Миранда всегда четко выполняла поручения порой деспотичного и чересчур въедливого начальника, и появление доктора Оулли в приемной Ларссона не заставило себя долго ждать. Оулли даже не успел привести себя в надлежащий вид, придя в кабинет босса в лабораторном халате с бейджем на правом нагрудном кармане, в джинсовых кедах и хипстерских очках, на ходу допивая кофе из бумажного стакана. Крис бесшумно вошёл в приемную исполнительного директора и сел на край рабочего стола Миранды, ожидая, когда же девушка обратит на него внимание. На рабочем столе Миранды красовалась золотая табличка с чёрными буквами, сообщавшая посетителям имя и должность сотрудника, и Крис взял табличку в руки, делая вид, что внимательно ее рассматривает. Миранда отметила что-то в ежедневнике и положила трубку телефона, переводя дыхание. Заметив на краю стола сидевшего человека, она бросила в его сторону уставший и скептический взгляд.

– Добрый день, мисс Вудс, не поведаете мне, в каком расположении духа нынче пребывает наш с вами начальник? – Крис встал с края стола и подошел к ней, протягивая табличку с ее именем.

Миранда выдернула табличку из рук Оулли, не отвлекаясь от работы, которой было столько, что протяни ей Оулли конверт с надписью «сибирская язва», девушка, не взглянув, взяла бы его.

– В прескверном, Крис. Томпсон умудрился разозлить его даже после своей смерти, – казалось, девушке передалось настроение босса, но Миранда из последних сил старалась говорить вежливо. В этот момент дверь из кабинета Адама открылась, и на пороге стоял недовольный начальник, посылая в их стороны вопросительный взгляд.

– Добрый день, доктор Оулли. Рад нашей с вами встречи, – Адам, как всегда, был образцом вежливости и дипломатичности, но Миранда и Крис разглядели недовольство, спрятавшееся в омуте зеленых глаз. – Может, поговорим у меня в кабинете, если вы здесь закончили? – с ударением на последние слова сказал он, и на лице Адама появилась едкая ухмылка.

– Конечно, сэр, – сбивчиво ответил Оулли, которого предостерегающий тон Ларссона заставил оторопеть и отвлечься от выспрашиваний новостей у Миранды.

Адам открыл дверь шире и пропустил его внутрь кабинета, и Оулли прошел мимо него, держа дистанцию.

– Миранда, что это у тебя в руках? – с той же едкой ухмылкой и тем же недовольным тоном спросил Адам.

Девушка посмотрела на табличку и смутилась, возвращая ее на место, а Ларссон закрыл дверь, продолжая ухмыляться при этом.

Стоило двери в кабинете Адама закрыться, как атмосфера с практически неформальной сменилась на деловую и немного напряженную. Натянутые улыбки на лицах обоих мужчин сменились выражением серьезности и озабоченности, предвещая тяжелый разговор.

– Очаровывать и сводить с ума юных дев теперь ваше новое хобби, доктор Оулли? – осуждающим тоном сказал Ларссон, не ожидая услышать ответа на вопрос незамедлительно.

– Мне всегда было интересно, каково это – иметь собственный фан-клуб, сэр, – стеснительно ответил Кристофер.

От его напускной бесцеремонности в заигрывании с помощником Адама не осталось и следа. Доктор Оулли стал серьезен, как никогда, и Адам только удивился, с какой легкостью Крис менял свое поведение, подстраиваясь под ситуацию.

– Ты уже смотрел утренний выпуск новостей? – слова Адама заставили Криса нахмуриться.

– Да, – кивнул он. – В Larsson Industries весьма опечалены смертью мистера Томпсона. Надеюсь, что убийцы понесут заслуженное наказание, – Крис говорил заученные фразы, звучавшие весьма резко, и в его тоне не было ни тени сожаления по поводу смерти Томпсона.

– В новостях не сказали, что это убийство. Возможно, его смерть была следствием несчастного случая, или он скончался от естественных причин, – Адам попытался разговорить Криса, чтобы тот высказал свои подозрения. Крис озвучил витавшие в воздухе среди взбудораженной общественности предположения, что Томпсон стал жертвой убийства.

– В любом случае, мы скоро это узнаем, мистер Ларссон. Мистер Томпсон был весьма интересной личностью. Думаю, что по роду его деятельности он нажил себе немало врагов, – Кристофера, как и Адама, беспокоил вопрос причастности Томпсона к делам компании.

