Вскакиваю с кровати ещё до рассвета. Стараюсь двигаться, как можно тише, чтобы никто не узнал, что я уже проснулась. За окном, небо уже начинает понемногу окрашиваться в оранжевый цвет, однако над лесом все еще лежит густой туман.

Быстро направляюсь к сундуку и выуживаю оттуда свои любимые чёрные штаны, которые я обычно использую для верховой езды, чёрную рубаху на шнуровке и сверху накидываю чёрный кафтан, расшитый золотыми нитками. Волосы уже привычными для меня движениями заплетаю в свободную косу, и подвязываю алой лентой. И только после этого замечаю, что пропустила несколько прядей, но решаю оставить их так, потому что времени переплетать – нет.

Сегодня один из редких дней, когда у меня выпала возможность прокатиться верхом на Верноне. Вернон – мой конь, и, к сожалению, я не могу кататься на нем, когда мне вздумается, даже не смотря на то, что мне исполнилось семнадцать, а уже через неделю будет восемнадцать.

День, когда я в первый раз увидела его, ярко врезался в мою память.

Вернона нам привезли в подарок от короля нашей страны – Перун, за верную службу моего отца. И единственное, что мне удалось узнать, это то, что раньше он принадлежал одному из принцев вражеской страны – принцу Королевства Тхала. После того, как война закончилась, конь достался нашему королю, а тот передал его во владения моему отцу.

В тот день я направлялась в город со своей подругой Василисой. Там должна была быть ежегодная ярмарка, которая всегда проходит в канун Рождества. Тогда я и увидела его. Коня, в прямом смысле слова, волокли в сторону конюшен. Дикое конское ржание, громко пронизывало утреннюю тишину. Одного конюха он даже лязгнул задними копытами и сломал ему пару ребер и нос. Вернон в два раза больше всех коней, что у нас имеются. Его грация, сила и невероятная тяга к свободе заставили меня остановиться и в оцепенении смотреть, как пятеро здоровых мужчин пытались его утихомирить.

Я прекрасно слышала, как подруга звала меня, говоря, что сейчас набежит куча народу, и мы не сможем купить её любимое песочное печенье в виде зверушек. Но я так и не смогла сдвинуться с места. Ведомая неизвестной мне силой, я направилась прямиком в его сторону. Словно почувствовав моё приближение, конь замер и внимательно следил за каждым моим движением. Но не двигался с места, когда я подошла вплотную к нему. И даже в момент, когда опустила руку на его шею, и прислонилась своим лбом к его морде. Закрыв глаза, я лишь слышала его сильное дыхание, но он больше не брыкался и не сопротивлялся. Я нежно поглаживала его морду, и чувствовала, как мышцы на его шее расслабляются.

Когда я, наконец, отошла от коня, то заметила, что теперь все ошеломленно смотрят в мою сторону. У некоторых в глазах читалось удивление и некое уважение, остальные же глазели на меня с опаской и даже со страхом. И с того дня по городу начали ходить слухи, будто я ведьма, или вообще заклинательница животных.

Сказать, что мне тогда влетело от отца, не сказать ничего. Он был в ярости. Хоть отец больше всего и ценит храбрость в людях, но когда дело касается его единственной дочери, иногда он забывает даже свои принципы. Однако после этого я примерно месяц бегала за ним по пятам, прося отдать этого коня мне. В итоге отец сдался, и на пятнадцатый день рождение нехотя, но все же подарил мне его. Но разрешил кататься на нем только в окрестностях нашего дома, на специально огражденной территории для тренировок, и только в присутствии Игната – главного конюха.

Однако я чувствовала, что Вернон терпеть не может просто накатывать круги. Ему, как и мне, нужна была свобода, почувствовать холодный ветер на лице, от которого щиплет нос и щеки.

Поэтому, вот уже почти два года я вылавливаю моменты, когда отец с братом и ещё несколькими старыми друзьями выезжают на охоту. Обычно это происходит не чаще, чем пару раз в неделю, чтобы запастись едой, и всегда на рассвете. Поначалу мне было безумно сложно вставать, когда даже солнце ещё взошло, но сейчас я чуть ли не выпрыгиваю из кровати.

