– Ох, а вы все еще спите! – громко начала возмущаться Мира – моя служанка.

Она очень миловидная, однако, ругается, как старый пьяница. У нее настолько противный и слащавый голос, что мне всегда приходиться накрывать себя подушкой, дабы не слышать ее причитаний. У Миры очень длинные и светлые волосы, ее коса доходит ей до поясницы. Глаза слишком большие, а личико маленькое. Ее щеки покрыты сильным румянцем, значит она только с кухни. Девушка не трогает меня, только ставит на стол кувшин, при этом цокая и что-то причитая себе под нос, когда видит груду книг на нем.

– Ваш батюшка только вернулся с охоты. Столько добычи принесли! – восторженно рассказывает мне служанка. И ее до этого большие глаза, становятся еще шире. – Я сама видела! Сегодня благословенный день!

Я не спорю и не перебиваю, потому что уже однажды попыталась высказать свое мнение. Закончилось тем, что меня снова наказали. Поэтому я лишь еще сильнее натягиваю одеяло и молча киваю, в надежде, что девушка скоро наговориться и, наконец, уйдет.

Но на этом ее рассказы не закончились. Дальше полилось куча сплетен, причем о людях, которых я в жизни не видела.

– И она, с виду, кажись нормальная, но такое говорила! Ох! Мамочки, что же с людьми-то алкоголь делает! – она театрально вздыхает и хватается за грудь. – Говорит, чудище видела! Ха! Да кто поверит-то этой ведьме!

Чудище?

Вот теперь мне наоборот хотелось услышать как можно подробнее, однако если я начну ее расспрашивать, она точно что-то заподозрит. Хоть Мира и простовата, однако тайны она чует, словно дикий зверь свою добычу.

– Да уж! И правда! – решаю подыграть ей, в надежде на то, что она станет еще разговорчивее.

– Я вам так скажу, госпожа. Вы лучше не подходите к этой женщине. От нее добра не жди, – не поворачиваясь ко мне, проговорила Мира.

– Ты так и не сказала, кто эта женщина, – осторожно спрашиваю я.

– Ох! Не сказала-то? – она в изумлении поворачивается ко мне, и, почесав затылок, подходит слишком близко, словно боится, что нас могут подслушать. – Это – и понизив голос до шепота, быстро проговорила, – Старая Суир.

И так же резко отпрянула от меня.

– Кто? – в замешательстве спрашиваю я, потому что ни разу не слышала это имя.

– Ох! Госпожа, вам бы чаще-то с народом общаться, так за своими книжками совсем мир не видите, – Мира цокнула и еще раз пренебрежительно осмотрев кипу книг, недовольно покачала головой. – Старая Суир. Хотя она, конечно, не такая уже и старая, но поговаривают, что она того…– девушка покрутила пальцем около виска, – сума сошла после потери мужа и сына. Ох! Бедняжка! Потерять обоих в один и тот же день!

– Это как в один?

– А вот так! Пошли на охоту и не вернулись! – она ставит руки в боки, явно довольная тем, что знает больше чем я. – И теперь во всем винит каких-то чудищ! Только бедный люд пугает!

Я с интересом хватала каждое слово, сказанное Мирой, а ей только этого и нужно. Но затем девушка неожиданно встрепенулась и приложила руку ко рту.

– Ох! Заговорилась я тут с вами! Мне ж на кухню-то пора!

И больше не сказав ни слова, выбежала в коридор. А я с громким вздохом, наконец, опускаю одеяло и начинаю обдумывать слова служанки.

Старая Суир… может мне удастся с ней поговорить? Обо мне и так уже ходят странные слухи. Так, что одним меньше, одним больше, не имеет значения.

Решаю сразу же после тренировки отправиться в город. Вскочив на ноги, быстро моюсь и наконец, надеваю чистую, а главное сухую одежду. На мне как обычно простая и практичная серая рубашка на повязках, черные приталенные штаны и сверху надеваю, уже без вышивки, легкий черный кафтан.

Подойдя к зеркалу, наспех прохожу пальцами по всей длине волос, и даже не дождавшись, когда они высохнут, заплетаю в косу. Мой взгляд все время невольно возвращался на стол, где под грудой книг и пергаментов, лежит мой рисунок. Медленно поворачиваюсь и почти на цыпочках подхожу к столу, словно боясь, что тот монстр сможет ожить и снова напасть на меня.

