– Мне вот этот, – услышала я его низкий бархатный голос, от которого сердце заколотилось еще сильнее. В руке – кулончик с подковой, а в глазах – все тот же хищный блеск, что и утром. – Пробьете, Таша?

– Д-да… —Я запнулась и выхватила кулончик.

Его ладонь оказалась неожиданно теплой. Меня будто током ударило, только теплым. Никогда раньше не обращала внимания на мужские руки, но эти запомню на всю жизнь.

Пока упаковывала кулончик за триста рублей в маленький пакетик с эмблемой нашего магазинчика, меня трясло крупной дрожью: ведь передо мной снова стоял один из Янковских.

Не знаю, почему, но я чувствовала Виктора. На каком-то глубинном, интуитивном уровне я знала, зачем Виктор пришел к нам в магазин. Он пришел за мной.

– У меня карта, – продолжая сканировать меня хищным взглядом, произнес мой опасный знакомый.

– Да, конечно.

Я растянула губы в улыбке и протянула ему терминал, на котором мигала сумма покупки.

Виктор прикоснулся к терминалу платиновой карточкой и быстро оплатил покупку.

Я отдала ему пакетик.

Он взял его из моих рук, но уходить явно не собирался.

– А что, здесь работа престижнее, чем в моем офисе? – вальяжно облокотившись на стойку, холодно поинтересовался он.

– Нет… наверное… – вцепившись в стеклянный стеллаж так, будто он мог меня поддержать, пробормотала я.

– Тогда почему вы отказались от вакансии?

«Потому что вы – Янковский!» – чуть не закричала я.

– Потому, что я искала другую должность.

– Но ведь в вашей трудовой книжке будет указано, что вы – помощник дизайнера. Разве этого мало?

– Ваша компания не для меня.

Сказала и сглотнула. Фраза получилась довольно двусмысленная.

Виктор насмешливо приподнял бровь.

– Вы меня боитесь, Таша?

На миг мне показалось, что в груди не хватает воздуха. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках, руки противно дрожали. Боюсь ли я его? Да, конечно. Я знаю, что Янковские могут сделать с неугодным им человеком. Было испытано на себе. Четыре года назад они полностью разрушили мою жизнь.

– Впрочем, ответ на вопрос написан у вас на лице, – продолжил Виктор пару мгновений спустя. – Я вас понимаю. Поведение моей сестры кого угодно испугает. Но зря вы боитесь, Таша. Я могу дать вам очень многое. Может, попробуем начать с начала? Притворимся, что сегодняшнего утра не было?

– Давайте оставим все, как есть, – еле слышно проговорила я, чувствуя, что еще немного, и начну сползать на пол.

– Но разве ваша мама не должна банку за расширение магазина? – усмехнулся он. – А дела идут не слишком хорошо… Моя компания может выкупить долг у банка. Его просто будут вычитать из вашей зарплаты. Мама сможет спокойно спать, а мы станем рекламировать магазин нашим заказчикам. Более того, его можно будет перевезти в одно из помещений на первом этаже с выходом на улицу. Поверьте, у моей «Башни» топчется очень много туристов. Ваш любимый кот сможет позволить себе больше вкусностей, а мама приобретет новую машину.

Стало нечем дышать. Он знает. Все знает обо мне. Даже о коте, которого так любит мама!

– В противном случае магазин придется закрыть из-за убытков, а банк отнимет у вас квартиру в счет долга. Зачем вам это, Таша?

С легкой улыбкой на лице он подался мне навстречу. Я беспомощно отпрянула.

– И не надо меня бояться. Я ведь не сделал вам ничего плохого. Подумайте до утра, что для вас лучше: стать нищими под гнетом неподъемного долга, или согласиться на сотрудничество. Завтра утром я буду ждать вас у себя в кабинете. Снова в девять. Постарайтесь не опаздывать.

На миг наши взгляды встретились, и мое сердце екнуло. В его глазах был сплошной лед – видимо, я оскорбила его отказом.

Виктор достал из пакетика золотую подкову. Ловко надел ее на ключи от машины.

– На удачу. Вдруг повезет, – подмигнул мне он, при этом на его лице не дрогнул ни один мускул.

Резко развернувшись, он направился к выходу.

