Если это говорит Маккинни, значит все действительно хуево. Шлюха-Фоукс просто выводила из себя, даже когда ничего не говорила. Даже когда ее нет поблизости, она все равно, сука, злила.

Он слишком мягок с ней. Она разлагает его как личность.

Вчера в гостиной казалось теплее, чем в первый вечер. Температура в помещении осталась та же, не в ней дело. От вида закутавшейся в плед Фоукс на балконе стало уютно.

Так быть не должно.

Дернул плечом, отгоняя воспоминания. Она составила херовый график и не спросила его. Сучка решила за него, когда ему патрулировать. Он не собирался тратить субботний вечер на обход гребаной школы и вылавливание студентов.

Привычная, хорошо знакомая злость под руку с раздражением завозились, показывая когти и зубы. Только эти эмоции он может щедро дарить Фоукс.

Жалкий отброс.

Помощь ему бы действительно не помешала. Под внимательным взглядом Майлза, Дейвил обратился к Мими.

– Не уходи на перерыве.

Короткое предложение, не требующее согласия. Огромные глаза заблестели в предвкушении, ему достаточно просто поманить пальцем.

– Конечно, котик, – промурлыкала она тихо, только для него.

Щека дернулась. Он не дал Мими заметить его раздражения.

«Котик, блять».

Ладно, похуй. Ему просто нужен хороший трах, и она идеально подходит. Знает, что он любит и как.

«Да, и при этом выше ее умственных способностей запомнить не использовать тупые клички».

Маккинни со смешком покачал головой. Ему известно, насколько Шама бесила показная нежность Мими. Любая нежность.

Ждать окончания занятия под шум крови в ушах непросто.

Мысленно он уже трахал влажный рот, затем нагибал и трахал дальше. Он слышал ерзанья девушки за спиной и мог спорить на что угодно – она мокрая. Тем лучше, не придется тратить время на прелюдии.

Вылетая из кабинета, он знал – Мими бежит за ним. Проверив туалет на отсутствие свидетелей, запер дверь и сразу заткнул болтливый рот поцелуем. Вовремя. Он слишком хорошо знает любовь Эванс к пустой болтовне, которая дико раздражает.

Расстегнув ширинку, сел на низкий подоконник. Пошлая улыбочка растянула пухлые губы Мими. Она с готовностью опустилась на колени, освободила твердый член и взялась за работу.

«Вот для чего тебе нужен рот. Сосать, а не болтать».

Надавив на затылок, заставил взять его глубже. Закрыл глаза, отпуская себя. Наблюдая, как ослабевает раздражение, утихает злость.

Нет, этого мало.

Дернул Мими за плечи наверх, разворачивая лицом к стене. Резкий рывок, и громкий стон отскочил от стен. Никаких нежностей, только жестко вколачиваться, выбивая стоны из нее и злость из себя.

Потянул за волосы, заставляя прогнуться сильнее. Те минуты, когда пустоту в грудной клетке можно есть ложками.

Рубашка прилипла к потной спине. Он не трудился ее расстегивать.

Истошный финальный вопль Эванс ускорил движения. Вот оно – приятное освобождение.

– Это… великолепно… как всегда…

Вжикнула молния. Мими отдернула юбку, разворачиваясь с похотливым блеском в глазах.

– Повторим вечером? – длинные прохладные пальцы скользнули по плечам к шее.

Она потянулась к губам.

«Даже не думай».

Отстранил от себя, отцепил ее руки с шеи и отошел.

– Мы опаздываем на магведение.

Ровный голос задел Эванс, он понял это по дрогнувшей губе.

Стоило тишине туалета смениться шумом коридора, и притихшие демоны заворочались снова.

Сука, какой же кратковременный эффект.

План по избеганию Дейвила оказался довольно прост в воплощении. На завтраке появилась в большом зале на пару минут – схватить два кусочка яблочного пирога и убежать.

На третьем этаже, между пятой и шестой галереей, села на подоконник, жевала и не могла понять, в какой момент жизнь повернулась к ней непривлекательной задницей. Последний раз она сбегала из зала с едой на первом курсе, когда Мими от нее отвернулась, а больше ни с кем не сблизилась. Те два месяца тянулись бесконечно долго, пока не сдружилась с Фанни, а потом их маленькая компания отбросов увеличилась.

