Женя признаёт, что он красив. По её меркам точно. Как заворожённая она наклоняется вперёд, собираясь провести пальцем по его щеке, не задумываясь о том, что будет дальше. Даже забывая, что из-за него она сейчас голодная. Но Тень неожиданно открывает глаза, встречаясь с ней взглядом.

– Ты уже всё дочитала? – на лице появляется серьёзное выражение, что мгновенно добавляет ему возраста.

Женя опускает лицо в бумаги, стараясь не покраснеть. Пальцы немного дрожат, пока она переворачивает листы, продолжая взглядом скользить по расплывающимся строчкам. Но она не может собраться – их колени всё ещё соприкасаются друг с другом, что вынуждает в мыслях снова и снова возвращаться к нему.

Через некоторое время Тень снова закрывает глаза, но Женя больше не предпринимает попытки посмотреть или дотронуться до него. Мысленно ругает себя за опрометчивость. Какая же она дурочка! Ей страшно представить, какой была бы его реакция, если бы она и правда прикоснулась к нему. Наверняка высмеял бы её.

Ещё около часа она читает инструкции, стараясь сконцентрироваться. Но терпение заканчивается и Женя захлопывает папку. Несколько секунд рассматривает камень, потом берёт ручку и ставит подпись напротив своей фамилии. И, поддавшись неожиданному порыву, хватает камень, пряча в ладони.

Женя аккуратно поднимается со стула, стараясь не коснуться лишний раз Тени. Но он, открыв глаза и посмотрев на бумагу, тоже встаёт, бросая взгляд на часы.

– Удивительно, побила рекорд. Обычно у всех чтение инструкций занимает не более десяти минут.

Женя идёт к двери, желая, как можно скорее скрыться со своей добычей. Знает, что ещё не раз обругает себя, но успокаивает мыслью, что просто проучит Тень, а позже обязательно вернёт камень на место.

Открыв дверь, она почти выходит в коридор, но в этот момент Тень перехватывает ручку – его пальцы оказываются в непосредственной близости от её руки. И произносит:

– Твоя булка оказалась очень вкусной, Евгения.

Женя оборачивается, чтобы понять, стыдится ли он хоть немного своего поступка, и понимает – нет. Он насмешливо улыбается, и это вызывает у неё злость. Угрызения совести из-за того, что она взяла камень, растворяются. Тень точно стоит проучить!

Женя делает шаг вперёд, как ощущает прикосновение к спине. Её как будто бьёт током. Тень шевелит пальцами и в следующий момент выталкивает её в коридор. Дверь хлопает, закрывшись.

Женя чувствует дискомфорт, не сразу понимая, чем он вызван, но, поняв, мгновенно краснеет от возмущения. Оказывается, одним лёгким движением пальцев Тень через ткань водолазки расстегнул её бюстгальтер. И застегнуть его она сможет, только приподняв водолазку, чтобы дотянуться до застёжки. На двери нет глазка, но Женя всё равно поворачивается к ней спиной, чтобы исключить малейшую вероятность, что Тень может увидеть её бельё.

– Да что он себе позволяет?! – восклицает Женя, не привыкшая к подобным шуткам.

Она идёт к своей комнате, пытаясь понять, как комендант может вести себя настолько… странно. Дурацкие шутки не то, чего можно ожидать от человека, следящего за порядком целого общежития. Он вообще выглядит слишком молодым для такой работы. Женя вспоминает, как несколько минут назад разглядывала расслабленное лицо Тени – больше двадцати пяти ему точно не дашь. А ей всегда казалось, что комендантом в общежитии должна быть женщина под пятьдесят. Интересно, как Тень мог получить эту должность?

В собственную комнату Женя стучит и только затем тихонько приоткрывает дверь – никого. Её вещи стоят нетронутыми, незваный усатый «гость» уполз куда-то, но Женя догадывается, что это ненадолго. Теперь у неё есть время спокойно рассмотреть комнату, пока она пустует.

Женя отмечает, что соседки успели навести порядок – многое выглядит иначе, чем она застала с утра. На подоконнике больше ничего не стоит, шторы открыты, ворох вещей с кровати Киры пропал. Впрочем, как и разбросанная одежда Маши.

Кроме трёх кроватей Женя замечает столько же небольших тумбочек, а также три письменных стола. Один из них пустует, а значит, будет принадлежать ей.

