– Это, – Илгент указал на «вату», – Высохшие водоросли из озерца за моим локуином. Стоит попасть не них искрам, как они начинают тлеть, а подуешь – так и вовсе загораются. Горят они долго и жарко, так что валежник, даже пролежавший много дней под дождями, еще как разгорится.

Дэрриану, в первую ночь вне локуина, предстояло дежурить во вторую смену, до рассвета. Уставший за день, он плотно наелся, разомлел у костра и, удобно улегшись в своем шатре, который представлял собой подобие палатки без дна, крепко уснул.

Хоть он и жил в этом мире уже несколько месяцев, но к таким длинным суткам привыкнуть не мог. К тому времени, когда Илгент разбудил Дэрриана, он и сам уже хорошо выспался.

Вторая половина ночи, когда человек дежурил у костра, не была для него такой безмятежной, как первая. Постоянные шорохи в кустах, уханье и прочие звуки разбередили нервы часового настолько, что ему стало казаться, будто на него из темноты кто-то постоянно смотрит.

Ближе к рассвету раздался чей-то короткий рык, за которым последовал отчаянный визг, хруст ломаемых костей и вскоре чавканье. Обедающий хищник делал это шумно, издавая удовлетворенное «ворчание», из чего Дэрриан заключил, что он один из самых больших и сильных местных убийц, которому некого бояться.

Вздрогнув от этой мысли как от озноба Дэрриан подбросил в и без того большой костер еще несколько толстых сучьев. Сидеть у огня стало горячо, но страх удерживал часового на таком близком расстоянии от огня, которое только можно было терпеть.

Впрочем, вскоре забрезжил рассвет, вселяя надежду на то, что крупные хищники, как говорил Илгент, скоро уберутся в норы и пещеры.

Едва рассвело путники, наскоро позавтракав, отправились в путь. Дэрриан, не смотря на продолжающуюся всю дорогу беседу, все также пытался считать шаги, сверять направление и наносить все это на дощечку, дополняя свои заметки комментариями, которые делал во время привалов.

К концу дня путешественники увидели, какое препятствие предполагал Дэрриан, еще только говоря о предстоящем походе – они вышли к большущему озеру, причем приблизиться к воде было почти невозможно, из-за окружающей берег стены усыпанного длинными шипами кустарника.

– Вот и причина для того, чтобы завтра с утра начать «закладывать» дугу, о которой ты говорил, плыть нам не на чем и водоем этот мы можем только обойти – отметил Илгент.

– Да – согласился его спутник – начнем прямо на рассвете, а сейчас пора готовиться к ночевке, уже вечереет.

Вот только ночевка у них получилась далеко не та, на которую путники рассчитывали.

Не успели они насобирать дрова, как со стороны озера послышался шорох и хруст ломающихся кустов. Оглянувшись, Дэрриан с Илгентом обнаружили того, кто одним своим появлением заставил их поставить рекорд по скоростному влезанию на дерево.

Уже сидя высоко над землей и почувствовав себя в относительной безопасности, Дэрриан рассмотрел подобие бесхвостой лисы, только во много раз больше размером и обладающую длинной шерстью черного цвета.

– Надеюсь, эта тварь по деревьям лазать не умеет! – крикнул он Илгенту.

– Нет, это «рыболов», мы это животное так и называем. Посмотри, какие у него широкие ступни – благодаря им он отлично плавает и ловит рыбу. В воде рыболовы проводят почти всю свою жизнь: создают пары, рожают детенышей, добывают пищу.

Только на этот раз рыболов, почему-то, решил поохотиться на суше. Разлегшись на спину между деревьями, на которых сидела его предполагаемая добыча он, поглядывая то на одного, то на другого путника, принялся намывать языком передние лапы.

«Ишь ты, интеллигент какой, – подумал Дэрриан, – Прямо руки перед едой моет».

Словно прочитав мысли сидящего наверху «блюда» рыболов, прервав моцион, изобразил подобие ухмылки, обнажив клыки не меньше чем с палец длиной.

– Тьфу ты, принесло тебя с болота – с досадой произнес Илгент и, отломив сухую палку, швырнул вниз.

