Наконец, Диана отложила один "лук" на кровать.

– Гляди, Танюш, это на завтра. Чтобы твой Стасик сразу тебя увидел в новом "луке" и сдох на месте. Костюм от Алессандра Рич. Классика, но с хулиганской чертовщинкой, – она подняла на вытянутых руках белый костюм: узкую юбку-карандаш с высоким поясом длиной до колен, и короткий жакетик-фигарошку с большими пуговицами, который острым углом спускался к паху, но при этом оставлял обнаженной узкую полоску тела чуть пониже ребер.

–Видишь, Танюш, строго, но не чопорно, а сексуально и слегка кокетливо. Как раз подходит к твоему новому имиджу. А к костюмчику еще мои любимые туфли, от себя отрываю! – Диана прижала к груди потрясающие туфли.

Совершено прозрачные, на высоком и тоже прозрачном каблуке-рюмке, они были затейливо украшены цветами из страз.

– Это Амина Муади. Если такие надеть на ногу, то получится, что стопа приподнята в воздухе, а по ней идут цветы. И ты вся такая воздушная, как фея! Певица Риана – сучка богатая, но с хорошим вкусом, помешана на этом бренде. Скупает все, что Амина выпускает. Дорого, конечно, но красота требует жертв. Причем красота – это мы, а жертвы – мужики. Ну и к этому великолепию вишенка на торте. Тадам! – она выхватила из большого пакета белую сумочку в форме маленького портфеля, словно составленного из горизонтальных длинных кармашков, очень похожих на складки веера или книжные закладки. – Капсульная коллекция сумок Александра Вонг вместе с Булгари! – в ее голосе послышалось ликование.

Я постеснялась сказать Диане, что все эти имена слышала только краем уха. Да и то только в тех случаях, когда знакомые рекламщики рассказывали о жирных заказах известных брендов. Потому что она явно чувствовала себя Дедом Морозом, достающим чудесные подарки из волшебного мешка. Я вообще так устала от этого модного карнавала, что мне хотелось заползти куда-нибудь в темный уголок, и там, свернувшись калачиком, заснуть. Поэтому когда Диана ушла, я рухнула в постель, несмотря на ранний час, и провалилась в глубокий сон.

Проснулась я без всякого будильника ровно в пять утра от сильного волнения. Сердце буквально выпрыгивало из груди. Ведь сегодня я должна преподнести Стасу первый урок. А вдруг у меня не получится? Нет, не думай об этом! Столько усилий потрачено! И так много денег! Кстати, о деньгах. Даже не представляю себе, как потом буду расплачиваться за доброту членов клуба!

Я приняла душ, наскоро выпила кофе и принялась тщательно краситься, внимательно глядя на видео из салона Стеллы, которое мне прислала Диана на телефон. Ровно в половину восьмого я стояла полностью одетая, держа в руках белую сумочку от Вонг, и пыталась успокоить мысли, которые метались в голове, как мыши в норе.

В без четверти восемь в дверь позвонили. Я поспешно открыла. На пороге стояла Матильда, а за ней возвышался парень лет двадцати пяти, при виде которого я буквально застыла на месте.

– Мы войдем? – Матильда мягко отодвинула меня в сторону.

Я молча кивнула, пытаясь вернуть на место отвисшую челюсть. У меня, как у той вороны из басни, в зобу дыханье сперло.

– Прынц подан! Знакомься, Танечка, это Саша– мой любимый ученик, студент театрального института. Пока нигде не снимается, оттого как нельзя лучше подходит для наших коварных замыслов, – улыбнулась Матильда.

– Очень приятно! – парень слегка пожал мою руку.

И только тогда я вышла из ступора. Саша был высоким, почти таким же, как Стас. Шелковая футболка плотно облегала широченные плечи, совершенно не скрывая мощные бицепсы на руках и те самые кубики на животе, которые так нравятся всем женщинам, вне зависимости от возраста. Светлые волосы были зачесаны назад, загорелое мужественное лицо светилось дружелюбием.

– И мне тттоже… – проблеяла я.

Матильда рассмеялась и подмигнула:

– Впечатляет, а? Ты только посмотри на эту красоту! – она кивнула на кубики на прессе Саши. – Вот что действительно объединяет всех женщин мира: кубики на мужчине, а не дурацкие лозунги! Если бы коммунисты в свое время были умными людьми, а не идиотами, то они бы на советском гербе написали бы: "Кубики всех стран, объединяйтесь!" А потом спокойно пили бы водку и чай, наблюдая как за этот лозунг все бабы мира быстренько и активненько сбрасывают все мировые правительства, и берут Смольный, Зимний, Версаль и Белый Дом.