Обед прошел там же – на третьем этаже. Это не было забавно. Нисколько.

Она могла спокойно есть в зале, среди большого количества студентов. Дейвил не стал бы затевать с ней разговор на глазах у всех, да и не о чем им разговаривать. Не факт, что он прознал ее… маленькую постыдную тайну.

Воображение услужливо подкинуло картину вытирающегося Дейвила. Стекающие по светлой коже капли воды. Спортивное тело, которое кажется твердым.

Ее возбуждает голый Дейвил.

Мать твою, куда катится планета?!

«Нет, это просто нервное напряжение. Дейвил – конченный мудак, а я адекватный человек. Два разных полюса».

Убеждение самой себя пошло на пользу. Волнение отступило. Осталась дрожь в пальцах, намекая, что минутка психотерапии все-таки окончилась провалом.

Она не станет о нем думать. Куча забот, о которых действительно стоило беспокоиться и уделить внимание, и Шама Дейвила в этом списке нет и не будет. Пусть катится к черту. И надо предъявить ему за раскуроченную дверь.

Сегодня первое собрание префектов. Горденгер передала поручение обсудить празднование по случаю начала учебного года, распределить обязанности, и заняться подготовкой.

Дейвил, как второй староста школы, тоже должен на нем присутствовать. Возможно, он бы пришел, если бы Феликса сообщила ему место и время.

Будем реалистами – он бы не пришел. Бросил фразу: «Разбирайся сама», – или вроде того. Послал матом или вовсе проигнорировал. Итог был бы один. И в свете последних событий Феликса этому рада.

Собрание шло отвратительно. Префекты, не стесняясь, заявили, что не станут выполнять поручений отброса. Они не слушали, говорили между собой, напрочь игнорируя старосту школы. В какой-то момент она пожалела, что здесь нет Дейвила. Ему бы пришлось занять сторону Феликсы, и эти упрямые последователи неравенства выслушали бы все, не перебивая, и отправились исполнять. Но его здесь не было. Она одна.

Саданула по столешнице в призыве заткнуться и посмотреть на нее, а не любоваться друг другом. Поднялась, упираясь на ладони, с уверенностью в своей правоте.

– Скажу один раз и повторять не стану: я староста школы, и вижу, у вас проблемы с принятием. Разберемся, что конкретно вас не устраивает, помимо моего кристалла на шее?

Синий кивнул с высокомерной усмешкой.

«Боже, они что, все берут пример с Дейвила? Он отвратительный объект для подражания».

– Ты отброс.

– Помимо моего кристалла, Андерсон.

Вытянутое лицо сморщилось, будто лимона поел.

– Отброс не может быть старостой.

Выдохнув, Феликса посмотрела в окно. Солнышко спряталось за третьей башней, подсвечивая ее как нечто священное. Вид помог перевести дух.

Она ведь хотела по-хорошему, ей тоже не очень нравилось здесь находиться, но приходится.

– Твой отец дружит с профессором Брауни, вашим деканом, верно? Ты поэтому третий год подряд староста факультета? У тебя не образцово-показательный рейтинг, чтобы занимать почетную должность.

Андерсон напрягся, глаза заметали почти осязаемые молнии.

В точку попала.

Высшие не обращают внимания на отбросов, когда нет цели поиздеваться. А Фоукс семь лет впитывала все. Слушала. Прислушивалась. Она может каждому в этом кабинете указать на явные промахи.

Взгляд скользнул по скучающему Маккинни. Он приподнял брови в немом вопросе.

На его счет сказать нечего. Он по праву занимает свое место.

– Кто-то еще желает высказаться? Не стесняйтесь. Вы ведь все смелые.

Особенно, когда рядом предводитель или его друг.

Маккинни покрутил головой по сторонам, осматривая присутствующих. Не увидев рвения поболтать, взял на себя роль переговорщика.

– Давай к делу. Не хочу проторчать здесь до ночи.

В списке адекватных синих первое место давно занимал Маккинни. Он тоже не любит отбросов, может послать, но от него не несет высокомерием. Нет излишнего пафоса, демонстрации себя: «Я синий, мне все можно». И он еще раз показал, что Феликса не ошиблась.