«„Руководство Оракула“ было использовано чаще, чем любая другая работа автора. Предполагалось, что это будет сборник общеполезных максимумов, но в нём смешались воедино хорошие и плохие наставления, здравые суждения и изысканные софизмы. В этой работе Грасиан не забыл обучать своим практическим принципам иезуитизма – быть всем для всех („hacerse a todos“), а также рекомендовать свой любимый максимум „быть обычным в пустяках“ („en nada vulgar“), который, чтобы быть реальным, требует совершенно иного толкования, чем то, которое он ему дал». – БУТЕРВЕК.

«Однако человеком, который определил характер культизма и в некоторых отношениях придал ему философский оттенок, был Балтазар Грасиан, иезуит из Арагона, живший между 1601 и 1658 годами, именно в тот период, когда культурный стиль завладел испанской прозой и достиг наибольшего признания». – Г. ТИКНОР, История испанского языка. Лит. iii. 222.

«Однако, эта книга – единственная в своём роде, и ни одна другая не была написана на ту же тему, потому что только представитель лучшей из наций, испанской, мог попытаться сделать это. Эта книга учит искусству тех, кто искусен во всём, и поэтому предназначена для всех. Но наиболее полезна она будет тем, кто живёт в большом городе, и особенно для молодых людей, которые пытаются сделать своё состояние и которым она сразу и заранее даёт наставления, которые они иначе получат только через долгий опыт». – А. Шопенгауэр, Litterarische Notiz we seiner Uebersetzung (1831, опубликовано 1861).

«С большим воодушевлением, обучением и мастерством он не создал ничего, что сегодня могло бы выдержать проверку самого беспристрастного критика». – PUIBUSQUE, Histoire comparée des littératures espagnole et française, 1843, i. p. 559.

«Грасиан мог бы стать прекрасным писателем, если бы не захотел стать необыкновенным. Одарённый обширной эрудицией, тонким умом и глубоким талантом наблюдения, он был рождён, чтобы просветить свой век; но тщеславие стать новатором испортило его вкус, заставив его ввести в прозу тот драгоценный язык, те запутанные выражения, которые Гонгора ввёл в стих». – A. DE BACKER, Bibliothèque des écrivains de la Compagnie de Jésus, 1869.

«Как афоризмы Антонио Переса были очень популярны среди придворных, учёных и просвещённых, как испанцев, так и иностранцев, благодаря особой изысканности стиля, так и афоризмы отца Балтасара Грасиана достигли такого же уважения благодаря изяществу речи: изяществу, которое само по себе обладало необъяснимой притягательностью, и которое, хотя и было в некоторой степени частью общего культеранизма испанской литературы того века, содержало некий ослепительный и лестный хороший вкус для читателя, который оценил эти глубокие понятия силой своего остроумия». – DON ADOLFO DE CASTRO, Obras escogidas de Filósofia, 1873, p. cviii.

«Воспринимая эту книгу как руководство, особенно для тех, кто собирается вступить во взрослую жизнь, я никогда не имел случая встретить ничего, что показалось бы мне хотя бы отдалённо приближающимся к ней… Возможно, будет довольно трудно опровергнуть тезис о том, что испанская нация создала лучшие максимумы практической мудрости, лучшие пословицы, лучшие эпитафии и лучшие девизы в мире. Если бы я должен был поддержать его, я бы указал на первую главу „Руководства Оракула“». – Сэр М. Э. ГРАНТ ДУФФ о «Бальтасаре Грасиане» в Fortnightly Review, март 1877 года.

«Некоторые нашли свет в максимумах Бальтасара Грасиана, испанца, процветавшего в конце семнадцатого века. Сам я не нахожу Грасиана достойным собеседником, хотя некоторые из его афоризмов придают изящный оборот обыденным вещам». – J. МОРЛИ об «Афоризмах», Studies, 1891, p. 86.

Мы можем сказать о Грасиане то же, что Гейн в своём приятном рассказе сказал о себе: он был одним из первых людей своего века. Ведь он родился 8 января 1601 года по старому стилю в Бельмонте, пригороде Калатаюда, в королевстве Арагон. Калатаюд (а если точнее – «Калат Аюб» – «город Иова», находится почти на месте древнего Бильбилиса, места рождения Марциала. Как видно из названия, это было одно из мавританских поселений, причём почти одно из самых северных. Ко времени Грасиана оно снова стало христианским и испанским на протяжении многих поколений, а сам Грасиан был знатного происхождения. Для испанца благородного происхождения были открыты только две карьеры: военная или церковная. В семнадцатом веке оружие уступило место церкви, и Бальтасар с тремя братьями принял орден. Фелипе, старший из них, вступил в орден Святого Франциска; другой брат, Педро, за свою короткую жизнь стал тринитарием, а третий, Раймундо, – кармелитом5. Сам Бальтасар рассказывает нам (Agudeza, c. xxv.), что он воспитывался в доме своего дяди, лиценциата Антонио Грасиана, в Толедо, из чего мы можем сделать вывод, что и его отец, и его мать, некая Моралес, умерли в ранней молодости. Он вступил в «Общество Иисуса» в 1619 году, когда оно находилось в самом расцвете, после того как блестящий оратор и гений Акуавива придал прочную форму смелому ответному удару Лойолы на протестантскую революцию. «План обучения» (Ratio Studiorum) только вступал в полную силу, и Грасиан был одним из самых первых людей в Европе, получивших образование по системе, которая доминирует в среднем образовании Европы почти до наших дней. Этот момент имеет определённое значение, как мы увидим, при рассмотрении главной работы Грасиана.

О жизни Грасиана почти ничего не известно, кроме того, что он был иезуитом, занимался преподаванием философии и священной литературы, как это принято в ордене, и в конце концов стал ректором иезуитского колледжа в Таррагоне. Его большим другом был дон Винсенсио Хуан де Ластаноса, дилетант того времени, который жил в Уэске и собирал монеты, медали и другие археологические предметы. Грасиан, похоже, разделял его вкусы, поскольку Ластаноса упоминает его, когда пишет о своей работе. В своё время сохранилась длинная переписка с ним, которую видел Латасса, указавший даты и места, где были написаны письма. Из них следует, что Грасиан значительно перемещался из Мадрида в Зарогозу, а затем в Таррагону. Из другого источника мы узнаем, что Филипп III часто приглашал его на обед, чтобы обеспечить королевский стол аттической солью. Грасиан проповедовал, и его проповеди пользовались популярностью. В общем, жизнь благоразумного процветания подошла к концу, когда Бальтасар Грасиан, ректор иезуитского колледжа в Таррагоне, умер там же 6 декабря 1658 года в возрасте почти пятидесяти восьми лет.

О произведениях Грасиана, пожалуй, можно сказать больше, даже оставив для отдельного рассмотрения то, которое здесь представлено изысканному читателю и является его главной претензией на внимание. Испанская литература вступала в свой период размаха, период, который наступил во всех литературах современной Европы после того, как обучение классике заново дало чувство стиля. Характерной чертой этого периода в литературе является появление «концептов» или сложных и надуманных фигур речи. Этот процесс начался с Антонии Гевары, автора книги «El Libro Aureo», от которой, по мнению некоторых, произошла английская форма болезни, известная как эвфуизм. Но дополнительный импульс он получил благодаря успеху поэтического культа Гонгоры (stilo culto of Gongora)6. Гонгоризм довёл «манерность» до самого крайнего предела: искусственность дикции не могла идти дальше в стихах: Грасиану оставалось только применить её в прозе.