Мельчайшие осколки льда кружили в грациозном танце, сливались, разрастались стеклянными лепестками, превращаясь в изящную хрупкую ловушку для солнечных лучей, один из которых ещё в процессе рождения был захвачен, обращён в радугу и скован в ледяном плену.

Сверкнув семицветом, снежный лепесток закружился и мягко опустился на землю к собратьям, сливаясь с белым полотном.

Подняв глаза, Девятая наблюдала за медленно покачивающимися верхушками сосен на фоне белоснежных скал с чёрными прожилками. Гигантскими светлячками мерцали окна домов: то вспыхивали жёлтым, то трепетали свечами на ветру.

Девятая сконцентрировалась на Нём, и безумная пляска красок и теней мгновенно стихла, уступив место новым формам. Рядом медленно проявлялся силуэт, пока едва различимый, но она сразу почувствовала – это Он. Позади послышался заливистый смех, рыжее пятно промелькнуло справа, понеслось к фигуре, уже постепенно обретающей очертания.

Девятая ступала по снегу беззвучно, не оставляя следа. С каждым шагом Его образ становился всё отчётливее: теперь она легко могла различить шрам от ожога на лице, янтарные глаза, насмешливо смотрящие на огненноволосую девчонку, не прекращающую самозабвенно хохотать.

Приблизившись, Девятая принялась внимательно рассматривать Его лицо. Лёгкая тёмная щетина, номер над правой бровью, что почти отсутствовала из-за рубцов, губы выразительные, манящие…

Внизу живота разлилось обжигающее желание, сильное, непреодолимое, утоление которого будет для неё истинным освобождением.

«Где же ты, малыш? – прошептала она. – Покажи мне.»

Видение начало рассеиваться. Девятая подождала некоторое время, надеясь, что оно вернётся, но кроме темноты, ничего уже было не различить.

Чёрт! Она распахнула глаза. Желание продолжало терзать, по телу растекалась волнительная нега. Значит, связь ещё сильна, и причина не в хисте, а в расстоянии. Мальчишка слишком далеко, места неизвестные, ничего примечательного за всё время так и не удалось разглядеть.

Может быть, он у дикарей прячется? Не мешало бы разузнать, где есть чёрные скалы. Возможно, рядом с Безмолвными лесами, хотя уверенности не было, бывать там довелось лишь однажды и то проездом.

Девятая задумчиво обвела взглядом пустующую казарму. Нужно отвлечься, отключиться от связи хотя бы ненадолго. Столько ещё не приходилось терпеть. Обычно не больше двух недель и Девятая выходила на жертву, а этот мальчишка стал для неё настоящим испытанием – мучительным, но таким будоражащим воображение. Она с особым удовольствием предвкушала грядущую встречу: как же повеселится, когда наконец выйдет на его след!

Представив, что сделает с ним, прежде, чем убить, Девятая довольно улыбнулась. Сила, что вела её к жертве, опьяняла любого, стоило только прикоснуться, тут же превращая в податливую игрушку даже самого стойкого.

Обычно она старалась сразу же убивать цель, обрубая связь, но попадались и те, с кем хотелось поразвлечься, и Девятая иногда даже позволяла себе такое удовольствие. Но этот раз обещал быть особенным…

«Я найду тебя, малыш! Обязательно найду!»

Двери загона распахнулись. Свет, ворвавшийся в сумрак, заставил Девятую зажмуриться.

– А, это ты, – она тяжело вздохнула, предчувствуя очередной утомительный разговор. – Я даже успела соскучиться по тебе, милый.

Вошедший остановился у её койки, нависнув тенью. Подняв голову, Девятая с насмешкой посмотрела на него: губы недовольно поджаты, ровные брови нахмурены, колючий взгляд пронизывал насквозь. Его можно смело назвать привлекательным: нос с аккуратной горбинкой, волевой подбородок, только вот глаза… слишком холодные, жестокие.

– Есть новости?

– Пока никаких, – она непринуждённо откинула прядь волос со лба.

Он резко схватил её за подбородок и сдавил пальцами, намеренно побольнее:

– Из-за тебя я торчу в этой дыре уже второй месяц. Ты просто бесполезная тварь!

Девятая схватила его запястье, впилась ногтями в перчатку. С лёгкостью отведя его руку, она поднялась и прижалась к нему всем телом:

– Наберись терпения, милый, добыча-то не из лёгких.

