– Ну, мамочка, перестань! Это я так для красного словца ляпнула.

– Зря ты не веришь, Лиза! – обиделась Софья Васильевна.

– Мама, ну конечно, я верю, особенно в твои сказочные повести. Они прекрасны! А ты у меня самая волшебная сказительница! Но так бывает только в твоих историях, жизнь слишком прозаична и сера. Где они твои полуоборотни? – Лиза развела руками и покрутила головой. – Если только Никап! Но он не полу, он настоящий оборотень!

Софья Васильевна улыбнулась, внимательно посмотрела на дочь, погладила по щеке и сказала:

– У тебя ещё всё впереди, дочка!

Лиза прижалась к маме:

– Никуда больше от тебя не уеду.

Софья Васильевна тяжело вздохнула:

– Уедешь! Такова жизнь!

«Умные не столько ищут одиночества,

сколько избегают создаваемой дураками суеты».

Артур Шопенгауер

На работе Елизавету ждал приятный сюрприз. После командировки Капранов ушёл на больничный. Коллеги говорили, что он сильно поскользнулся и получил несколько травм. Лиза сразу вспомнила его фиолетовый синяк и заплывший глаз.

«Ну да, с таким-то фингалом выходи́ть за кафедру перед студентами было бы странно!» – подумала девушка.

Пока коллеги-преподаватели недоумевали, как же мог Николай Петрович так неудачно упасть, Лиза скромно отмалчивалась. На вопрос, видела ли Елизавета Александровна падение своего научного руководителя, девушка честно отвечала, что не имела такой чести.

Жизнь на кафедре без Капранова была сказочной, несмотря даже на то, что Лизе пришлось взять его нагрузку на себя, в том числе и лекции. До новогодних праздников Капранов так и не появился, хотя не забывал присылать задания Лизе в мессенджер. Девушка всё читала, выполняла и отправляла отчёт на электронную почту. Ответных сообщений ему не отправляла, хотя Николай Петрович этого ждал…

***

Капранов хотел, чтобы Лиза поинтересовалась его здоровьем. Он надеялся, что девушка, возможно, изъявит желание и навестит научного руководителя. Но ничего подобного не происходило. А ведь в Омске странности произошли не только с Лизой…

Через некоторое время после побега и отъезда Елизаветы, к доценту в номер наведался неизвестный гость, который сильно приложил его. Капранов раньше никогда не видел этого молодого человека, не знал его имени. Однако то, что Николай Петрович получает за Лизу, доцент усвоил чётко, поскольку неизвестный понятно объяснил, чтобы даже не мечтать о девушке не смел, не то чтобы прикасаться. Именно по этой причине у Николая был фиолетовый заплывший глаз и разбитые очки.

Но на этом странности не закончились. После ухода незнакомца Капранов набрался с горя, как говорится, залил душевную и физическую боль.

А на следующий день, когда сначала Капранову крепко не повезло с отменённым рейсом, а затем Николай Петрович получил награду, воплотившуюся в случайной встрече с Лизой, доцент воспрянул духом и решил выяснить отношения с девушкой. Для смелости ещё перед посадкой Николай Петрович принял порцию алкогольного допинга. Никап надеялся на то, что поменяется с кем-нибудь местами. Однако судьба благоволила ему: их с Елизаветой места оказались рядом.

Однако стоило только доценту начать изливать душу любимой, как Лизу вдруг, к его величайшему разочарованию, пересадили в недосягаемое место.

Каково же было изумление Николая Петровича, когда на Лизино место опустился ночной гость и одним взглядом заставил Капранова заткнуться и отвернуться к иллюминатору.

А по прилёте в Москву незнакомец задержал Николая Петровича в салоне самолёта. Выходи́ли они вдвоём последними и входили в другой терминал. А затем Капранова сразу отправили на такси домой с выписанным на две с половиной недели больничным. А чтобы Николаю Петровичу не было скучно хворать, снабдили лекарством от душевной муки.

Вот так почти две недели Капранов ждал хоть какой-то заинтересованности в его самочувствии со стороны Лизы, но так и не дождался.

