Она слышала, как горланят жабы из волшебного леса, но не могла представить, что в момент самой настоящей опасности они так громко и пронзительно орут!

Эли прикрыла уши в попытке заглушить безумный вопль жабы. Невозможно! Мысли путаются, голова звенит так, что кажется, вот-вот взорвётся! Дух перед ней съежился и отхлынул назад.

Тени заметались, окружили плотным кольцом Эли и стали приближаться. Силы стали покидать Эли. Тело стало свинцовым и непослушным. Она поняла, что сейчас её лишат жизненной силы, и с ужасом наблюдала, как таяло расстояние между ней и духами. А затем из земли под ней просочилась ещё одна тень и, словно змея, поползла по ноге. Эли заорала и зажмурилась, моля о спасении.

Раздались хлопки, поляну озарило яркое сияние. Эли, жмурясь, приоткрыла глаза и увидела, как свет, исходящий из леса, откинул тени в сторону словно брызги. На помощь бежали ведьмы. И очень вовремя – силы как раз покинули Эли, и она упала на траву, едва не потеряв сознание. Взяв её под руки, ведьмы вернулись под покров леса.

– Как она?

– Жива?

Эли не нашла силы ответить. Перед глазами всё плыло.

– Да, похоже, всё в порядке, просто истощена, – ответила одна из ведьм.

Все облегчённо вздохнули.

– Завершить церемонию сегодня не получится. Сейчас здесь опасно. Нужно немедленно покинуть лес. Брунгильда, возьми девочку и идёмте, – скомандовала Лета.

Оставшиеся пару ребят, кажется, были совсем не против, с ужасом оглядываясь туда, где только что чуть не случилась трагедия.

Позади начал громыхать гром. Молния прорезала небо и осветила поляну с мечущимися в беспокойстве тенями.

Лета возмутилась, что никто не смог позаботиться о правильной для торжества погоде. А Брунгильда шла и ахала, что за восемь лет, которые она проводила ритуалы посвящения, такой кошмар духи устроили впервые.

Стоило им выйти на опушку, ярко освещённой факелами, и керосиновыми лампами в руках жителей, взрослые тут же поняли, что что-то произошло. Родители Клопы и Эрика, так и не успевших пройти ритуал во время Самхейна, и тётя Шарлотта побежали навстречу.

– Что с ней случилось, Лета?! – тётя, казалось, вот-вот метнёт из глаз молнии.

– С девочкой вышла неприятность, но она здорова, всё в порядке, – поспешила сказать Брунгильда.

– Ей просто надо отдохнуть, и она придёт в себя. Духи словно взбесились, впервые такое вижу. Нам очень повезло, что всё обошлось, —сказала Лета, – Оставшимся пройти испытание не получится. Возвращаться опасно. Смертельно опасно. Этим двоим придётся повторить ритуал в следующем году.

Родители Эрика хотели возмутиться, но ведьма, опередив их, отрезала: «Теперь попрошу меня простить, я ещё не произнесла торжественную речь и не объявила о начале ежегодной ярмарки!» – последнее было сказано с особым энтузиазмом и блеском в глазах. Ведьма поспешно ушла, и родителям ничего не осталось, как увести детей. Эли видела, как плакала Клопа, разговаривая с мамой.

Шарлотта поблагодарила Брунгильду, которая заботливо придерживала Эли всё это время, и, дав племяннице опереться на плечо, повела домой. Клык, чувствуя её настроение, понурил голову и грустно вилял хвостом.

Пока шли по тесным улочкам, они слышали напутственные слова Леты. На полпути к дому начался моросящий дождик. «Всё-таки я неудачница и растяпа, а не ведьма! Как Вильям и говорил», – подумала с горькой обидой Эли.

Она настолько устала, что сил хватило только подняться к себе в комнату на чердак и сразу же лечь спать, даже не сняв с себя промокшую и грязную одежду.

* * *

Проснулась Эли уже в своей ночной пижаме, укутанная пледом. На кровати висел халат, а на полу лежали тапочки. В камине потрескивали дрова. Её комната находилась под сводом крыши, где когда-то, ещё до её переезда, был самый обычный чердак.

Через окно пробивался тусклый свет. Время близиться к полдню, поняла Эли. И вовсю отмечается Самхейн. Время, когда детвора со всех окрестностей болтается на площади или в торговых лавках, радостная и довольная, скупая леденцы и хлопушки, а родители учеников выбирают принадлежности для школы.

