— А как же! — откликнулась принцесса, легонько коснувшись своим фужером моего.

Изящно отпила немного, жмурясь от удовольствия. Я последовал её примеру, хотя вкуса напитка почти не ощутил.

— Сегодня день появления на свет наших мечей, — ямочки на щеках принцессы добавили солнечного света её улыбке. — Думаю, выпить за новорожденных и пожелать им славной жизни — неплохая идея…

— Пожалуй…  — хвала Братьям, ко мне, наконец, вернулась способность соображать. — Хотя, вообще-то, до их истинного рождения ещё далеко. Настоящей работой теперь займутся гномы.

— Гномы хороши, спору нет, — заявила принцесса, и вдруг лукаво подмигнула мне: — Но и ты у наковальни смотрелся очень эффектно!…

— Тира…  — поморщился я. — Тот, кто сумел поднять кувалду — ещё не кузнец. Нам, неумехам, позволили лишь несколько раз плюхнуть молотом по бесформенным заготовкам. Вот Торгрин — другое дело…  — я кивнул на пустой бокал, возвращая его на стол. — По справедливости, это вино следовало бы налить ему…

— Не отрицаю ни одной из заслуг Торгрина, — медленно произнесла принцесса, отставляя в сторону и свой фужер. — Но вино я желаю выпить с тобой. И остаться на ночь хочу у тебя. Если не прогонишь, конечно…

… Дар речи, едва вернувшись, на сей раз исчез без следа.

Тира шагнула ближе, скользнула прохладными ладонями по моей груди.

Дурацкое полосатое полотенце вдруг стиснуло горло удавкой, не дающей сделать вдох. Принцесса, словно почувствовав это, стянула его и отбросила прочь.

Она потянулась на цыпочки, поднимая ко мне лицо. Её глаза — удивительные глаза цвета летнего безоблачного неба — вдруг оказались совсем близко…  Нежные пальчики легонько пробежались по моим плечам, шее, встрепали волосы на затылке. Манящие губы приоткрылись в ожидании поцелуя. От прикосновения упругой груди под тонкой тканью белоснежной рубашки бросило в жар…

Тело среагировало само, не дожидаясь, пока очнётся сознание. Волна желания нахлынула безудержным шквалом, лишая сил сопротивляться всепоглощающей жажде обладать…

Да…  Демоны!…  Да!

Властно притянуть к себе гибкий стан, накрыть губами пухлые, податливые губы, вжать своим телом в мягкий шёлк простыней на испуганно заскрипящей постели…

Тира улыбнулась, ещё сильнее прижимаясь ко мне.

— Нет…

— Но…  — обескуражено выдохнула принцесса.

— Нет…  — выдавил я, отстраняясь назад.

Очень бережно разомкнул объятия, задержав её руки в своих.

— Тира…  Прости меня. Но…  так быть не должно.

— Почему? — она на самом деле удивилась.

Демоны…

Тысячи мерзких, поганых, препаскуднейших демонов!…

Как выразить словами то, что не получается облечь даже в мысли?!

— Тира…  — я с ужасом понимал, что несу отвратительные банальности. — Я благодарен всему святому, что есть в этом Мире за то, что мне выпало счастье обрести твою дружбу…  Я не могу позволить себе…  тебя потерять. Даже если теперь ты никогда не взглянешь в мою сторону.

Принцесса помолчала, не спеша, впрочем, высвобождать ладони. Что оставляло мне жалкую надежду быть — хоть насколько это в принципе возможно — понятым правильно…

— Когда-нибудь в интересах Империи я выйду замуж, — наконец заговорила она. — Безусловно, это будет знатный, исключительно важный и влиятельный человек. Наиболее перспективный для роли принца-консорта при моей особе и отца будущего наследника…  Сам понимаешь, о чувствах здесь речь не идёт.

Она легонько пожала плечами.

— Отец когда-то сказал, что любовь — это та роскошь, которую не может позволить себе монарх. Я запомнила. И потому с мужчинами, которых я когда-либо допускала в свою жизнь, меня связывала именно дружба. Обоюдная симпатия. И…  влечение. Если нам может быть хорошо друг с другом, здесь и сейчас — так для чего усложнять?

— Всё не так просто…  — через силу произнёс я.

