На углу у краснокирпичного здания Баптистской церкви я даю обратный ход, стараясь не смотреть на сандвичу на противоположной стороне улицы. В любом случае, у меня нет денег.

Так-то ты веришь в свои силы, Скарлетт Брукс!

Я пробовала бегать в прошлом году, но быстро сдулась, уже на второй день. А сегодня выходит неплохо. Главное, чтобы мистер Валентайн, который живёт в начале нашей улицы, держал свою псину на привязи. Ведь именно из-за нее я рассталась с мыслью о пробежке в прошлом году.

Точно! Мне совершенно необходим баллончик, отпугивающий собак, а также сектантов и серийных маньяков.

Двадцать минут спустя я скорее иду, чем бегу, направляясь в сторону дома. В боку печет, подмышки, как и спина футболки, обзавелись пятнами пота, и мне хочется просто лечь на ступенях у дома мистера Валентайна и больше никогда не вставать. Не радует даже плейлист, который я так старательно составляла позавчера. Официально заявляю: «Я ненавижу бегать!» Но все бы ничего, если бы не Эйден Мерфи. Он медленно едет за рулём своей колымаги и последние три минуты занят тем, что раздражает тупыми попытками завязать разговор.

– Ты так и будешь молчать, Хрюшка? – интересуется он. Боковым зрением замечаю, что парень курит.

Я останавливаюсь за два дома от нашего, надеясь, что этот прилипала уедет вперёд. Он тоже тормозит, но мотор не глушит. Облокотившись на колени обеими руками, я опускаю голову и тяжело дышу.

– Эй, Брукс, ты как-то неважно выглядишь, тебя подбросить? – с нескрываемой насмешкой спрашивает Мерфи.

Моих сил хватает лишь на то, чтобы показать ему средний палец и попытаться восстановить дыхание. В горле саднит и сильно хочется пить. Я медленно поворачиваю голову и смотрю на Эйдена. И не пытаюсь утаить то, что думаю о нем.

– Скарлетт, у вас отвратительные манеры, – смеётся тот, выпуская изо рта струю дыма.

Локоть парня свисает из открытого окна черного GMC Yukon – его ровесника. Скоро Ханна тоже получит водительские права, но вряд ли у нее будут шансы с этой тачкой, которую Эйден за полтора года уже успел монополизировать.

Я выпрямляюсь и хриплю на это:

– Исчезни, Мерфи. Не порть мне утро.

Заткнув второе ухо наушником, я заново учусь прямохождению.

Уже вечером мы с Ханной сидим на нашей веранде. Подруга строит планы по завоеванию сердца Уилла Маккарти на его вечеринке в следующую пятницу, а я мечтаю лишь об одном. Нет, не о Логане Кэмпбелле. Я мечтаю поесть. Не ту унылую пищу, которой мучаю себя второй день. А поесть! Очень хочу сэндвич с зелёным салатом, ветчиной, маринованными огурцами, халапеньо и, обязательно, с майонезом! В конце концов, там же есть зелёный салат. Разве может пища, в которой есть свежая зелень, считаться вредной?

– Эй, Скар! – Ханна выдергивает меня из мыслей о прекрасном, – я спрашиваю, что ты наденешь на тусовку Маккарти?!

Я поворачиваюсь к ней и обвожу языком свою ротовую полость. Там уже скопилось столько слюны, что я готова начать переваривать еду прямо во рту.

– Ничего, – в пустую сглатываю. – Меня туда не звали, – и пожимаю плечами.

– Туда никого не зовут! Все просто приходят и веселятся. В этом весь смысл!

– Нет, Ханна. Не думаю, что мне это нужно.

– Но там же будет Логан! – эта девчонка знает, как меня замотивировать.

Но это все просто бесполезно. Я реалист, и не витаю в розовых мечтах, как некоторые.

– И Стефани тоже, – напоминаю ей.

– Ну же, Скар! Как я пойду туда одна?! Сама подумай!

– Возьми кого-нибудь… – пытаюсь отмазаться.

– Кого взять?! – злится Ханна.

Пока я раздумываю над более-менее подходящей кандидатурой, из соседнего дома показывается Эйден. Махнув нам рукой, он опускает со лба солнцезащитные очки и уверенной походкой направляется к своей тачке.

– Да, вон, – я киваю на Эйдена, – своего брата, например.

– Ты шутишь, да? – ворчит Ханна. – Он Логана и всю его компанию терпеть не может! Хочешь, чтобы снова все закончилось, как в прошлом году?

Она имеет в виду тот случай, когда Логан приревновал Стефани к Эйдену, и они устроили драку в школьном кафетерии. И что парни нашли в этой Ковальски? Ах, да, точно! У нее же вот такие ноги и вот такая грудь, а не наоборот, как у меня.