Я много читала книг, мои любимые это разные легенды и истории про магию и магических существ. Конечно, в детстве я верила во все это, и даже иногда ночью в тайне сбегала в лес, чтобы найти хотя бы одного упыря или кикимору. Я не хотела их убивать, мне было просто интересно взглянуть на них. А каждый раз, когда мы проезжали мимо очередного озера, я обостряла свой слух, чтобы услышать песни русалок, а на то, чтобы увидеть их, я даже и не рассчитывала. Глупо, знаю. Но я была ребенком, и моими единственными друзьями были эти истории, и мир, где я могла быть собой – моя фантазия. Повзрослев, я все так же продолжала любить страшные сказки, и с удовольствием делилась ими с ребятней, однако вера в существование этих существ понемногу угасала.

Решаю прихватить с собой рисунок, чтобы потом сразу же после тренировки отправиться в город.

***

В коридоре на удивление тихо, хотя уверена, что внизу в столовой уже собралась вся семья. Делаю глубокий вздох, заставляя себя отключить свое упрямство хотя бы на пару часов. И это черта – упрямство, единственное, что досталось мне от отца, и иногда это до жути делает меня похожей на него. Поэтому я терпеть ее не могу и благодарю всех богов, за то, что внешностью я пошла в маму.

Внизу я стараюсь аккуратно проходить мимо служанок, которые носятся то с кухни, то обратно, и постоянно несут какую-то еду, что слегка странно, учитывая, что сегодня точно нет никакого праздника. И я уверена, что гости тоже никакие не должны были приехать, ведь если бы кто-то пожаловал к нам в город, мы бы узнали об этом как минимум за неделю, чтобы подготовить комнаты или отдельные деревянные домики, которые стоят немного поодаль от нашего дома, специально для гостей.

Ох! Пожалуйста, надеюсь это не очередные гости!

Подхожу к большой темной двери, что ведет в столовую и останавливаюсь, в надежде услышать хоть что-то. Но дверь слишком плотная, поэтому сдавшись, сжимаю кулаки и вхожу.

В столовой непривычно светло. Большие окна по правую сторону не закрыты, что позволяет весеннему солнцу проникать внутрь, даря хоть немного уюта. Все четыре стены, сверху украшены чучелами голов разных животных и разнообразными видами холодного оружия. Под большим квадратным деревянным столом, который стоит посередине, разложилось несколько медвежьих шкур.

Столовая была наполнена смехом и криками. И как только туда вошла я, все тут же обернулись в мою сторону. Я сильнее сжала кулаки, однако осталась стоять ровно. Я не доставлю своему отцу такую радость – лицезреть мою слабость. Внутри уже сидела вся наша семья – отец, по праву руку от него моя мама, рядом с ней мой младший брат Октавиан. Мальчик сидел и грустно ковырял в тарелке, но когда он увидел меня, на его лице расцвела улыбка. Справа сидела Василиса, ее отец умер несколько лет назад, и с тех пор она живет с нами, как член нашей семьи, а напротив нее Адриан. И он разговаривал с незнакомым мне парнем. Так же в столовой присутствует Мегир с женой. Они выглядят счастливыми, и на лице Рур играет приятная улыбка, что не может не радовать меня.

– Отец, – холодно произнесла я, слегка склонив голову.

Отец, громко прочистив горло, проигнорировал мое приветствие и вернулся к разговору с Мегиром.

Ну, он хотя бы не начал кричать на меня с порога. Это уже прогресс.

Делаю вид, что меня это никак не задело и направляюсь за стол. Сажусь рядом с Октавианом, потому что знаю, как ему боязно находиться рядом с отцом. Улыбаюсь ему и глажу по его, уже достаточно сильно, отросшим волосам. Брат улыбается мне, и слегка тянет за рукав, чтобы я наклонилась.

– Почитаешь мне сегодня, сестра? – очень тихо, почти шёпотом проговорил мальчик.

Улыбаясь, я легонько киваю, и говорю, что приду сегодня к нему перед сном. Октавиан довольно улыбается и наконец, берётся за еду.

Октавиан, как и я в детве, просто обожает легенды и страшные истории. И так же, как и я терпеть не может тренировки. Однако если ко мне еще не сильно приставали, то к нему, как к мужчине, особые требования. Сейчас брату всего семь, и он должен просто бегать со своими друзьями и играть в салки или прятки, однако он вынужден учиться владению луком и мечом. И что самое страшное – должен учиться убивать. И я бы не так сильно переживала, если бы его отправили в академию, как и всех остальных мальчиков, однако отец предпочел самолично заняться его обучением, как он делал с Адрианом. И иногда, когда я смотрю ему в глаза, мне все сложнее найти там того веселого и любопытного мальчика, которого я помню. Но, не смотря на все, он все так же продолжает с интересом слушать мои истории, правда нам приходиться скрывать это от отца, ведь потом больше всего попадет ему.