Видимо, Адаму все же удалось сломать и его, хоть он и не особо старался. Они все ломались. Один за другим приходили в негодность и требовали замены, как севшие аккумуляторы, расходный материал – не более того. Кто-то из них служил верой и правдой, пока не перегорал на работе, кого-то приходилось выбрасывать на середине недоделанного дела, меняя на новый. Одни служили дольше, другие выходили из строя раньше других, но ломались абсолютно все и каждый. Теперь оставалось ждать, когда же Крис Оулли дойдет до своего предела прочности, и снова искать замену одной из послушных марионеток, исполняющих волю Ледяного Принца.
Крис проводил Миранду до её рабочего места, мило воркуя с ней и обсуждая последние офисные сплетни, и, попрощавшись, развернулся к лифту. Быстрым шагом преодолев расстояние до давящих стен стальной кабины, Крис молился, чтобы все это скорее закончилось, и устало закрыл глаза, когда двери лифта, наконец, закрылись. Он привык, что многие теряли голову, стоило Адаму перекинуться с ними парочкой бессмысленных фраз, но Оулли никогда не был из их числа. По крайней мере, он сам так думал, пока не угодил в грамотно и методично выставленные силки умелого манипулятора. Теперь самому Крису из них не выбраться, и все уже зашло слишком далеко. Все рядом с Адамом Ларссоном было слишком. «Как мало мне когда-то нужно было для счастья», – с грустью подумал Крис, глядя сквозь закрывающиеся двери лифта в зеленые глаза, видевшие его насквозь.
Двумя годами ранее…
Двери лифта в пентхаус в центре Нордэма бесшумно открылись и пропустили внутрь невысокую девушку, изящно откинувшую длинные русые волосы за плечо. На ней было пальто, скрывавшее черное офисное платье, и туфли на высоком каблуке, на которых еще оставались брызги от луж на тротуаре возле парадной. Не поднимая головы от сенсорного смартфона, девушка проследовала вглубь пентхауса в поисках его обитателей и по пути сняла серое шерстяное пальто, положив его и дорогую брендовую сумку на диван в гостиной.
– Лиам, если ты опять пьешь, пока я работаю, то Бог тебе судья, но у меня важные новости, – позвала она, но ответа не последовало.
Девушка отложила телефон на стеклянный столик и достала из сумки стопку документов в чёрной папке, начав просматривать их.
– Лиам! Я серьёзно, нам надо поговорить! – снова тишина в ответ. – Или ты решил продолжить играть в игру под названием «вечно молодой – вечно пьяный»? – Только шорох страниц и тихая вибрация телефона на стеклянной поверхности, но никаких признаков хозяина дома. – Мне плевать, чем именно ты сейчас обдолбался, так что тащи сюда свою задницу! – девушка продолжала листать документы, все еще тщетно ожидая реакции на свои слова. – Лиам, черт возьми, это уже ни в какие ворота! – девушка перешла на крик, не дождавшись хоть какого-то отзыва.
Она со злостью бросила документы на стеклянный столик в гостиной и прошла в апартаменты к спальне, громко стуча каблуками по мраморному полу пентхауса. Резким толчком открыв дверь, она вошла внутрь комнаты, оказавшейся пустой. В комнате царил полнейший разгром: кровать пребывала в разобранном виде, пепельница почти полная, на прикроватном столике стояла недопитая бутылка дорогого виски и два стакана. И довершали картину полной беззаботности пустые упаковки от презервативов, разбросанные по полу. Девушка брезгливо сморщила нос и закатила глаза, с хлопком закрыв дверь. Она уже планировала уйти домой и поговорить с Лиамом завтра на работе, но, когда вышла в гостиную, застала коллегу – Ричарда Томпсона, читавшего так опрометчиво брошенные ею документы.
– Вечер добрый, мисс Эванс. Стоило ли так кричать? Мистера Ларссона все равно нет дома. Он отошёл ненадолго, – неприветливо бросил ей Томпсон, изучая документы, приковавшие его внимание больше внезапно появившейся девушки.
Томпсон был молодым подтянутым мужчиной с темно-карими, как дубовая кора, глазами. Выпрямившись во весь рост от столика, он казался довольно высоким, хотя ростом все равно уступал Ларссонам, как большая часть населения страны. Как и полагалось белым воротничкам, Томпсон был облачен в привычный офисный гардероб: брюки от делового костюма и белая сорочка, пуговицы которой были расстегнуты, а рукава высоко закатаны. По русым растрепанным волосам стекали капли воды, обозначив его недавний выход из душа.
