О чем она думала, когда решила поступать на физфак, Ангелина сейчас в толк никак взять не могла. И каким чудесным образом сумела сдать ЕГЭ, да еще с учетом того, что за годы ее отсутствия экзамен претерпел ряд изменений, не знала. Сейчас она не понимала, радоваться ей или плакать.

Иногда (или даже не иногда) Ангелина пыталась смотреть на себя и всю ситуацию со стороны и впадала то ли в шок, то ли в отчаяние.

– …так, к чему это я… А! Результирующая внутренних сил всегда равна нулю, запомните это. В реальном мире барон Мюнхгаузен не смог бы вытащить себя из болота за волосы.

Лектор объяснял материал, периодически отвечая на вопросы, брошенные из аудитории, и подкрепляя свои слова рисунками и графиками.

– …обведем полученный результат, то бишь это уравнение, в «траурную» рамочку. Про время я отдельных пометок делать не буду, «дэ тэ» по умолчанию всегда больше нуля, так что обычно я к этому не возвращаюсь… Ну ладно, давайте все-таки еще раз в скобочках напишу: производная от времени больше нуля. Всегда! Стрела времени не может повернуться вспять. К сожалению. «Где мои семнадцать лет», да? – рассуждал лектор уже больше сам с собой.

«Где МОИ семнадцать лет?»

К Ангелине снова подступил какой-то необъяснимый, немотивированный мандраж, и очень скоро она сделала для себя вывод, что идти на лекцию было не просто плохой, это было очень бестолковой идеей. И дело не только в том, что она никак не может сосредоточиться; странное, непонятно чем вызванное напряжение в руках элементарно не давало писать. Ссутулившись над конспектами и периодически перелистывая их, Ангелина поначалу упорно делала вид, что вникает, но это очень быстро надоело ей.

Поэтому, отложив ручку, она тупо уставилась в свою же писанину. Потом принялась лениво изучать обстановку, точно находится здесь впервые.

– …физика – это не формулы, а понимание, – Лыткин прохаживался от одной стены к другой. – Все, о чем я вам сейчас рассказываю, – не слишком понятно, да? Постепенно, в течение семестра я расскажу вам, что это и с чем это едят.

«Едят… Только не надо про еду, пожалуйста! Зачем вы мне напомнили?» – и ведь действительно, все было более-менее в порядке, пока речь не зашла об этом! А теперь тошнота вновь напомнила о себе жуткими спазмами в пищеводе.

Резко возникшее бурление в животе вынудило Ангелину инстинктивно сжаться. Переждав, когда внутренняя война утихнет, она заозиралась в попытках понять, обратил ли кто-нибудь на это внимание, услышал ли кто-нибудь. Похоже, что нет, и это не могло не радовать. А то стыдно как-то.

На задних рядах тихонько перешептывались между собой, сидящие за спиной парни с параллельной группы делали из конспектов самолетики, кораблики и прочие шедевры оригами – дурачились, проще говоря. Кто-то без зазрения совести сидел в наушниках, уткнувшись в телефон.

– …не будем изобретать велосипед и вспомним скалярное произведение векторов в координатах. Вы же его уже проходили на аналитической геометрии? – лектор продолжил писать, но не на листе, который лежал под документ-камерой, а на доске. Ангелина – уже привычно – прищурилась, силясь рассмотреть написанное и нарисованное. Нужно бы в самом деле проверить зрение, потому что то, с какой скоростью оно стало падать, явно нельзя назвать чем-то нормальным.

Из уважения к своему личному времени Ангелина в который раз предприняла попытку сконцентрироваться на учебе, но тремор, будь он неладен! Мышечная слабость, снова возникшая беспричинно, чередовалась с приступами еще более неуместного двигательного беспокойства. В довесок ко всему снова появилось чувство тяжести внизу живота.

«Видать, "эти дни" на подходе. Давно пора».

Впоследствии сдавшись и взяв пример с большинства, то есть со всех тех, кто всю лекцию просто отсиживается, Ангелина начала бесцельно листать ленту соцсети. Тщетно пыталась справиться с тошнотой, отпивая воду из бутылки маленькими глотками. «Че, сушняк?» – бестолково поддел Никита, и Ангелина посмотрела на него так, что тот даже слегка стушевался. Она пробовала спастись жевательной резинкой, хотя уже давно на собственном опыте поняла, что это нисколько не помогает от тошноты.

