– Да, – кивает Уилл. – И, значит, мы берём защиту, а вы – обвинение? – уточняет он напоследок.

– Обломись, – Эйден снова решает напомнить о своем существовании, чем портит мою минуту славы, а затем решительно заявляет: – Мы с Брукс берем защиту.

– Эйден, какая разница?! – в отчаянии спрашиваю я.

– Ладно, пусть будет так, как он сказал, – устало говорит Логан, качая головой.

– Не делай мне одолжения, ладно? – передразнивает его Эйден.

– Ты же обещал! – я отвешиваю Мерфи тычок в плечо. – Ну… если это все, я пойду, – поправляю лямку рюкзака.

– Пока, Скарлетт, – кивает Уилл.

– Спасибо, что осталась, – говорит Логан с дружелюбной улыбкой.

Чувствуя себя невероятно важной персоной, я тороплюсь эффектно покинуть эту компанию.

Подумать только! Со мной считаются самые крутые ребята в школе!

– Стой, Брукс! Я с тобой! – доносится голос Эйдена, в то время как моя самооценка впервые за несколько лет идёт на повышение.

***

Пару часов назад Эдди ушла на ночное дежурство, и мы с Мерфи сидим в нашей кухне перед ноутбуком. Джи дремлет на моих коленях. Мы уже разобрались со структурой эссе, определили тезис и последние полтора часа заняты тем, что изучаем информацию, которую точно не встретишь в наших школьных учебниках. Потому что она ни разу не вызывает чувство патриотизма. Скорее, ужас, стыд и ещё раз стыд.

Эйден сосредоточенно смотрит в монитор. Временами замечаю, как он дергает коленкой под столом или тяжело вздыхает и бурчит себе что-то под нос. Видимо, его очень заинтересовала эта тема, что меня приятно удивило. Я ожидала, он снова начнет кривляться и саботировать нашу работу своими выкрутасами, как днём на стадионе, но я ошиблась. Вероятно, все дело в том, что в нашей кухне нет ни одного футболиста. Либо за год занятий с детьми в начальной школе у меня проявились зачатки педагогического таланта. Как бы там ни было, это не так уж и важно. Мне действительно интересно наблюдать за другим Эйденом: думающим и серьезным. Я точно смогу собой гордиться, если получится помочь ему заработать хорошую отметку.

Мое тело, особенно та его часть, на которой я сижу, почти одеревенела.

В какой-то момент я беру Джинджер на руки и встаю, а затем бережно опускаю кошку на стул. Джи задирает хвост и, выставив передние лапы, выгибает спину.

– Я приготовлю кофе. Нашим мозгам нужен допинг, – говорю Эйдену, когда он поднимает взгляд.

– Мне надо покурить, – усталым голосом говорит он.

– Сначала выполни работу, а потом можешь выкурить хоть целую табачную фабрику. Я не собираюсь сидеть с тобой всю ночь, – менторским тоном заявляю ему.

– Ладно, – смирно отвечает парень. – Давай свой кофе… мне три ложки сахара, – широко зевнув, он взъерошивает волосы и добавляет, – пожалуйста.

Когда я возвращаюсь к столу, мой стул уже пуст, а Джи в поисках чего-то мягкого и тёплого перебралась на колени Мерфи. Ставлю перед парнем чашку с горячим напитком и сажусь рядом. Но тот не замечает ничего вокруг. Он словно смотрит сквозь монитор. И я почти слышу, как крутятся в его голове шестерёнки, пока он размышляет.

Сделав несколько глотков кофе без сахара, я морщусь и ставлю чашку на стол.

– О чем задумался? – спрашиваю Эйдена.

– Ни о чём, а о ком, – поправляет он, вздыхая. – О Колумбе.

Я издаю смешок.

– Ладно. И… что с ним?

Эйден берёт свою чашку и делает пару глотков.

– Почему нам всю жизнь твердили, какой он классный парень? – спрашивает он. – Обещаю впредь бойкотировать День Колумба.

– Эйден, ну зачем так радикально? – его серьезный вид вызывает у меня улыбку.

– Я… типа зол на него.

– Разве может один человек отвечать за действия целой нации?

– Это он все начал, – уверенно заявляет парень. – И даже понятия не имел, куда приплыл! Тоже мне мореплаватель! Зато теперь вся страна чествует его, как великого первооткрывателя! Но им мог быть и другой парень, тот испанец.