– Матильда, перестань! У меня сейчас макияж потечет. А я его вырисовывала, как Леонардо – Мону Лизу, – засмеялась я.

Поразительно, как Матильде удается одной-двумя фразами привести меня в чувство! Волнение сразу если не улеглось, то немного отпустило.

– А теперь к делу, дети мои! – Матильда потерла ладони. – Танюша, только не нервничай, но там у подъезда тебя уже ждет твой лягушонка в коробчонке.

– Стас там? – сумка едва не выпала из моих рук, и Саша ловко подхватил ее.

– Да! Поэтому сейчас вы с Сашей вместе выходите. И все делаете по плану. По сторонам не смотри, на Стаса – ни боже упаси! Ни одного взгляда, пока не прибудешь на работу. И самое главное: соблюдай правило двадцати секунд.

– Это как? – не поняла я.

– Ты видела, как вальяжно и с каким достоинством ведет себя английская королева? Знаешь, почему она так резко отличается от этих выскочек-дворняжек, которые захомутали ее внуков?

– Потому что она – королева Англии! – ответила я.

– Глупости! Потому что когда-то давно, когда еще не было ваших этих ужасных слов: пиар, раскрутка, ымыдж-специалисты и прочая ерунда, умные люди придумали для нее правило двадцати секунд. Прежде, чем отреагировать на что-то, она считает мысленно до двадцати. Например, Саша, попробуй поцеловать Тане руку.

Саша галантно поклонился и попытался взять меня за руку. Я послушно протянула кисть.

– Вот! – Матильда подняла указательный палец вверх. – Едва он дал понять, что готов быть галантным, как ты быстренько пошла ему навстречу. И в этом настоящая беда современных женщин. Ты несешься впереди него скачками. Как же! Прынц пожелал тебя! А теперь попытайся отсчитать мысленно двадцать секунд, и только потом протянуть ему руку. И посмотри на себя в зеркало в этот момент, – она кивнула на зеркало на стене прихожей.

Саша еще раз поклонился. Я честно досчитала до двадцати, скосила глаза на зеркало и протянула ему правую кисть. Действительно, выглядело это нехотя, словно я делала ему одолжение. Матильда была права. Из-за этой маленькой паузы все смотрелось совершенно иначе.

– Видишь разницу? Твой жест красноречивей тысячи слов. Ах, поцелуй – это такая мелочь! Я так устала от славы и аплодисментов! Еще один кавалер жаждет моего внимания. Как это утомляет! – жеманно пропела Матильда, закатив глаза.

– Так получается, что все это аристократическое достоинство – это всего лишь тщательно просчитанная игра? – удивилась я.

– А ты как думала, милая девочка? Это все фарс! Королевами не рождаются, ими становятся под руководством мудрых наставников.

– Матильда, тебе бы президентов воспитывать! Доброе утро! – в прихожую протиснулась Рита, с трудом уместившись между нами, как Винни Пух, когда он лез в кроличью нору.

– Ух ты, какой! – осклабилась она, глядя на Сашу. – Красавчик, можно вас на пару раз? Может, позавтрахаемся? – она придвинулась вплотную к Саше и нависла над ним.

– Рита, не трогай мальчика, когда он в образе! – Матильда встала между ней и Сашей, оттирая Ритку в сторону. – Ему сейчас Ромео играть, не отвлекай его от актерской задачи! Кстати, о президентах, – добавила Матильда. – Ты обращала внимание, Танюша, что когда американский президент выходит из самолета, он каждый раз поворачивается спиной к камерам и машет рукой кому-то невидимому, словно его там кто-то ждет?

– Ну, это ясно, – пожала плечами я. – Он же президент. Его всегда кто-то ждет.

– А вот и нет, моя дорогая! Там, за камерами никого нет. Это умные люди ему изобрели такой жест, чтобы наивная публика так и думала: президента всегда кто-то ждет и неистово рад его визиту. Так и любая женщина должна всегда вести себя так, словно ее везде ждут, всегда ей рады и все время ищут. Востребованность – вот что делает нас королевами, а не тряпки, безделушки и романы с принцами. И если ты востребована, то любой мужчина рано или поздно попросит тебя остаться.