Еще – постоянно протирала влажными салфетками руки, потому что кожа по какой-то странной причине высыхала и шелушилась.

Звонок ознаменовал начало перерыва. Преподаватель по обыкновению ушел в примыкающий к лекционной аудитории физический кабинет, а студенты мигом оживились.

– Не хотите сесть поближе? – робко предложила Ангелина, точно не зная, у кого именно спрашивает. Поймав на себе несколько взглядов, она кивнула на только что освободившиеся места во втором ряду – несколько человек, прихватив куртки, вышли из аудитории. Навряд ли они отлучились просто покурить, иначе, помимо верхней одежды, не забрали бы с собой остальные вещи.

– У тебя зрение, что ли, плохое? А че очки не носишь? – спросил Дима.

– Да не знаю, раньше вроде нормально было. Сейчас как-то резко…

– Да, давайте пересядем, – Ева сгребла тетради и прочий «хлам» со стола.

Однако стоило только Ангелине по примеру остальных привстать, как она тут же почувствовала, что кровь резко прилила к лицу. Щеки горели, жар волной прокатился по всему телу. От головокружения ее повело куда-то в сторону, но, благо, удалось достаточно быстро прийти в себя, никто не обратил внимание на ее состояние. Кажется.

Шум в аудитории, который обычно всегда пропускается мимо ушей, вдруг начал действовать на нервы. Ангелина раньше даже не замечала, насколько громко все разговаривают. Чтобы отвлечься от этого и заодно унять тошноту, она начала грызть мятные леденцы. Утвердившееся чувство смутной тревоги не давало думать о чем-либо еще. Вдобавок эти тянущие боли в животе, которые только усиливались…

К привычному недомоганию присоединился еще и непонятный шум в ушах. Новый тревожный симптом неясно чего или просто паранойя?

Ангелина глубоко вдохнула и очень медленно, беззвучно выдохнула через рот. Спокойно. Это все от нервов. Ничего страшного не происходит, просто плохое самочувствие. Это абсолютно нормально, нет никаких поводов для паники.

Когда прозвенел звонок, Ангелина едва не вскочила с места, и это уже не могло остаться незамеченным.

– Ты че шугаешься-то так? – Никита, который тоже невольно вздрогнул от действий одногруппницы, приподнял брови.

Ответом послужило совершенно потерянное выражение лица – Ангелина открыла и закрыла рот, но так и не выдавила ни звука. На какой-то момент неоправданная паника завладела ей настолько сильно, что уже подумалось: если ее через минуту не отпустит, то она от безысходности просто разревется на всю аудиторию.

Только титаническими усилиями получилось вернуть себе хоть какое-то самообладание.

– Да ничего… У меня просто, походу, это… температура. Не очень хорошо себя чувствую.

– Еще одна, – Никита закатил глаза. – Че вы на пары-то ходите, раз болеете? Сидите себе дома и болейте на здоровье. Да вы реально больные!

Только через пару минут после звонка преподаватель вышел из физического кабинета, и возня в актовом зале постепенно прекратилась. На задних рядах, правда, еще продолжали достаточно громко переговариваться.

– Ну тихо, успокоились, – Лыткин выставил ладонь вперед, призывая аудиторию к тишине. – Продолжаем.

Многие тут же приготовили гаджеты, чтобы скоротать еще сорок пять минут времени.

Вместо леденцов на второй половине лекции Ангелина грызла ручку. Сидящая рядом Ева тоже уже ничего не конспектировала. Сложив пальцы домиком под подбородком, она смотрела куда-то сквозь стену, а позже, после пятнадцати бессмысленных минут перелистывания ленты в телефоне, принялась с каким-то маниакальным усердием вырисовывать узоры на полях тетради. Ангелина и не заметила, как непроизвольно вытянула шею, стараясь рассмотреть эти рисунки.

«Рисунки… на полях… в виде кругов… на полях… Круги на полях!»

Подумалось, что это довольно забавно, хоть Ангелина не сразу сообразила, что именно ее так рассмешило. Она и сама от себя такого не ожидала.