– Угу, – соглашаюсь я.

– И… вообще, Эйден еще не знает о том, что я иду. Иначе он снова наговорит маме страшных вещей о школьных тусовках, и она меня никуда не отпустит. Поэтому мне нужна ты! – говорит она с мольбой в голосе, и, на мой взгляд, явно переигрывает.

– В качестве кого? – спрашиваю ее. – Живого щита? Ну, да, я большая, в этом есть свои плюсы.

– Не говори ерунды! – одергивает меня Ханна. – Ты – моя лучшая подруга! Сама посуди! Это наш последний год в школе, который мы проведем вместе, а нам даже вспомнить нечего!

– Как это нечего?! – удивляюсь я. – А… прошлый Хэллоуин?

– Да, мы были в костюмах M&M’s! Я тогда ужасно вспотела, а потом выпила холодного пунша и пролежала неделю с ангиной! Отлично, Скар! Что ещё? – она выжидающе смотрит на меня.

– Ярмарка… домашнего лимонада, – неуверенно отвечаю, понимая, насколько глупо и неубедительно это звучит.

– Ты издеваешься?! – возмущается подруга. – Ты забыла, как мой брат продавал подкрашенную воду вдвое дешевле нашего и перебил у нас всех потенциальных покупателей?!

Я смеюсь, наблюдая, как тачка Мерфи, взвизгнув шинами, отъезжает от соседского дома.

– Да, что ни говори, твой братец умеет веселиться. Сегодня встретила его, когда возвращалась с пробежки. – Я не стала уточнять, что буквально ползла с нее. – Чего он не спит в такую рань?

Ханна пожимает плечами.

– Эйден все лето где-то болтается. Наверное, нашел себе кого-то или зависает до утра со своими дружками, а потом спит весь день… Я не лезу в его дела, – отвечает она и снова меня прессингует: – Так что, пойдешь со мной? Ну, пожалуйста! Подруга ты мне или нет?!

Она надувает губы, как маленькая девочка.

– Я… подумаю, – уклончиво отвечаю, собираясь во что бы то ни стало продинамить ее.

– Ты набиваешь себе цену, Скар, – ухмыляется Ханна в полной уверенности, что одержала верх.

И я позволяю ей так думать. До пятницы может произойти, что угодно. К примеру, я могу сломать ногу или решу стать волонтером и уехать в Исландию. В конце концов, Ханна может прозреть и расстанется с мыслью пойти на эту тусовку, где ей все равно ничего не светит… Хотя, кого я обманываю, вариант с Исландией выглядит намного правдоподобнее, потому что Ханна Мерфи точно не передумает…

Эдди уезжает на ночное дежурство, и дом остаётся в моем полном распоряжении. Я поднимаюсь к себе с решимостью немного покрутить хулахуп перед сном. Это полезно для талии и бедер, а главное – я чувствую, что двигаюсь в правильном направлении. А, когда решаю, что с меня на сегодня достаточно, мне приходит сообщение, прочитав которое я сразу бросаюсь к окну. Какого черта?

«Брукс, что за грязные танцы ты там устроила? Остановись, у меня кружится голова».

Рывком отодвигаю прозрачную занавеску и наблюдаю за тем, как Эйден машет мне рукой. Он снова стоит полуголый и с перекинутым через шею полотенцем резкими движениями вытирает волосы. Мне с трудом верится, что он собирается лечь спать вовремя перед первым учебным днем.

Окно его комнаты выходит прямо на мое, и я всегда об этом помню, когда собираюсь переодеваться. Но сегодня, воодушевившись своим двухдневным подвигом, видимо, упустила это из виду.

Чёрт, надо было крутить обруч внизу в гостиной!

Вместо этого кручу пальцем у виска, намекая парню на то, что думаю о его тупой шутке. Опускаю жалюзи и задергиваю занавеску. Мой мобильник снова пищит. В полной уверенности, что это опять Мерфи, нажимаю клавишу разблокировки. Нет, это не он.

Вас упомянули в истории…

Просмотрев несколько раз подряд, как дикая свинья гуляет по пляжу и распугивает людей, я вдруг ощущаю пустоту внутри, которую тут же хочется заполнить хоть чем-нибудь…

Сегодня двадцать шестое августа. И я снова сорвалась. Вчера я расстроилась и очень много съела. А потом снова расстроилась из-за того, что много съела. Но тот сэндвич с ветчиной преследовал меня в моих мыслях весь вечер. И я сдалась. У Эдди было ночное дежурство. Весь дом оказался в моем распоряжении. Как и холодильник… Не хочу больше ничего писать и взвешиваться тоже… и бегать… Не хочу быть Скарлетт Брукс…