– Испанец? – переспрашиваю его и снова тянусь к своей чашке.

– Ну тот мужик, в честь которого Америку назвали Америкой, – поясняет парень.

– Ах, Америго Веспуччи, – понимающе киваю. – Только он итальянец.

– А есть разница? – спрашивает Эйден, и я едва не захлёбываюсь кофе.

– Спокойно, Брукс, дыши. Это шутка, – он улыбается и легонько хлопает меня по спине. – Я в курсе, что Италия и Испания – разные государства.

– Ты когда-нибудь дошутишься, и на тебя повесят труп, – я ставлю чашку на стол. Горький кофе – невероятная гадость, но мне нельзя есть сахар, а сахарозаменителя у Эдди никогда не бывает. – А еще я читала, что именно викинги были первыми из европейцев, кто побывал здесь.

– Наверное, они были нормальные ребята, не угоняли аборигенов в рабство и не истребляли их от скуки… – предполагает Эйден и, заметив мой пристальный взгляд, вдруг спрашивает: – Что? Почему ты так смотришь?

– Я думаю, тебе не нужна моя помощь. Ты четко обозначил свою позицию. Напиши об этом, – указываю взглядом на монитор.

– Я? – удивляется он.

– Ты, – киваю в ответ. – Ты изучил факты и составил собственное мнение. Дело за малым – изложить это на бумаге.

– Так вот как это делается! – восклицает парень.

– Не буду тебе мешать.

Я встаю и забираю свой недопитый противный кофе.

– Спасибо тебе, Скарлетт, – на лице моего подопечного появляется улыбка, на удивление, искренняя.

Эйдену словно становится неловко из-за этого, и он переводит взгляд на монитор.

– За что? – интересуюсь я. – Я же ничего не сделала.

– Позволь мне с тобой не согласиться, – не глядя на меня, отвечает он.

Несколько секунд я стою над Мерфи, пытаясь понять, что стоит за выражением его лица. Но на ум так ничего и не приходит кроме мысли о том, что этот парень точно не так глуп, как хочется казаться. Вот только зачем он это делает?..

Сегодня тридцатое августа. Пятница. Ровно неделя моему сражению с самой собой, день «Х» для Ханны и для Эйдена. Первая так и не рассталась с идеей отправиться на тусовку Уилла, а второму сегодня предстоит сдать свое эссе мистеру Уитмену. Я по-прежнему не понимаю, как ему вообще удалось доучиться до выпускного класса с его-то наплевательским отношением к учёбе и собственной репутации. И чего Эйдену не живётся спокойно? Словно ему жизненно необходимо постоянно кого-то цеплять и провоцировать. Откуда у Мерфи столько негатива по отношению к Логану? Банальная зависть? Больше ничего на ум не приходит…

Тем временем на весах минус сто граммов, а, по ощущениям, что вся тысяча! Я понимаю, это даже результатом назвать еще трудно, но хотя бы что-то сдвинулось с мертвой точки. Если все и дальше пойдет так ровно, то я смогу пойти на выпускной в довольно миленьком платьице, а не в оригинальной модели парашюта. Юху-у-у! Так держать, Скарлетт!

Как гласит одно из следствий закона Мерфи*: «Всякое решение плодит новые проблемы».

Сейчас я абсолютно согласна с этим утверждением, потому как решение пригласить к себе ночевать Ханну было, с моей стороны, чрезвычайно опрометчивым.

Время близится к семи, и Ханна почти двадцать минут занимается тем, что пытается завербовать меня в общество любителей пятничных тусовок.

– Скар, ты же мне обещала?! – отчаянно приговаривает Ханна.

– Не было такого, – я качаю головой, не обращая внимания на ее надутые губы.

– Это… это просто жестоко с твоей стороны лишать меня шанса побывать на тусовке Уилла в тот момент, когда он снова разбежался с Дианой! – отчаянно высказывает она.

– Ханна, я не запрещаю тебе идти! Давай, вперёд! – киваю на дверь своей комнаты.

– Я не могу пойти туда одна, и тебе прекрасно это известно! – раздраженно говорит подруга. – По одному приходят только лузеры и шлюхи!

– Серьезно? Впервые слышу подобное, – я с сомнением смотрю на неё, в который раз мысленно перебирая всех ее знакомых. – О! Точно! Возьми с собой Бри!