Подхожу к двери и прислоняюсь к ней ухом. В коридоре тишина, а значит отец и брат уже на конюшнях. Открываю дверь и тихо просачиваюсь в коридор. Здесь темно, видимо наша прислуга либо спит, либо уже на кухне готовит завтрак. Крадусь на носочках в сторону запасной лестницы, которая ведет прямиком в конюшни. Однако доски, из которых она сделана, уже немного прогнили, и поэтому она скрипела от малейшего шороха или сквозняка. Именно здесь я всегда трачу больше всего времени, потому что сразу под лестницей находиться кухня, и я уверена, что там уже полно народу.

Оказавшись на первом этаже и изрядно вспотев, направляюсь в сторону кладовой, чтобы прихватить оттуда несколько яблок для Вернона и пару пирожков для себя. К моему счастью я не встретила Симону – она главная из всех слуг, и эта женщина пугает меня до чёртиков. У Симоны слишком грубые, я бы даже сказала мужские черты лица, её светлые, покрытые сединой волосы всегда туго связаны в косу, на голове завязан платок, с вышитыми красными цветами. Её темные орлиные глаза, всегда внимательно смотрят за тобой, замечая каждую оплошность. Она до смешного маленького роста, а её муж – Сарат, наоборот, уж слишком высокий. Однако, не смотря на его иногда пугающий вид, он очень добрый и улыбчивый мужчина. Мне кажется, я ещё никогда не встречала человека, с такой светлой и искренней улыбкой, как у него. И в отличие от доброй половины мужчин в нашем городе – Лесьяр, он не занимается охотой. Сарат держит пекарню на главной площади, и она считается одной из лучших во всем королевстве.

Набрав полную сумку еды, быстро, но всё так же тихо, направляюсь в сторону маленькой деревянной двери. Весь путь к конюшням я уже знаю наизусть, и уверена, что смогла бы до неё добраться даже с закрытыми глазами. Сейчас мне просто нужно тихо проскользнуть на улицу, повернуть налево и пройти вдоль ёлок, которые растут вокруг нашего дома, тем самым делая отличную живую заслону от чужих глаз.

Уже подходя к конюшням, которые занимают добрую часть территории нашего дома, и состоят из двух огромных деревянных амбаров, я останавливаюсь.

– Проклятье! – тихо выругавшись себе под нос, останавливаюсь рядом с самой большой ёлкой, которая полностью скрывает меня.

Я была уверена, что отец и брат уже давно уехали, однако сейчас они стоят напротив меня, и о чём-то спорят. Их кони уже давно готовы, остальных охотников не видно, значит, они уже уехали. Я сильно напрягаю свой слух, чтобы расслышать, о чём они спорят. Но до меня доносились лишь некоторые обрывки фраз, сказанные на повышенных тонах.

– Отец! – прорычал Адриан – мой старший брат. На что отец шикнул на него и тот начал озираться по сторонам.

– Я сказал нет. Разговор окончен, – на этих словах отец ловко запрыгнул на своего скакуна, и хотел было уже двинуться, но Адриан встал перед конем.

– Я смогу, если ты дашь мне небольшой отряд и я…

– Нет. – резким холодным тоном оборвал его отец. Не знаю, как Адриан все ещё стоит прямо, потому что у меня, от тона отца, тут же все похолодело внутри и захотелось съёжиться и спрятаться.

Отец одним резким движением дернул коня влево и тронулся с места. Адриан ещё с минуту стоял на месте, не двигаясь. Я не могла разглядеть его лица, так как он стоял спиной ко мне, но его кулаки плотно сжаты, и я с уверенностью могу сказать, что он зол. Но брат никогда не пойдет против воли отца, даже если категорически с ним не согласен. Когда я уже было подумала, что он так и останется стоять на месте, Адриан резко встрепенулся и направился в сторону своего коня. Таким же легким движением залез на него и последовал за отцом.

Но я так и осталась стоять на месте, слегка ошарашенная их разговором. Зачем Адриану отряд? И почему отец сразу отказал ему? Ведь насколько я помню, отец всегда поддерживал брата, давая ему свободу. Что-то происходит?