Информация, стекавшаяся к Томпсону, могла попасть в плохие руки, а сам Томпсон заработал репутацию импульсной личности, склонной решать личные вопросы по средствам компаний, в которых работал. Никто в Larsson Industries не хотел рисковать, сотрудничая с ним, ведь с его приходом компании пришлось столкнуться с рядом проблем. Видимо, он преследовал определенные цели. Часть его проектов оказалась весьма выгодной Larsson Industries, но внутри компании атмосферу он создал тяжёлую. Томпсон, в отличие от Оулли, не был большим поклонником прикладных наук. Он свернул почти все новые разработки и оставил лишь те, что приносили прибыль. Но, как известно, технологии устаревают, и в итоге перестают приносить прибыль, а без новых разработок, требующих больших инвестиций, сложно идти в ногу со временем. Оулли уже отзывался о Томпсоне, как о весьма недальновидном человеке, целью которого всегда было максимальное получение прибыли за минимальный срок. Это было вполне оправдано, но только до тех пор, пока источники дохода не иссякнут, а для науки всегда необходимы инвестиции. Методы ведения дел Томпсоном задевали Оулли за живое, ведь именно его проекты Томпсон задвинул в долгий ящик.

– Возможно, смерть мистера Томпсона потянет за собой более ощутимые последствия. Хочу предусмотреть угрозу заранее, – Адам внимательно посмотрел на Оулли, не пытаясь скрыть своих намерений, и Оулли ещё раз убедился, что получил доверие Ларссона, собственно, небезосновательно, и теперь он обязан его оправдать.

– Я немедленно сообщу вам, если что-то выясню, мистер Ларссон, – с готовностью произнес Крис, потупив глаза, когда Адам медленно подошел к Крису.

– Я должен знать обо всем, что происходит, Крис, ты меня понял? – Ларссон встал передним, нависая с высоты своего роста.

Оулли сжался и зажмурил глаза, желая оказать как можно дальше от этого кабинета и от человека в нем.

– Должен знать все, Крис, все, каждую деталь, каждую мелочь. Ты меня понял? – Ларссон взял Оулли пальцами за подбородок и поднял его лицо к своему.

Оулли нехотя открыл глаза, казавшиеся еще больше чем на самом деле из-за толстых стекол очков.

– Кивни, если понял, – Ларссон прожигал Криса взглядом торбернитовых глаз, в которых зеленым пламенем догорала медь.

И Оулли кивнул. Он всегда кивал. Отказать Адаму Ларссону, стоящему рядом и смотревшему прямо в глаза, было непосильной задачей для Кристофера Оулли. Стоило Крису поднять взгляд, и его воля в момент спряталась где-то в очень далеком уголке его сознания, делая из него безропотную марионетку. Крис едва ли не бросился обнимать Миранду, вошедшую в кабинет с подносом, на котором было две чашки кофе.

– Вы свободны, доктор Оулли. Более я вас не задерживаю, – скомандовал Адам и резко отступил от Криса, выпуская его подбородок из железной хватки, но на лице Оулли остались следы от чужих пальцев.

Взгляд Миранды слегка потух, стоило ей заметить, как Крис собирается уходить. И уловив перемену настроения помощника босса, Оулли моментально превратился из серьёзного человека в нахально улыбающегося и озорного парня из соседнего офиса.

– Ох, Миранда, ваш кофе лучший, что мне доводилось пить, – сходу начал флиртовать с растерявшейся девушкой Крис. – Устроите мне экскурсию по офису? Когда у вас перерыв на ланч? – Оулли отвлекал внимание Миранды от увиденного общения его с их общим боссом и не давал девушке вставить и полслова.

Адам с напускным осуждением наблюдал за этим театром одного актёра. Кристофер забрал поднос у Миранды и под руку повёл её по коридору. Через минуту девушка уже смеялась над шутками Криса, и он смеялся вместе с ней. Адам позволил себе недолго понаблюдать за этой картиной. На лице Ларссона появилась печальная улыбка всего на мгновение до той секунды, пока он не встретился с Крисом глазами, в которых не было и намека на веселье. В них не было ничего. Была только боль и печаль. Это было заметно лишь секунду, но Адаму и этого было достаточно. Он достаточно хорошо знал Криса, чтобы читать его по мимике, как раскрытую книгу. Затравленный взгляд стал очередным подтверждением, что все его эксцентричное поведение и нелепое приставание к Миранде было не более чем притворством, имитацией радости.