– Григорий? – уточнил Коля. – Я по объявлению. Мне нужен плотник.

– Я занят, заказов не беру, – рявкнул в трубку мужик и прервал звонок.

Чудесно, блин. Раздражённо Коля открыл объявление ещё раз и внимательно его изучил. С чего вдруг прицепился к этому плотнику, Романов не знал. Но он не привык, чтобы с ним разговаривали так грубо да ещё и отшивали.

Отлично, в тексте он нашёл адрес, по которому следовало обращаться при недозвоне. Такая забота вызывала когнитивный диссонанс. Хотеть заполучить клиента и при этом посылать его едва ли не на три буквы – не вязалось это вместе.

И Коля намеревался как минимум поставить зарвавшегося мужика на место.

Коля привлекал внимание.

На самом деле, Романов ещё с юности знал, что довольно смазлив. В школе, бывало, и девчонкой дразнили за светлые патлы до плеч, голубые глаза и длинные ресницы. В Университете Колю несколько раз приглашали на фотосессии, так он зарабатывал на карманные расходы. А после на свою смазливую физиономию стало довольно легко снимать мужиков.

Так вот, Коля в принципе привык к повышенному вниманию. Он получал его даже в Москве. Так что неудивительно, что в крошечном Заволжске все сворачивали шеи. Но Коля себе не льстил. Сворачивали, конечно, не на него прекрасного, а на дорогую тачку, которую в провинциальном районном центре отродясь не видели.

И если в столице в лучах чужого внимания Николай был как рыба в воде, то тут, в Зажопинске, как его малую Родину называла Инга, Коля чувствовал себя белой вороной.

Но он давно привык держать лицо. И хоть сейчас находился не в лучшей моральной форме, внешне никто не смог бы прочитать по нему ничего.

По указанному адресу к своему неудовольствию Романов обнаружил не жилой дом, а небольшой магазин при мастерской. Перед входом были выставлены красивые резные фигуры. Коля залюбовался, даже подумал, не прикупить ли себе деревянного мишку.

Потом он вспомнил, что здесь по делу, и вошёл в приятную прохладу магазинчика. За прилавком стоял именно тот мужик, которого Коля нарисовал в своём воображении. Здоровый, вспотевший и в чём-то перемазанный.

В рукопашную с ним Романов, конечно, вступать не собирался, но всё равно невольно приосанился и посмотрел сверху вниз. Благо что мужик едва ему до плеча доставал.

– Вы Григорий? – грозно уточнил Коля, разве что ножкой не притопнул.

– А чего надо? – грубовато спросил плотник. Но чувствовалось, что он не хамил, а грубость в его голосе была скорее природной. Да и сам этот голос не особо походил на тот, что Коля слышал по телефону.

– Я звонил сегодня, мне нужно заменить крыльцо и оконные рамы, – пояснил Романов, начиная раздражаться. – А вы меня послали.

– Я? – удивился мужик. – Да упаси боже, чтобы я клиента посылал. Это вас, наверное, Гришка на три буквы отправил? Он могёт.

– Так вы не Григорий? – раздувая ноздри уточнил, Коля. – Как мне его найти?

– Занят начальник, – отмахнулся мужик. – Так что, наверное, не выйдет ничего с заказом. Не серчай, милчеловек. Но я тут так, воли не имею. Гришка заправляет.

– Я заплачу вдвое, – скрипнув зубами, добавил Коля. Он был готов на всё, чтобы проклятый Гришка всё же явился и выполнил работу. Это стало делом принципа.

– Вдвое, говоришь? – мужик хитро прищурился и окинул одежду Романова оценивающим взглядом. Потом вытянул шею, выглянув на улицу, и явно заметил Мерседес. – Ну, я не знаю. Палыч сказал, чтоб я заказов не брал. Сейчас сезон, он нарасхват. Всем то крылечко, то окошко, а то мишку хочется. А вы мишку не хотите? У нас чудесный мишка есть!

– Не заговаривайте мне зубы, – холодно отчеканил Романов. – Мне нужно, чтобы завтра ваш плотник приступил к работе. Иначе я ославлю его как самого большого грубияна и хама на весь город. И тогда у него точно появится до черта свободного времени. Пусть отложит свои заказы.

Коля и сам не мог понять, откуда в нём взялось это неуёмное желание заполучить этого загадочного Григория в работники. Как будто никто другой бы не справился. Но им двигало не только упрямство, было что-то ещё.

– Я бы на это посмотрел, – мужик щербато улыбнулся. – Ладно, милчеловек, думаю, сторгуемся. За тройной тариф.

Коля чувствовал, что его сейчас развели как лоха, набив цену, но ничего не мог с собой поделать и в итоге согласился. Он оформил с мужиком бланк-заказа, перевёл аванс, благо в этом захолустье уже умели пользоваться карточками, и уже собирался уходить, как плотник его окликнул:

– А мишку? Мишку-то возьмите!

Не оборачиваясь, Коля рявкнул:

– Своего мишку засуньте в задницу вашему Гришке!

***

Остаток дня Николай посвятил уборке.

Чувствуя себя Золушкой, он выскоблил кухню и холодильник. Тот оказался раритетным, ЗИЛовским. Гудел так, что пол вибрировал. Зато и морозил хорошо. Забавно, вчера он морщился, выметая пыль из углов, а сегодня уже вошёл во вкус и драил всё, что попадалось на глаза.

Газовую плиту, обеденный стол, даже стулья, потом перешёл на плитку. Очнулся уже в коридоре, когда перемывал дедовы резиновые сапоги.

В какой-то момент Романов включил музыку, и процесс пошёл ещё веселее и продуктивней. Даже настроение поднялось. Что называется, трудотерапия в действии.

Ближе к вечеру позвонился Инга. К своему удивлению Коля понял, что соскучился по подруге и был рад её слышать.

– Привет, доярка из Хацапетовки, – хохотнула Болотова. – Как ты там? Курочек подоила уже?

– Ага, – фыркнул Коля, вытирая испарину со лба. – Молочка сцедила и на базар снесла. Чего звонишь?

– Узнать, не помер ли ты ещё со скуки, – хмыкнула Инга. – Может к тебе приехать, компанию составить?

– Пока не надо, – Коля сел на старый деревянный стул, который опасно заскрипел даже под его скромным весом. Надо тоже будет плотнику показать. – Не поверишь, что я делаю, Болотова.

– Удиви меня, Романов.

– Дом убираю, – Коля усмехнулся. – Видела бы меня сейчас Катерина.

А сам подумал, видел бы меня сейчас дед.

– Ты ж моя хозяюшка, – дурачась, протянула подруга. – Завидная невестушка. Не нашёл там себе ещё горячего аборигена?

Коля вспомнил сегодняшнего плотника, и его передёрнуло.

– Встретил, – закатив глаза, ответил он. – Принца на синем жигуле.

– Ну знаешь ли, Романов, ты не молодеешь, – поддела Инга. – Пора бы уже снизить планку к самцам.

Они оба рассмеялись и, обсудив пару сплетен из общей тусовки, попрощались.