– Д-да… к-как бы… ну да, мне двадцать два, – промямлила она, чувствуя, что вспотела.

– Ого, а так и не скажешь, – от Насти не укрылась нарастающая нервозность в поведении одногруппницы.

– Ну да, выглядишь максимум на лет пятнадцать. Я вообще думал, что ты самая младшая в группе, – Андрей, который знал Ангелину только по внешности, подумал о том, как это забавно: та же Настя выглядит гораздо старше своих лет, хотя ей только в начале семестра исполнилось восемнадцать.

– Так ты все-таки уже где-то училась? А сейчас на «вышку» пошла?

– Нет, не училась. Яа-а… ну, по состоянию здоровья не могла учиться… Вот.

– Ого, что-то серьезное?

– Да харэ доставать человека! Чего прикопались-то, – Ева с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

– Да, давайте уже пить! – решительно пресек этот разговор Дима, получив в качестве ответа одобрительное «одно другому не мешает».

Ангелине же только оставалось выдохнуть с облегчением. В ее словах была часть правды: на протяжении последнего года мама обошла с ней, наверное, всех возможных врачей в Сибири. Ее даже пару раз пробовали подвергать гипнозу – ничего. И хотя эта история с исчезновением на три года произошла, что называется, в глубинке, это не помешало журналистам не только узнать о ней, но и попытаться докопаться до истины. Однако с прессой семья Колесниковых общаться отказывалась наотрез, чего нельзя сказать о полицейских. И, конечно же, заинтересованные лица много писали об этом в интернете, без этого никак. Ангелину с родителями даже приглашали дать интервью для какого-то документального фильма, но Колесниковы не соглашались ехать ни под каким предлогом. И так вся жизнь перевернулась с ног на голову, не хватало еще на публике это мусолить.

Ангелина бы слукавила, если б сказала, что не испытывает почти смертельного страха перед тем, что кто-нибудь когда-нибудь спросит ее о вещах, которые хотелось забыть, как ночной кошмар.

Впрочем, как можно забыть то, чего даже не помнишь?

Три года в буквальном смысле выпали из жизни, еще год ушел на реабилитацию и подготовку к экзаменам. В итоге – четыре года и несколько месяцев с тех пор, как она закончила школу.

И снова входящее сообщение от Розы, заставившее Ангелину вернуться в реальность. Она могла представить, насколько сильно волнуется за нее сестра. Может, идея в кои-то веки уйти из дома и развеяться в компании была не такой уж и хорошей? Или это просто ни что иное, как акт отчаяния, паническая попытка вернуться к нормальной жизни?

Вскоре про видео, как и про неожиданное открытие относительно возраста Ангелины, все благополучно забыли. Дима, Катя и Андрей «сдались» первыми, явно переборщив с количеством и скоростью выпитого. Пришлось в соседней, гораздо менее просторной комнате ставить вдоль двуспальной кровати тазики. И если парни добрались до места ночлега (речь о том, чтобы отправить их на такси в общежитие, даже не велась) без происшествий и, что более важно, самостоятельно, то уже ничего не соображающую Катю пришлось буквально тащить на себе Никите. Девушку мучили рвотные позывы, поэтому Настя шла рядом с тазиком наготове.

– Катюх, сколько ж в тебе говна-то? – Никита отпустил «тело», позволив ему сверзиться на кровать.

Ближе к двум ночи все, кто остались адекватными или более-менее адекватными, собирались разъезжаться. Ангелина тоже вызвала такси. Она так отвыкла засиживаться допоздна, что уже с трудом боролась с сонливостью.

– Может, тоже останешься с ночевкой? Родителей все равно несколько дней не будет.

Задержавшись на пороге, Ангелина обернулась на голос Евы. Из такси еще не перезванивали, но она планировала подождать автомобиль на улице, на воздухе. А то как-то резко поплохело.

– Да я лучше, наверное, поеду. Да и такси уже вызвала…

– Ну, как хочешь.

На самом деле перспектива поехать на такси казалась Ангелине почти что ужасающей. В последнее время ее стало сильно тошнить в легковом транспорте, даже таблетки от укачивания толком не помогали. Но вариант остаться на ночь вне своей квартиры, не рядом с кем-то из близких, ужасал еще больше.

