— По какому праву, ты, чужеземец…

— По Праву Любви! — знакомый до боли голос, безупречно чеканящий староэльфийские слова, не дрогнул и на мгновение…  — Я люблю Шаэриэнн ад Аэллу Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра! И прошу у Совета Старейших, воплощающих волю Теарра на земле, права защитить в Поединке Истины её доброе имя и честь!

… Решение было найдено.

Сдвинув на край стола несколько толстых стопок ненужных более книг, сумевших дать всего одну-единственную зацепку, мы долго молчали, опустошённые и мрачные. От сознания того, что мы творили и что нам ещё предстоит, на душе было просто необыкновенно погано…

Но отступать было некуда. Мы оба понимали это.

«Если Старейшие не поверят тебе», — жёстко резюмировал Страж, — «эта затея обречена…».

«Что ж», — горько откликнулся я. — «Постараюсь быть очень, очень убедительным».

А'Кариэлл снова сжал губы, прожигая меня тяжёлым взглядом.

«А если поверят», — заметил он, наконец, — «она тебя возненавидит».

Я вздохнул.

«Зато останется жить…  Так пусть лучше ненавидит меня живая, чем благословит, умирая на моих руках…».

Этот разговор не шёл из головы, когда мы с эльфом, переглянувшись, поторопились оставить отведённые нам на трибуне места. Когда бежали вверх по широкому проходу меж рядами скамей, молясь про себя, чтобы всё рассчитали верно. Когда А'Кариэлл сквозь зубы выдохнул мне: «Вперёд!…». , подталкивая к ступеням, а сам застыл у постамента за моей спиной, заступая дорогу страже, рванувшейся в нашу сторону…

Я заставил колокол заговорить — и всё вокруг затихло, угомонилось, улеглось, словно подчиняясь власти сильнейших чар. Затихло на единственный миг изумления и неверия — точно воды огромного океана медленно отступили прочь для того, чтобы после сорваться вперёд гигантской волной, неистовой и беспощадной в своей разрушительной силе…

Но я должен был устоять.

— Я, Аласдайр Таргос Ар Кэррайн, взываю к Истине!…  Отдаю свой меч, свою кровь и свою жизнь в руки Справедливого Теарра, и требую для себя Благословения Защитника!

«Формулы должны звучать безупречно», — наставлял меня А'Кариэлл. — «Любой, крохотный недочёт, любая ошибка — и тебя не воспримут всерьёз. Впрочем, дай-то Теарр, чтобы вообще восприняли…  Человек, посмевший пробудить Глас Судьбы! Впору лишиться жизни уже за одно подобное святотатство…».

Я рассчитывал на свою память. Тексты древнего церковного писания, на которых строилось обучение истории и Законам Богов в Орденской Школе, всегда запоминались мною без особого труда. Громоздкая и витиеватая староэльфийская речь в этом плане не сильно от них отличалась. А вот смысл…  Смысл я, в своей жизни освоивший пару-тройку книг на языке нынешних Рокка, внезапно схватывал на диво хорошо, немало удивляя этим не только себя, но и А'Кариэлла.

Страж объяснял мне значения многих фраз — как принято у эльфов, имеющих не одно толкование — но вот переводить их для меня ему почти не приходилось. Удивительное «озарение», настигшее меня у могилы родителей Шаэ, как ни странно, не торопилось меня покидать…  Я понятия не имел, что там произошло, и не представлял, как долго это продлится. Но именно сейчас чудесная возможность слышать и понимать чужой, едва знакомый язык, словно родной, была ценна для меня несказанно.

Амфитеатр понемногу «оттаивал». Негодующие и возмущённые крики посыпались со всех сторон, понемногу сливаясь в гул общего бранного ора. Краем глаза я видел, как обнажившие оружие солдаты медленно, но неотвратимо сжимают кольцо вокруг А'Кариэлла с мечом, щерящегося, будто загнанный ловчими волк…  У меня оставалось всего несколько мгновений.

— По какому праву ты, чужеземец…  — ручаюсь, Архонт не думал о формуле, и в самом деле дивясь моей поразительной наглости.