– Положи это на место, Томпсон. Это не твоего ума дело, – с вызовом высказала ему девушка и сто раз прокляла свою невнимательность, ведь пиджак Томпсона висел на стуле у стены.
– Неужели твоего? Не поверю, что такая курица, как ты, что-то в этом понимает, – Томпсон закрыл папку и бросил на стеклянный столик. Тот противно задребезжал, а папка прокатилась по стеклянной поверхности.
– Где Лиам? Нам нужно срочно поговорить, – проигнорировала оскорбление девушка. Эванс знала, что у нее будет повод отыграться позже, поэтому не собиралась размениваться на пререкания с Томпсоном в данный момент.
– А это, как ты сказала, не твоего ума дело, Эванс. Хватит уже бегать хвостом за ним. Разве не ясно, что тебе ничего не светит, – мужчина сделал несколько шагов в ее сторону.
Томпсон нависал над ней и пытался выглядеть угрожающе, что показалось Эванс довольно глупым способом ее напугать, ведь они не в детском саду. Девушка не собиралась отступать и сделала несколько шагов навстречу зарвавшемуся нахалу.
– Без тебя разберусь, Томпсон. Или ты думаешь, что если спишь с ним, то он меня слушать не станет? Ошибаешься. Такой высокооплачиваемый top-менеджер должен знать, как разделять секс и работу, – с гордо вскинув подбородок, посмотрела она ему в лицо.
Эванс все же решила поставить наглеца на место. Томпсон начал забываться и явно позволял себе лишнего в последнее время. Эванс ему всегда не нравилась, но, как говорят: «Ревность – удел неудачников».
– Я же сказал тебе, держись подальше от Лиама, Эванс. Твои глупые бумажки не заставят его поверить в твои бредни, – мужчина со злостью посмотрел на нее и кивнул на папку с документами. – Твой компромат гроша ломаного не стоит. Лиам, даже не станет тебя слушать. Лиаму нужен я! Шла бы ты отсюда со своей макулатурой, – Томпсон буквально выплюнул ей эти слова в лицо.
Эванс не собиралась поддаваться на провокации, что с каждым днем становилось все сложнее. Ей с большим трудом удалось вычислить, кто же является «кротом» и сливает информацию конкурентам. Томпсон много месяцев работал в Larsson Industries, и страшно представить, сколько именно всего он успел выведать и уже слить. Из-за «крота» было сорвано несколько крупных сделок. Если бы Эванс не подсуетилась, заподозрив утечку информации, было бы сорвано ещё больше. Лиам до последнего не верил ей. Он был уверен в каждом из своих сотрудников и полностью убежден, что никто не решиться продавать информацию и подставить всю компанию под удар. Томпсона, по понятным обстоятельствам, он подозревал в последнюю очередь. Самое обидное, что эту глупую мысль ему внушил его старший брат. Вот оно – само воплощение чести и доблести, долбаный рыцарь без страха, упрека и мозгов. Адам ее даже слушать не стал. «У вас профессиональная деформация, доктор Эванс. После работы в полиции вам везде мерещатся преступники», – с милой улыбкой сказал Адам, словно ругал нашкодившего ребенка. «Я в лабе сидела и пробирки мыла, откуда там, по-вашему, мистер Ларссон, взялись преступники?» – Эванс до сих пор винила себя за то, что нагрубила ему тогда. Она никогда не могла вовремя промолчать, особенно ее взбесило, что Адам разговаривает с ней, как с ребенком. И в итоге она не только оказалась права, но и смогла отыскать виновника всех бед с доказательствами его вины.
– Тебя забыла спросить, Томпсон. Таких, как ты, у него прорва. Он вышвырнет тебя за дверь и даже не вспомнит, как тебя звали, после того, как увидит документы. Неужели ты рассчитывал, что тебе все сойдёт с рук, раз ты его шлюшка? – Эванс слишком поздно поняла, что последняя её фраза была явно лишней.
– Ах ты дрянь! – мужчина схватил ее за шею и припечатал спиной к стене, сильно ударив об нее затылком.
