– Фоукс отброс! – прозвучало из толпы однокурсников.

Дейвил ухмылялся, задрав подбородок, смотря из-под полуприкрытых глаз.

– Мистер Дейвил, я попросила бы вас не выражаться, – строго осадила его Горденгер, ожидая Феликсу.

Что значит «отброс»? Почему он так ее назвал? Она обернулась, поймала встревоженный взгляд Мими, которая уже заходила за синюю линию.

– Пойдемте со мной, – сдержанно позвала профессор и зашагала к выходу из зала.

Момент, который она никогда не забудет. Чувства, которые не стереть, как бы ни хотелось. Поначалу больно и страшно, а потом понимаешь, что ты не одна и так бывает. Кристалл не инициируется. Бывает, проявляется не сразу. Осознаешь, что в тебе лишь часть кристалла.

Не сразу. Долго и очень болезненно.

– Не мое место, – глухо повторила Феликса и поднялась.

Ноги сами понесли к двери.

– Прости, Феникс! – прилетело в спину от Эмбер. – Это правда.

Вышла не оборачиваясь, захлопывая дверь.

Прости, Феникс.

Именно так сказала Мими, когда после инициации на обеде Феликса по привычке хотела сесть рядом.

Это не твое место. Прости, Феникс.

Так, в двух предложениях, и закончилась дружба.

Эванс попала на синий поток, практически сразу присоединившись к свите Дейвила. Смеялась над их подколами, направленными на унижение непроявленных.

Махнула рукой, будто воспоминания – назойливые мухи, которых можно так легко прогнать.

Мысленно она прожила это миллион раз. Не хотелось проживать миллион первый.

Кажется, что она снова там, в большом зале, только теперь действующие лица поменялись.

Те же слова. Также ранят. Нещадно полосуют по сердцу, рассекают, вытаскивая душу. Безжалостно. Без обезболивания. И так же непонятно, почему от нее отвернулись те, кто, вроде, был близок? И как теперь с этим жить?

В бывшей комнате Дейвила царила своя атмосфера. Из гостиной доносился шум сборища синих. Слишком громко, раздражает, но сегодня можно. Первый день последнего года, его надо запомнить.

Такое не забудешь.

Дейвил откинул голову на спинку дивана, подставляя шею поглаживаниям Мими. Ладонь автоматическим движением скользила по бедру с тонкой полоской ткани. Юбка задралась, делая длинные ноги бесконечными.

На нее всегда глазели. Облизывали, пускали слюни. Это всегда забавляло.

– Уоррингтон, ты втихую на нее дрочишь, я знаю, – Дейвил шлепнул по упругой заднице Эванс.

В шею уткнулся нос, а следом опалило рваное дыхание от несдерживаемого смеха.

– Я? Нет… я – нет…

– Врать так и не научился.

Уайт сразу подхватил тему, доводя Уоррингтона до пунцового цвета щек. Это всегда расслабляло. Парни ржут и спорят, Эванс трется свой задницей – все как раньше. Только тогда это работало, помогало задвинуть раздражение, злость и остановить бесконечную мешанину мыслей, от которой, сука, так раскалывалась голова.

Изменение оказалось слишком явным. Раздражение не ушло. Не притихло даже.

Шлюха Фоукс виртуозно довела до точки. Ее не должно быть в его башне. Он не хочет делить ее с ней. Не хочет видеть ее. Никогда. И факт, что этот вопрос ему не подвластен, подкидывал дров в топку.

– Что-то случилось? – Эванс потерлась носом о щеку.

Та дернулась, но она не заметила.

Ему должны быть приятны эти нежности? Знает ведь: ему не нравится. Выучила досконально. И все равно делает это снова и снова.

Отстранил от себя девушку, ловя полные непонимания и возмущения взгляд.

«Только не закатывай истерик. Нет никакого желания выслушивать твои вопли».

– Фоукс назначили старостой.

Блять, смешно звучит.

В голове звучало херово, а вслух просто отстой.

Парни закончили обсуждать сиськи тех, кого потрахивали весь прошлый год, и уже успели помять в этом. Уоррингтон залпом закинулся виски и вытаращился, будто привидение увидел.

Мими подскочила с истошным воплем.

– Отброс?!