Я растерянно смотрела ему в спину.

Мне казалось, что наш короткий диалог вытянул из меня все силы. Я очень остро ощущала, что дело не в его благородстве и не в желании помочь моей маме выплатить долг банку. Просто его задело, что я сбежала. Каким-то шестым чувством я начала чувствовать Виктора с самого начала нашего знакомства. Думаю, он меня тоже. Такие мужчины, как Виктор – прирожденные хищники, и если хищник спустился с небес на землю, чтобы предложить мне попробовать еще раз пройти у него собеседование, то он не отстанет от меня, пока не добьется своего, потому что он – охотник, а я – очень притягательная жертва, появившаяся в его темном поле. И, кажется, охота началась.

…Я не спала всю ночь. Металась по своей широкой кровати с розовыми рюшами, пинала мягкие игрушки, которые имелись у меня в изобилии еще со школьных времен, и все думала о маме. Она никогда ни в чем мне не отказывала. Дорогие вещи, косметика, поездки в отпуск – я никогда раньше не задумывалась о том, чего ей стоит тянуть на себе все это. Наш медленно чахнущий магазин из-за ее неумения вести дела и создать правильную маркетинговую политику был доказательством того, что я – непосильная ноша для мамы. Она никогда об этом не говорила и, конечно, не скажет, но ведь я понимаю, что это так и есть. А Виктор! Откуда он вообще взялся в моей жизни после того, как я четыре года избегала всего, что может быть связано с Янковскими?

Я встала в шесть утра, поскольку знала, что будет, если не пойду на собеседование к Виктору. Сначала он добьется, чтобы магазин разорили, потом у нас отнимут квартиру за долги, после чего и вовсе вышвырнут из города.

Будто чувствуя мое напряжение, на кухню пришла мама.

– Снова на собеседование? – деловито заливая воду в кофемашину, поинтересовалась она.

– Еще не решила.

Обхватив плечи руками, я выглянула в окно.

– Мам, что с займом на магазин? В этом месяце оплатим?

– Оплатим. Только придется ещё больше ужаться. Не идет у меня торговля. Может, продадим машину и часть погасим?

– Машину? Ей пять лет, мам! Много ли мы за нее выручим? Да и как ты будешь без машины?

– Не знаю…

На кухне воцарилась тягостная тишина. Стрелки настенных часов в форме чашки кофе на фоне фисташковых стен упорно бежали вперед, к цифре «девять». Не разряжал обстановку даже мамин плюшевый кот, который вертелся тут же.

«А что, если снова сходить к Виктору? – с отчаянием подумала я. –

Не съест же он меня, в самом деле. Ну, захотелось приличную ассистентку получить. Ведь это он выдвинул требование, чтобы оградить себя от преследований красоток, жаждущих получить его кошелек и фамилию.

При мысли о его фамилии меня передернуло. Возомнил же! В самом страшном сне, и то не приснится, что можно добровольно носить жуткую фамилию Янковских. Кому нужен его кошелек? Неужели есть такие самоубийцы?

Я взяла у мамы из рук чашку с ароматным горячим кофе, и сердце кольнуло глупой отвагой. Я пойду на еще одно собеседование, и будь что будет.

Виктор сидел в своем рабочем кресле из черной кожи и любовался видом из окна. Яркий солнечный свет раннего утра играл с мрамором и слепил глаза. Внизу по выложенным плиткой дорожкам бежали на работу в бизнес-центр одетые в строгом деловом стиле мужчины и женщины. Они торопились в ЕГО бизнес-центр. Работать в «Черной Башне» Янковского было очень престижно. Недаром почти десять этажей были забиты под завязку: процветающие бизнесмены почитали за честь арендовать офисы в «Черной Башне» – ведь, если твой офис находится там, значит, ты успешен, а если ты успешен, у тебя обязательно будут клиенты. Кого здесь только не было! И психоаналитики, и торговцы цветным металлом, и строители. Первый этаж оккупировали уютные кофейни и сувенирные магазинчики. Даже книжный магазин «Читай-город», и тот переехал в «Черную Башню». Все хотели быть поближе к Виктору, и ему это нравилось.

«Все, кроме Таши Шторм!» – потягивая ароматный кофе из фарфоровой чашки, оскорблено фыркнул он.