Факела и сцена перед ними, наполненная мужчинами. Стены замка, скрывающиеся во тьме и стоящие наверху стражницы, подсвеченные со спины факелами – словно соблазнительные демоницы из страшных сказок детства. Возвышение за сценой и сидящие там девушки – верховные волшебницы, во главе с самой леди Арианой! Взгляд Ибтахаль прикипел к волшебницам, но к своему разочарованию, она обнаружила, что из верховных там находится только леди Тафти, которая даже не смотрела на сцену, а была занята кормлением.

Рядом с ней находились еще волшебницы первого выпуска, включая тренировавшую их леди Марфу и леди Зобейду, и леди Газель, но никого больше из верховных, первых волшебниц, включая Айлин Освободительницу. Ибтахаль невольно прикусила язык, впилась ногтями в ладони, чтобы скрыть крик разочарования.

Айлин!

Ибтахаль росла, превыше всего ставя семью и кидаясь на всех, кто осмеливался задеть ее братьев или сестер. За это ее неоднократно отчитывали и наказывали, и поэтому в ее сердце младшие матери – жены ее отца – занимали не такое большое место, как братья и сестры. И уж точно не такое большое место, как ее отец, король Кравии.

В последние годы Ибтахаль неоднократно видела отца мрачным и опечаленным, и поэтому печалилась сама, не зная, как ему помочь. Она пыталась развеселить отца танцами и песнями, пыталась вникнуть в военное дело, ведь отец печалился из-за поражений в войне с Теменью, но ее прогоняли со словами, что война – мужское дело, а дело женщин ублажать мужчин, сидя на женской половине. В те дни Ибтахаль еще больше возненавидела младших матерей за то, что те плохо ублажали отца и даже как-то пробралась к нему, в наивности девочки, только ставшей девушкой, желая предложить себя.

Отец ее наслаждался телом молоденького мальчика и Ибтахаль, глядя на эту сцену, невольно воспылала сама, еще раз убедившись в греховности помыслов женщин. Уже потом сестры ее, кто вышел замуж или слышал от подружек, просветили ее насчет отношений мужчины и женщины, а также того, почему мужчины нередко наслаждались телами молоденьких мальчиков. Сама Ибтахаль так и осталась без мужа, вначале Кравия потерпела поражение от Темени и ее сестре пришлось покинуть семью и королевство и отправиться к этим гадким теменьцам, а затем начались новости о волшебницах.

Вначале просто робкие, невероятные слухи о бесстыдных женщинах, сбросивших вуали, но затем слухи подтвердились, а Фарух потерпел свое первое поражение. Вторжения других королевств, ощутивших слабость Кравии и отец Ибтахаль каждый день ходил мрачный и в голосе его слышалось отчаяние и поражение. Не в силах видеть отца в таком состоянии, Ибтахаль решилась на отчаянный шаг.

Она очаровала своим лицом и улыбкой нескольких воинов и сбежала из Карканда, на выручку братцу Фаруху, которого обвинили в небрежении долгом и бросили в тюрьму. Ибтахаль знала, что поступает неправильно и греховно, но она укрепляла себя мыслью, что если хочет отомстить и облегчить участь отца, то должна. Как иначе ей пробраться к волшебницам, которые ходят с открытыми лицами, руками и ногами, не молятся Отцу и, по слухам, сами насилуют мужчин?

Ее план удался, но радость оказалась преждевременной. Ее и брата спасла не кто-нибудь, а сама Айлин Никет! Ее имя чаще всего звучало в сообщениях и после новостей о ней отец мрачнел больше всего. Злость и ярость по отношению к Айлин, жажда мести затопляли Ибтахаль и она невольно срывалась, говорила не то, что хотела, но. Ее все равно взяли в волшебницы и значит она стала на шаг ближе к мести!

Следовало запоминать все, чтобы потом повторить дома и Айлин невольно оглянулась. Другие волшебницы наблюдали за ритуалом, что-то кричали, а то и ласкали подружек, стоящих рядом. Про эту сторону жизни Ибтахаль тоже слышала от сестер, но в жизни столкнулась только здесь, в замке волшебниц. Как мужчины не считали зазорным любить друг друга, так и волшебницы спали друг с другом, а некоторые – по примеру все той же ненавистной Айлин – вообще отвергали мужчин и даже не брали себе учеников магов и не наслаждались их телами, только обществом женщин.