Рыболов, в голову которого угодил снаряд, одной задней лапой подтолкнул себя в сторону дерева, на котором сидел обидчик, затем передней так «врезал» по стволу, что бедный Илгент едва не слетел с него. Нога, стоящая на сучке, соскользнула с него, и он съехал вниз по стволу, заняв на этой ветке сидячее положение. При этом бедолага ударился седалищем о сук, на который уселся и скулой о ствол, только страх удержал Илгента от порыва схватиться за лицо обеими руками – непроизвольно ослабив хватку, он снова стиснул руки, обнимая дерево.

Илгенту повезло в том, что ветка, которую он оседлал, оказалась достаточно толстой и росла почти под прямым углом к стволу. Испугавшись, что зверюга, если продолжит колотить по дереву, сумеет его стряхнуть, он вытянул пояс, который был вставлен в шлевки плаща. Этот пояс он продел под ремень от брюк и обвязал его вокруг ствола. Делая это, он не один раз произнес слова благодарности жене:

Когда она шила ему и Дэрриану пояса, то сделала их, на взгляд мужа, слишком длинными. Тогда он стал с ней спорить. «Ты только посмотри, – говорил он ей, – Его можно дважды вокруг меня обернуть, завязать и еще довольно длинные концы остаются висеть».

«Ну и что, – отвечала супруга, – Мало ли чего в дороге может случиться. Используешь его вместо веревки, если что».

В тот день Илгент назвал свою спутницу жизни «глупой женщиной», а теперь вслух попросил у нее прощения и похвалил за то, что она не стала укорачивать пояса.

Дэрриан, глядя на происходящее с его спутником и, выбрав наиболее удобный сучек, последовал его примеру. «Сколько же ты будешь караулить нас, тварь такая, – думал он, глядя вниз – Нам ведь надо что-то поесть, да и дров на костер мы собрали мало, чтобы вас, монстров отпугивать. К тому же за ночь еще бы вещи подсушить и вообще, без огня к утру уже зябко становится».

Впрочем, зверь не стал больше бить по стволу, но и не ушел никуда в надежде, что добыча устанет держаться и сама свалится. Так троица рассвет и встретила: двое на деревьях, клацая зубами от холода, и их охранник у подножья, с нетерпением поглядывая вверх.

Не известно, сколько еще времени все это могло бы продолжаться, если бы вдруг не раздался приближающийся топот – скучающий зверь прислушался, облизнулся. Через пару-тройку минут на поляну выскочили, Дэрриан назвал бы их переросшими темно серыми пантерами, если бы не короткие, с полторы ладони толстые хвосты, да богатые черные гривы, подобные лошадиным.

На спинах «пантер», облаченные в одежду из шкур животных, сидели всадники.

Рыболов, при виде животных заметно оживился: в первый момент он двинулся на одну из пантер, но в следующий миг он заметил на ее спине девушку, держащую арбалет.

Похоже, зверь уже видел это метательное оружие, да и количество решительно настроенных противников превосходило его числом – он передумал нападать и попытался удрать от них. Рванув на попятную, рыболов довольно высоко подпрыгнул и воздухе совершил разворот, вот только хищник не успел вновь занять горизонтальное положение, прежде чем стрела впилась ему в спину. Вторая, выпушенная спутником лихой охотницы, вонзилась зверю в то место, где шея соединяется с головой.

Раненый хищник огласил поляну таким рыком, что Дэрриана не просто пробрала дрожь – в какой-то момент его сознание помутилось, в глазах потемнело, похолодевшие пальцы непроизвольно разжались. Усилием воли он заставил себя вновь вцепиться в ствол, но не свалился только благодаря поясу.

Рыболов поняв, что сражения не избежать, повернулся к всадникам и приготовился нападать. Как бы глубоко не впились в зверя две стрелы, сил у него было еще много.

Теперь новые действующие лица спешились. Мужчина, спрыгивая со спины своей «пантеры», уже раскручивал пращу. В какой-то момент рыболов повернулся мордой к девушке, но мужчина, чтобы привлечь к себе внимание, запустил в него камень. Получив жесткую оплеуху, зверь рванул на обидчика, который в последний момент уклонился от атаки в левую сторону и успел полоснуть ножом по ближней к нему передней лапе. За то время пока все это происходило, девушка зарядила арбалет.