Поморщился от пронзительного писка и кивнул.

Еще раз произнести… легче вырвать себе гланды.

– Вы будете жить в одной башне?

Уайт потупился под взглядом проницательность-идиота.

– Очевидно, блять.

Эванс снова запищала, выплескивая свое негодование с какого-то хера на него. Он даже не вникал.

– Ты иди перед директором возмущайся, можешь даже поорать. А я посмотрю, чем тебе это поможет.

Виски обжег язык, подсказывая: скоро все станет гораздо проще. Дай немного времени и сознание расслабится, поплывет спокойно, шум в голове утихнет. Наступит драгоценный час обычной, не давящей тишины.

– Отброс-староста, – Маккинни будто пробовал сочетание слов на вкус, перекатывая в бокале темную жидкость. – Занятно.

Глаза за очками отражали задумчивость. Спокойную, без рефлексий.

Гогот Уоррингтона раздался внезапно. Все посмотрели на него.

– Фоукс, получается, у тебя на подсосе, – залился смехом как гребаный дегенерат.

– Сам еби отброса, тебе больше никто не дает.

Ледяной тон мгновенно остудил. Джеффри зажевал губы, не решаясь сказать что-то против. А Дейвил смотрел на него и ждал. Хоть слова еще.

Уоррингтон не выдержал и отвернулся, закидываясь очередной порцией виски.

– Шам никогда не притронется к отбросу, – Эванс какого-то черта решила выступить защитой. – Правда ведь? Это… фу. Даже представлять противно.

Упругая задница снова примостилась на коленях, потерлась. Внизу живота приятно запульсировало. Пальцы вцепились в бедра, подтягивая ближе, до упора. Довольный выдох вырвался из ее рта.

«Так гораздо лучше. Когда ты молчишь и не трещишь без конца».

– Правда, правда, – звук утонул на шее Мими. Руки переместились на талию, стаскивая девушку с себя и поднимаясь следом. – Пойдем, прогуляемся.

Пухлые губы растянулись в хитрой улыбке. Распахнула дверь, покачивая бедрами.

Дейвил на выходе посмотрел на Маккинни.

– Проследи, чтоб был порядок.

Друг кивнул, отсалютовав бокалом.

На него можно положиться. Только на него.

Задница впереди стала маяком. Хороший трах ненадолго расслабит. То, что нужно, чтобы закончить гребаный день.

Раньше Дартмур был спасением. Да и сам он был другим. Когда-то давно. В прошлой жизни.

Все изменилось. Непонятно в какой момент. Возможно, когда начал терять мать. Или когда разочаровался в отце. Каждое событие планомерно убивало изнутри, заселяя демонов под кожу.

Эванс собралась идти в башню старост? Прет вперед уверенно, даже не оборачивается.

«Не сегодня, Мими».

Схватив за локоть, затащил ее в ближайший туалет, затыкая открывшийся рот поцелуем.

«Начнешь трещать, и вместо языка засуну член».

Мысль будто была услышана – Эванс остервенело взялась вылизывать его рот, показательно перехватывая инициативу. Стремясь продемонстрировать все, чему научилась.

Слишком явно.

Какого хуя?

– Какого хуя? – озвучил Дейвил, за плечи отстраняя от себя девушку.

– Тебе не нравится? – распахнутые глаза блестели желанием, но он увидел не его.

Страх. Эванс не боится его, глупо так считать.

Тогда что? К чему эта демонстрация самой себя? Он и так все знает, два года трахаются.

Соскучилась? Два месяца не виделись.

Тоже не то.

Полные губы приоткрылись, она снова потянулась к нему, но руки крепко держали на расстоянии.

Она пытается показать, что круче других? И сразу после назначения старост.

– Мими, ты реально думаешь, что я опущусь до отброса? – он почти рычал, встряхнув ее за плечи.

«Мы не пара. Не забывай об этом. У меня полно шлюх, и отбросам среди них не место».

Произнес мысленно, надеясь на ее проницательность.

– Прости, прости, – теплая ладонь прижалась к его груди. – Просто Фоукс наверняка захочет мне отомстить, и я…

– И ты решила, что я, Шам Дейвил, на нее поведусь? – струны ярости затянули свою привычную мелодию.