Эли взгрустнула. А она никуда в этом году не поступит! Но обиднее всего было разочаровать маму. Она не представляла, как начать письмо и поведать ей о случившемся на поляне.

Эли собиралась незаметно сбежать в лес, чтоб не быть высмеянной Вильямом, но на чердак поднялась Шарлотта.

– Встала? Наконец-то! Пойдём скорее завтракать, сегодня много дел. А то всё пропустим.

– У меня нет настроения, – Эли надулась, вытянув нижнюю губу, недоумевая, как тётя не понимает её расстроенных чувств.

– Не говори ерунды, мы только тебя и ждём! Эли Лундберг, а ну, вставай с постели немедля!

– Но тётушка!

– Э-э-э-ли! Пойдём к столу! И расскажешь, что вчера случилось. Живо! У нас впереди важные дела!

– Какие теперь у меня могут быть дела, – пробубнила она тихо, чтоб её не было слышно. Несмотря на угрюмое настроение, Эли ощущала благодарность за то, что тётя не охает, не причитает, не жалеет её, а делает вид, что всё нормально.

Протяжно вздохнув, Эли накинула тёплый халат, вдела ноги в тапочки и, шаркая, пошла вслед за Шарлоттой.

Кухня находилась слева от лестницы и представляла собой один из самых уютных уголков дома. Большим витражным окнам с разноцветным стеклом удавалось улавливать редкие солнечные лучики, наполняя помещение слабыми отблесками, которые рассыпались на обеденном столе словно конфетти. По многочисленным полочкам на пёстрых салфетках расставлены баночки, кухонная утварь и посуда, а с потолочных балок свисали ароматно пахнущие пучки трав, вперемешку с гирляндами сушёных грибов и овощей.

За кухонным столом все были в сборе и, действительно, ждали только Эли. Вильям сонно ковырял вилкой пустую тарелку, посматривая в центр стола, где стояли яства.

– Садись, я приготовила твой любимый пирог! – заулыбалась Шарлотта.

– С капустой и грибами? – спросила Эли, едва скрывая интерес.

– Конечно. И, кстати, твой котик сидит в зале. Я ему уже вторую миску молока наливаю. Он у тебя такой голодный!

– Что? Котик? Какой котик? – Эли недоумённо уставилась на тётю, подняв брови вверх, а затем обернулась. Из зала на неё смотрели голубые глазки чёрного как смоль котёнка.

– Что? Мой? Я его первый раз вижу!

Тётушка с Ханной озадаченно переглянулись. Даже Вильям очнулся и оставил тарелку в покое.

– Дорогая, ты что, ничего не помнишь? – вкрадчиво спросила Шарлотта.

– Я помню всё, кроме этого! – Эли указала пальцем на котёнка.

– Это дух, который выбрал тебя на посвящении. Котёнок спал у тебя в кармане жилетки.

– Что? Разве я не провалилась?

Ханна и Вильям пожали плечами, посмотрев друг на друга.

– Конечно, нет. Это самый настоящий фамильяр, уверяю тебя, – спокойно ответила Шарлотта.

– Не понимаю… так я могу его взять? – в эту минуту в Эли боролись желание побежать и схватить котёнка и сомнение: вдруг это ошибка или недоразумение.

– Ещё бы! И не мешало бы придумать сорванцу имя. Заботься о нём и следи за тем, чтоб не проказничал. Пока ты спала, он немножко уже набедокурил…

– Если ещё раз тронет моего Калифа, я ему устрою! – горячо выпалил Вильям, имея в виду своего мышонка-фамильяра.

Сказать, что Эли переполнило счастье, значит сказать слишком мало. Она ждала этой встречи столько лет, сколько себя помнила. Каждую ночь, засыпая, она мечтала поскорее стать ведьмой и иметь настоящего духа. И вот он перед ней – повернув голову набок, смотрит лукаво, хвост трубой.

– Привет, – Эли присела перед ним на колени и осторожно погладила.

– Привет! – ответил котёнок, довольно задрав голову.

– Ой! Так ты говоришь! Привет ещё раз, я – Эли. Иди ко мне, – она взяла его на руки и ласково погладила по тёплой мягкой шёрстке, – Я – Эли. Я так тебе рада!

Котёнок замурчал.

Пока Шарлотта раскладывала по тарелкам пирог и котлеты, Эли сбегала в зал, принесла кипу книг и башней сложила на табурете, чтобы котёнок мог с них наблюдать за столом.