– Не забудь запереться. Пока! – Ангелина несколько натянуто улыбнулась и закрыла за собой дверь. С одной стороны, ее не могло не радовать, что одногруппники, возможно, теперь больше не станут считать ее затворницей, а с другой – она начала чувствовать себя плохо так внезапно и беспричинно, что вся радость быстро отошла на второй план и даже дальше.

Какого черта?

Только бы успеть, только бы успеть…

Ангелина бегом спустилась по лестнице, третий этаж показался ей девятым. Пару раз она чуть не споткнулась на ступеньках, кое-как умудрившись удержать равновесие. И опять это состояние… Пошатывало, как будто она действительно выпила, причем приличное количество. Такое ощущение, что ей одного взгляда на алкоголь хватает, чтобы опьянеть! Еще и голова трещит по швам.

Действуя исключительно на автомате, Ангелина наклонилась над мусоркой и принялась стравливать содержимое желудка прямо туда. Пищевод спазмировал настолько мучительно и болезненно, что в какой-то момент показалось: еще немного, и вместе с «Кока-Колой» начнут выходить внутренности.

Как повезло, что все это происходит под покровом ночи и никто этого не видит! Чувство стыда наступило с опозданием, когда на смену почти нестерпимым спазмам пришла изнуряющая, но вполне обычная тошнота. Ангелина еще несколько минут отплевывалась. Уже ничего не выходило, даже желчь, мучило только обильное слюноотделение. Она пыталась практически вслепую нашарить в рюкзаке пачку бумажных салфеток, и когда ей это удалось, трясущимися руками достала из упаковки несколько штук и принялась второпях вытирать онемевшее лицо. Из такси уже звонили, но трубку Ангелина по понятным причинам не взяла; наверное, недавно подъехавший и припарковавшийся недалеко от первого подъезда зеленый автомобиль – и есть та самая машина.

Собравшись с силами, Ангелина попыталась наспех привести себя в относительный порядок и нетвердой походкой направилась к авто. Голова кружилась, она жадно хватала ртом воздух, от этого головокружение только усиливалось – какой-то замкнутый круг. Перед глазами потемнело, Ангелину заносило куда-то набок.

«Он же все видел! Как меня тошнило. Наверное, думает, что я напилась. Пьяная малолетка. Класс. Дима же сказал, что я не выгляжу на свой возраст… Стоп, или это был Андрей?» – усевшись на заднее сиденье, Ангелина поздоровалась с водителем. Речь ее была абсолютно внятной, не спутанной. Такое точно не свойственно людям в состоянии алкогольного опьянения.

Поначалу она даже немного успокоилась и почти пришла в себя, но следом накатила тревога из-за недавней спонтанной дурноты. В последнее время такие приступы стали появляться все чаще и чаще, и было абсолютно непонятно, чем они вызваны.

«Я ведь давно так поздно не ложилась. Наверное, из-за этого башка так закружилась. Да, так и есть».

Однако как только автомобиль резковато тронулся с места, Ангелина вновь ощутила на себе все симптомы укачивания, причем в самой острой форме. Ей стоило огромных усилий, чтобы сдержаться и не попросить таксиста остановиться.

«Все нормально, все нормально, все равно блевать нечем», – успокаивала она сама себя, приложив ладонь ко рту и полностью сосредоточившись на городских ночных пейзажах по ту сторону стекла. Говорят, если смотришь на дорогу, становится легче. Но – по крайней мере, пока – тошнота ни в какую не унималась и порой становилась почти нестерпимой.

– Девушка, вам плохо? – спросил водитель через плечо. – Может, остановиться?

– Да н-нет, н-нормально, – Ангелина не выдержала и, навалившись на дверцу, уткнулась лицом в руку. Каждые секунд пять возникала необходимость сглатывать слюну, но любое глотательное движение сейчас давалось с трудом. Поскорей бы доехать…

Эта дорога казалась длиной в целую вечность, хотя на деле заняла не больше десяти минут. Сунув водителю две мятые купюры и пробормотав невнятное «спасибо», Ангелина пулей вылетела из автомобиля. Какое-то время она снова надрывалась над мусоркой, понимая, что до дома точно не дотерпит, хотя и живет всего-то на четвертом этаже. И откуда в желудке еще что-то осталось?