Но фраза была сказана. И я отчеканил в ответ, посылая себе сотни мысленных проклятий, то, что никогда не должно было прозвучать из моих уст, в этом месте, перед этим собранием — понимая, что пути назад уже не будет:

— По Праву Любви! Я люблю Шаэриэнн ад Аэллу Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра! И прошу у Совета Старейших, воплощающих волю Теарра на земле, права защитить в Поединке Истины её доброе имя и честь!

Словно раскат грома вдруг пронёсся над Амфитеатром. Мои слова оглушили присутствующих сильнее, чем за мгновение до этого рокочущий звон Гласа Судьбы…

Но как ни силился я сосредоточиться на происходящем, на Совете, который должен был склонить на свою сторону, на словах, которые собирался произнести — в этот миг я способен был видеть только её.

Шаэриэнн…

Она стояла передо мною, как на ладони — в свете ярких огней, на белом песке, пока ещё не осквернённом пролившейся кровью.

Хрупкая, растерянная. Не верящая…

Я рвался к ней, не вправе двинуться с места — сознавая, что жестокий удар, без сомнения, сочтённый ею предательским, только что нанёс ей сам, своею рукой…

Я видел, как она умерла, глядя в мои глаза. Умерла, чтобы чудовищная боль, ярость и гнев тут же заставили её воскреснуть снова.

— Ты не Рокка!…  — понемногу пришли в себя Старейшие. — Безумец!…  Как посмел ты прикоснуться к святыне нашего народа…

— Да, я — человек! — прокричал я в ответ. — Но отнюдь не безумие движет мною! Не желание насмеяться или осквернить то, что вам дорого! Я люблю женщину вашей крови и хочу защитить её! Приведи мне обычай или закон племени Рокка, Хранитель Порядка, который отказывал бы инородцу в этом праве!…

А'Кариэлл уверял меня, что подобного не существует. И Архонт после крошечной паузы подтвердил это, качнув головой с немалой толикой удивления:

— Такого закона нет. Ты неплохо знаешь язык и обычаи Рокка, Аласдайр Таргос Ар Кэррайн…  Спустись к нам и подойди сюда!

Я не заставил себя упрашивать. Уже одно то, что меня не велели скрутить и стянуть с постамента силой, дарило проблеск надежды…

А'Кариэлл, которого также, словно по мановению волшебной палочки, все оставили в покое, упрямо последовал за мной, прикрывая спину — хотя на Арену изо всех сил старался не смотреть.

Гвардейцы, успевшие столпиться в проходе, медленно, словно нехотя, расступались, освобождая нам путь. Зеваки, сидящие на крайних скамьях, испуганно дёргались в стороны, когда мы проходили мимо.

Одновременно с этим с Арены послышался громкий хохот.

Смеялся Ллиреадан — деланно, рисуясь, едва не хватаясь за бока.

— Нет!!! — одновременно выкрикнула Шаэ с неистовством и вызовом. — Старейшие! Я настаиваю на том, чтобы продолжать Поединок!…

— Поддерживаю! — громыхнул высокий старик в фиолетовом, стоящий рядом с ней — насколько я успел понять, Хранитель Веры. — Прочь этого наглеца!…

Но Архонт, похоже, уже овладевший ситуацией, с достоинством развернулся к ним.

— Регламент Поединка мне знаком, — в его голосе прозвучала нотка иронии. — Именуя Архонта Хранителем Порядка, древние закрепили за ним право блюсти установленные традиции. Первоочередное право…  И я считаю, что смелость чужеземца, воззвавшего к Истине, достойна того, чтобы его хотя бы выслушали!

— Он лжёт!!! — отчаянно выпалила Шаэриэнн. — Архонт Рис'О'Глеанн! Я…

— Тебе стоит внимательнее отнестись к моим словам, Шаэриэнн ад Аэлла, — доброжелательный тон Архонта скрывал в себе предупреждение. — Тем более, своё решение на этот счёт я уже огласил. «Лучшие»! Дайте ему пройти!

Я вышел вперёд, представ перед Хранителями Совета. Архонт оставил своё место и прошёл навстречу, остановившись в шаге от меня. Некоторое время мы молчали, изучая друг друга.

— Решил выступить Защитником, значит? — внезапно просто спросил меня эльф, отбросив церемонность фраз.

Я склонил голову:

— Да. Решил. Досточтимый Совет Старейших некогда принял подобное решение в пользу Филла'Меарна…