– У меня нет времени на это, – голос немного смягчился, но холод серых глаз продолжал пронизывать зимним ветром.

– Ты же слышал, что сказал хозяин, – с наигранной досадой вздохнула она, приблизившись к его губам настолько, что чувствовала горячее дыхание. – Право, не возвращаться же с пустыми руками! Доверься мне, Вихрь, рано или поздно мы выйдем на них.

– Если что-то случится с моей сестрой, я утоплю тебя в твоей же поганой крови, – он говорил тихо, но оттого слова его прозвучали ещё более грозно.

«Или я тебя, милый, – усмехнулась она про себя. – Или я тебя…»

– Ничего ей не будет. Ты же знаешь, как она дорога хозяину, – Девятая коснулась его щеки языком, медленно заскользила им к губам.

Со стороны казалось, его не трогали ни заверения, ни ласки, но она чувствовала, как сердце его билось всё сильнее.

– Оставь свои игры при себе, ищейка, – голос Вихря был полон презрения.

– Игры? – она слегка прикусила ему нижнюю губу и улыбнулась. – Никто с тобой не играет, сладкий. Разве тебе не понравилось в прошлый раз? Или бережёшь себя для своей ненаглядной сестрички?

– Что ты сказала?! – схватив за волосы, он запрокинул её голову назад. – Ещё раз заикнёшься об этом…

Девятая тихо рассмеялась:

– Ты такой милый, когда злишься! М-м-м… Это так заводит!

Ей нравилось наблюдать, как Сила одурманивала жертву, как расширялись зрачки, как учащался пульс, а дыхание становилось прерывистым и глубоким. То же самое происходило сейчас и с Вихрем.

Он отпустил её волосы, растерянно глядя в глаза. Всё ещё борется, пытается избавиться от наваждения.

«Нет, мой хороший, это бесполезное занятие», – Девятая впилась пальцами в его спину, прижалась к груди, коснулась его губ, заманивая своим дыханием. Он ответил на поцелуй, сначала неохотно, преодолевая в своём уме только ему известные преграды, но с каждой секундой страсть нарастала. Почувствовав его желание, упёршееся в низ её живота, она улыбнулась: куда ему бороться с этим!

Конечно, Вихрь – не Он, но жажду нужно утолить хотя бы ненадолго, иначе можно сойти с ума. Побыстрее бы всё прекратилось! Мальчишка уже начал сниться ночами, и интуиция подсказывала, что затягивать со всем этим чревато.

Осторожно, чтобы не задеть ещё незажившую рану на плече, Девятая стянула сорочку, обнажая маленькие налитые груди. От жара её тела, казалось, плавился воздух. Она наслаждалась энергией, в которую оба погружались с головой, будто в воды Рубинового моря.

Вихрь застыл, не в силах отвести от неё взгляд. Его борьба с собой так забавна, но искушение слишком сильно – даже для него.

– Хочешь меня? – пряжка ремня тихо звякнула, штаны скользнули вниз до самых щиколоток.

Небрежно отшвырнув мешавшую одежду, она провела пальцем по его животу, призывая к действию.

И прикосновение сработало как сирена, объявляющая начало боя на Арене. Утратив остатки контроля, он грубо развернул её, прижал лицом к стене. Плечо пронзила резкая боль, острый камень впился в щёку, оцарапав кожу.

Сдавив рукой её горло, Вихрь носком сапога ударил по лодыжкам, раздвигая ноги, и рывком проник до упора.

Нежности от него не дождёшься. Впрочем, как и от других. Презрение, граничащее с ненавистью, ощущалось в каждом прикосновении, в каждом толчке. Чувствовалось, как он злится на своё желание и оттого желает её ещё больше.

Зверёк попался в капкан.

Зато её жажда постепенно стихала. Подсознательно Девятая понимала: только так можно сохранить себе рассудок, иначе рука не поднимется убить мальчишку. Выбор невелик – либо её жизнь, либо Его, третьего не дано.

Вихрь владел ею напористо, с животной страстью, ведомый слепым инстинктом, что пробудила Сила. Напряжение возросло до предела, в порыве он прижался к ней. Шею обдало жаром его дыхания, пальцы сдавили горло настолько, что не продохнуть. Из груди вырвался приглушённый стон, и Девятая ощутила, как внутри запульсировало, разлилось, отзываясь щекочущей истомой.