Ибтахаль видела, какое впечатление произвела на Айлин, и если бы не эта злоба в сердце и обида за отца, возможно, она давно уже осуществила бы свой замысел. Но ничего, подумала Ибтахаль, так даже лучше, теперь я смогу сбежать с секретами волшебниц, а Айлин все равно умрет! Она станет волшебницей и приблизится к Айлин и та не устоит, а когда они окажутся в одной постели, вонзить кинжал в спину Айлин будет легче легкого!

— Принять Оборотное зелье!

Машинально, как отрабатывалось многократно, Ибтахаль достала флакон и выпила зелье. На вкус оно было странно приятным и Ибтахаль ощутила, что тело ее меняется. Вздувается мышцами, а между ног вырастает фаллос, как у мужчины. Пускай им говорили неоднократно, что так и будет, но Ибтахаль до этого момента все равно не верила.

Толпа вокруг кричала и ревела, подбадривала криками и в висках Ибтахаль стучала кровь, сердце выпрыгивало из груди, а фаллос тоже рвался на свободу. Подергивался в нетерпении и жажде страсти, и Ибтахаль невольно сглотнула. Она была здесь на положении пленницы и особой гостьи, неоднократно наблюдала чужие ласки, но сама так и осталась нетронутой – теперь пришел момент, когда она… мысли Ибтахаль немного путались.

Раздевавшиеся вокруг подруги, просто скидывавшие одежды и остававшиеся во всем блеске своих обнаженных тел, вздыбленных фаллосов и торчащих грудей, только добавляли возбуждения и сумятицы в мыслях.

— Намазаться!

Пришлось нагибаться за флаконом и зрелище задницы подруги, оттопыренной перед лицом Ибтахаль, едва не взорвало ее. Руки сами потянулись ухватить ее за бедра, вонзиться, утолить жар чресел и в этот момент она поняла, почему мужчины берут столько жен.

— Госпожа.

Раздался мужской голос и Ибтахаль чуть не задохнулась, настолько подошедший к ней парень походил на ее отца. Прежде чем она успела отреагировать, парень встал перед ней на колени и заглотил ртом фаллос, и тело Ибтахаль взорвалось фонтаном наслаждения. Не осознавая того, она положила руку на затылок парня, но тот и не думал отстраняться, сам подергивался, словно в судорогах наслаждения.

— Госпожа, прошу вас, подарите мне радость, – сообщил ей парень, лаская ртом фаллос.

Тот начал было опускаться, но при виде такого зрелища воспрял. Возбуждение и вихрь эмоций захватили Ибтахаль, и она не смогла уже удержаться. Ведь она так мечтала помочь отцу, подарить ему наслаждение, почему бы и не так? Новый флакон зелья вылился на ее фаллос и она вздернула парня, прижалась к его губам, ощущая вкус своего же семени.

На сцене были расставлены столы и помосты, и Ибтахаль знала, зачем.

— Инкарнцеро! – помог кто-то со стороны.

Ибтахаль даже не оглянулась, потому что какое значение имели посторонние? Только это гладкое тело в ее руках, божественная задница и желание погрузиться в нее. Парня растянуло по столу, привязало ноги и руки, и Ибтахаль ухватилась руками за его бедра, вошла, издав дикий стон наслаждения. Ни один рот в мире не мог сравниться с этими тесными глубинами чужой задницы и словно этого было, парень повернул голову и тоже застонал.

Видя лицо своего отца, искаженное наслаждением, Ибтахаль окончательно потеряла голову. Она задвигала бедрами так, словно хотела пробить парня насквозь, и груди ее покачивались в такт, плоть шлепала о плоть, и Ибтахаль ощутила, что этого недостаточно. Она протянула руку и сжала фаллос парня, начала двигать рукой и тот в ответ начал подергивать задницей, подмахивая ей.

— Да-а-а-а-а-а-а-а!!! – вырвался из ее груди крик наслаждения.

Струя семени рванула из нее и одновременно с этим фаллос в ее руке начал подергиваться, тоже извергая семя, и все вокруг закрыло вспышкой света и наслаждения. Затем накатило новой волной, и она ощутила теплое, ласковое прикосновение магии и захохотала, вскидывая голову к небесам.

Ибтахаль стала волшебницей, и толпа вокруг приветствовала ее радостными криками.

Ибтахаль проснулась от громкого стука в дверь и застонала от боли в голове и теле. Вчерашнее помнилось смутно, кажется она напилась на радость и еще несколько раз поимела кого-то, и кажется она отдавалась кому-то и жаловалась на Айлин?