/Капранов/

Случилось то, чего я боялся. У Лемешевой появился ухажёр. Насколько я понял, тайный. Тот бугай в чёрной шапочке внушил мне, что Лиза не должна узнать о нашем мужском разговоре. Приложил он меня тогда прилично и с ходу. Я даже не понял сначала, кто без стука вошёл ко мне в номер. Заметил лишь только высокую, могучую фигуру и почувствовал приклад железного кулака о мою челюсть. Этот же самый кулак потом мне угодил в глаз и разбил стёкла моих очков. Я не ожидал нападения, свалился, а здоровяк прижал меня к полу коленом и стал чётко объяснять мне, кто я такой, где моё место и чем буду заниматься, если ещё раз в мыслях допущу фантазию о Лизе.

– Она не твоя, и никогда твоей не будет, – звучал голос незнакомца у меня над ухом. – Если хотя бы ещё раз позволишь себе что-то подобное, как сегодня, я тебя закопаю живьём, понял?

Я не сомневался, что здоровяк не шутил. Он вытряс из меня обещание не приближаться к Лемешевой. Я, конечно, дал такое обещание. А что ещё мне оставалось? Он бы меня придушил там. Разумеется, исполнять это обещание я не собираюсь. Мне бы только в Москву попасть?

Но здоровяк, видимо, серьёзно взялся за Лемешеву, и я у него был постоянно на виду.

Вот только как у него всё это получалось, понять не могу. Он был словно всевидящим оком и всеслышащим ухом.

Мне срочно нужно было объясниться с Лизой. Я понял, что поступил подло и низко с ней, не сдержался, поторопился. Но до Нового года сделать я этого так и не смог. Незнакомец, как Всемогущее Божество, отправил меня на больничный и приставил к моей квартире своих цепных псов, которые следили, чтобы две недели я не выходи́л. Продукты мне доставляли, а вот выпускать – не выпускали. Единственная связь с Лемешевой у меня была через смартфон, но на личные сообщения Лиза не отвечала. Всё читала, но не отвечала. Присылала только отчёты, касающиеся диссертации на почту. И больше никак до неё достучаться я не мог. Мои звонки Лиза, по-видимому, вообще добавила в чёрный список.

Ну, ничего! Не вечно же я буду на больничном сидеть!

***

Поговорить с заведующим кафедрой о смене научного руководителя Лизе не удалось, поскольку Николай Иванович Хорошавин находился во внеплановом отпуске где-то на островах. Пришлось Елизавете отложить весь этот неприятный разговор на потом. Жаль, конечно, было ей начинать Новый год со старыми нерешёнными проблемами.

«Наша жизнь – следствие наших мыслей;

она рождается в нашем сердце,

она творится нашей мыслью.

Если человек говорит и действует

с доброй мыслью – счастье следует за ним

как тень, никогда не покидающая».

Автор неизвестен

Поскольку Капранов Николай Петрович пребывал на затяжном больничном, Елизавете пришлось замещать лекции и само́й принимать зачёт у студентов. Повезло же последним под конец семестра!

– Елизавета Александровна, может, вы экзамен у нас в конце года примете? – шутили они.

– Вряд ли! Так что сильно не расслабляйтесь! И да, я хоть и не Николай Петрович, но к зачёту всё-таки готовиться нужно. Мычание слушать не буду, – объявила Лиза.

Студенты разочарованно завыли…

Однако зачёт прошёл легко и быстро. Сдали все и без лишней нервотрёпки. Халявы, конечно, не было, но и придираться Лиза не стала.

Некоторые студентки из симпатии к Елизавете Александровне приготовили новогодние подарки для любимой преподавательницы.

Предновогоднее настроение было отличное. Последний рабочий день подошёл к концу. Лиза довольная возвращалась из университета домой. 30 декабря шёл тихий пушистый снег. Девушка весело шагала, размахивала сумкой и ловила ртом снежинки. Именно сейчас она меньше всего была похожа на преподавателя МГУ, больше на студентку, сдавшую зачёт!

Лиза уже привыкла к странному «невидимому» наблюдению и перестала обращать на него внимание. Проходя через парк, девушка внезапно поскользнулась на припорошённом снегом льду. Падение обещало быть жёстким и, возможно, даже грозило переломом. Однако Лиза не упала…