Жене неуютно в отсутствии девчонок. Она не чувствует себя хозяйкой, наоборот, как будто без спроса вторглась в чужое жильё. Пустующая комната вызывает ощущение беспокойства и одиночества, к которому Женя совсем не привыкла. Дома она почти всегда проводила время в компании мамы или сестры, но всё изменилось. Мама наверняка её ещё не простила, сестра тоже обижена и не станет вести долгие задушевные разговоры. Женя знает: родные вряд ли позвонят первыми, чтобы узнать, как она устроилась на новом месте.

Женя усаживается на незанятую кровать и достаёт телефон. Ей тяжело принять мысль о том, что она больше не является частью семьи. Она готова к тому, чтобы первой сделать шаг к примирению. Несколько раз Женя пальцем проводит по экрану, наконец решаясь нажать на значок вызова, набрав номер сестры.

– Тоня, привет. – В голосе нет уверенности, Женя боится, что сестра вполне может промолчать и сбросить звонок.

– Ну, чего тебе? – вместо приветствия обиженно спрашивает сестра.

Женя прикусывает губу, чтобы не заплакать. Даже то, что она старше, не делает её более зрелой и взрослой. Она храбрится, стараясь не плакать. Но сдерживать эмоции становится всё сложнее. Но она не плакала даже на вокзале, чтобы не дать родителям лишнего повода ещё раз осудить её решение уехать из родного города. И тем более не заплачет сейчас. Собравшись с силами, как можно спокойнее она произносит:

– Я заселилась. Передай, пожалуйста, маме.

– А сама ей позвонить не хочешь? Я не собираюсь быть посредником.

– Тоня, пожалуйста… – наступив на горло собственной гордости, просит Женя. Уж лучше так, чем потом выслушивать новую порцию упрёков, что она забыла о родителях сразу, как только оказалась на новом месте.

– Хорошо, Жень, я тебя услышала.

Раздаются короткие гудки, но Женя их почти не слышит. Слёзы обиды подкатывают к глазам. Стирая их, она вспоминает о камне, что так и сжимает в ладони. Отчего-то его тяжесть успокаивает. Может, потому, что её мысли перескакивают на другое. Женя вспоминает, что находится в общежитии, что у неё начинается новая жизнь, которую она выбрала сама.

Сбросив кеды, подтягивает ноги к себе и ещё раз обводит комнату взглядом. Задерживается на противоположной стене, выкрашенной блеклой серо-зелёной краской. Выглядит она откровенно жалко, но Женя надеется, что скоро привыкнет к почти спартанской обстановке. Поддавшись порыву, вскакивает с кровати и подходит к окну, желая повнимательнее рассмотреть камень. Оглаживает по граням, обводя каждую дырочку. Интересно, он что-нибудь значит для Тени?

– Эге-гей, – за дверью раздается мужской голос. – Есть кто неодетый?

Женя разворачивается к двери, быстро проводя рукой по юбке и поправляя водолазку. И спустя пару секунд наблюдает в дверном проёме парня, одетого только в шорты и кеды с примятыми задниками.

– Привет, – здоровается он, растерянно разглядываю Женю. Замечает чемодан и сразу улыбается: – Только заехала? Поздравляю с новой главой в жизни! Я Димон.

Он проходит вперёд, сразу расслабляясь. Женя, наоборот, снова чувствует себя скованно, не зная как реагировать на подобное вторжение.

– Женя. – Она по привычке протягивает руку. Дима усмехается, но пожимает её, энергично потряхивая.

– А где Машка? – Женя пожимает плечами, не представляя, куда могли уйти соседки. Димон, взъерошив волосы, продолжает: – Передай ей, что я заходил. И да, завтра будем первое отмечать, ты тоже приходи к нам. Мы новичков любим. Особенно если он красивые девушки, – и, подмигнув Жене он вразвалочку идёт к двери.

Женя ничего не может поделать, рассматривая его широкую спину и низко сидящие на бёдрах шорты. Как только он оказывается в коридоре, Женя плотно закрывает за ним дверь, собираясь переодеться в домашнее.

Переложив камень карман, она обеими руками хватается за увесистый чемодан и подкатывает к шкафу. Решает осмотреть его внутренности, надеясь, что девочки могли оставить для неё незанятые полки. Но стоит открыть дверцы, и на неё вываливаются постельные принадлежности и одежда. Женя подхватывает их руками, не давая упасть на пол и понимая, что соседки лишь создали видимость порядка, просто запихнув всё в шкаф. Ей не хочется копаться в чужих вещах, но и просто бросить их кучей кажется некрасивым. К тому же их так много, что отойти от шкафа, ничего не уронив, почти невыполнимо.