— Но у тебя ведь были женщины…

— Были…

Случайное знакомство. Мгновение понимания…  Слова не важны — лишь холодный блеск в глазах, привыкших видеть суть, а не иллюзии. Узнавших отражение себя…

Жаркая ночь, дарящая мимолётное удовольствие. Грубые, бесстыдные ласки…  Стоны наслаждения, срывающиеся в крик…  Яростная, почти звериная страсть — отчаянная попытка изобразить способность чувствовать…  Попытка поверить и убедить обоих — но прежде всего себя — что нам дано то же, что и всем. Заведомо обречённая на неудачу…

Прохладное утро. Лёгкий кивок в дверях постоялого двора…  роскошных комнат…  стылой каморки. Последний взгляд перед тем, как дороги разойдутся навек, не оставляя памяти ни ощущений, ни имён, ни лиц…

— Были…  — ни с кем и никогда я не касался этой темы — но Тира, чей дар я отверг, имела полное право знать ответ. — Такие же искалеченные внутри, как и я. Их не отталкивал чёрный плащ, меня — их иность, в которую они облачались, словно в броню…  Мы сталкивались чужими, и чужими же разбегались, не в силах дать друг другу ничего, кроме сиюминутного удовлетворения плоти…  Ни капли нежности, эмоций, искренней ласки. Простого человеческого тепла.

Я поднял глаза.

— Ты совсем другая. Ты — порыв ветра, луч света. Ты — жизнь…  Я восхищаюсь тобой. Пойду за тебя в огонь и в воду. Но я ничего не способен дать тебе в ответ…

Как ни старался я подбирать слова, последняя фраза прозвучала, точно резцом по стеклу. Я ожидал чего угодно: вспышки гнева, обиды, даже презрения…  Однако Тира вдруг усмехнулась, легонько качнув головой.

— Ох, Альтар…  Ты даже не представляешь, как легко я убедила бы тебя в обратном. Но, увы, это предстоит сделать не мне. Теперь я это поняла.

— Тира…  — начал я, не представляя, как спасать положение.

Но она уже шагнула к двери, взялась за тяжёлую ручку.

— Ты когда-нибудь видел Имперский Эдельвейс?

— Что?…  — мне показалось, я ослышался.

— Эдельвейс. Имперский Эдельвейс, — терпеливо повторила принцесса. — Ты знаешь, как он выглядит?

— Символ Империи?…  На гербе…  — пробормотал я, чувствуя себя полным ослом.

— Не на гербе. На самом деле.

— Но…  — я окончательно опешил. — Это же легенда. Его…  не бывает.

— Не бывает…  — задумчиво повторила Тира, и в голосе её скользнула лёгкая грусть. — Наверное, ты прав. Легенды тем и хороши, что дают нам определённую свободу пофантазировать…

Она вышла из комнаты, аккуратно прикрывая дверь за собой:

— А на гербе он похож на рябчика, распластанного на сковородке.

Я вновь остался один — так, словно попросту не было случившегося несколько мгновений назад разговора…  Но даже в тишине вокруг мне беззвучно слышалось нечто негодующее и осуждающее.

Взгляд зацепил едва початую бутылку и два хрупких фужера позади неё, робко занявших самый краешек стола. Около кованой ножки неуместно ярким пятном на тёмном ковре валялось полосатое полотенце…

Я прикрыл глаза.

Потянулся за полотенцем, чтобы поднять — но вместо этого со всей силы впечатал кулак в ни в чём не повинную стену.

Осёл!

Ну как есть — осёл длинноухий!…

Каменную арку древнего портала мерно заполнял золотой свет, становясь всё ярче и плотнее. Окно перехода стабилизировалось с каждым мгновением, готовясь перекинуть четверых из нас на другую сторону Рубийских гор. Там, в городке под названием Горн, точно так же сохранившем кое-что из наследия гномьих предков, нас должен был принять его «близнец».

Пора было прощаться.

Мы по очереди тепло обнялись с Антонио, Торгрином и его дедом — им предстояло остаться в Крайте, пока не завершится работа с мечами. Это представлялось делом не одного дня — по замыслу Стальной Руки, если всё пойдёт удачно, наше оружие будет готово через две-три лунные четверти.

Впрочем, я, A'Kariaell, Альтар и Тира также не должны были терять время даром. Выкованные клинки предстояло зачаровать. Я отлично помнила, что потенциал практически всех магических артефактов, которые принцесса захватила в дорогу, был истрачен на один-единственный меч, висящий сейчас в скромных ножнах у пояса моего Стража. Для того, чтобы должным образом наложить чары на весь наш «арсенал», требовался поистине колоссальный ресурс, который нельзя было просто так получить из подручных средств.