– Ты все правильно сделала, Мэймэй, – по привычке тихо сказал Атлас, хоть будить теперь было уже некого.
– Я знаю, – подбрасывая мясо на сковородку, согласилась девушка. Стоило бы продолжить: «И буду молчать», но оно и без этого понятно.
На город опустилась ночь, и хищники выходили из своих укрытий. Им всем пора было заступать на смену: ей – фасовать дурь по пакетикам, ему – вместе с одноклассниками разбирать угнанные тачки, Ашеру – вышибать карабином двери должников Дона Романо. Семьдесят баксов, что черноволосый эксперт сунул ей в руку перед уходом, грели душу, но доверие матери они не вернут и колледж ей не оплатят, а иначе отсюда не выбраться. Не переплыть этот проклятый залив и не перебежать мост Первопоселенцев навстречу другой – лучшей жизни. Главное, что ей еще долго не придется ходить на охоту. Голуби забудут, что их ждет на старой крыше, поднаберут массы, будут еще жирнее и громче шкварчать на сковородке.
– Знаю, – шептала она, в ужасе вспоминая лицо отца, сделавшего свой последний вздох.
Недоброе утро
Если у первого наследника одного из богатейших семейств Штатов, любимчика городской общественности, завсегдатай заголовков светских хроник, будущего американской нации, а, по мнению его материи, еще и сына, который замечательно рисует, да и вообще, существа без единого намека на изъян Адама Ларссона после сегодняшнего его прибытия на работу спросить, знаком ли тот с феноменом «недоброго утра», то испепеляющий взгляд зеленных глаз скажет сам за себя. На все пожелания доброго утра Адам, конечно же, отвечал своими, не менее любезными, а порой и более искренними, но, несмотря на близившийся канун Рождества, все пожелания коллег не исполнялись, и утро добрее не становилось. Только наоборот. Атмосфера давила со всех сторон, угнетала и раздражала.
Чтобы составить полную картину и понять глубину красок его мрачного настроения, стоило начать с самого пробуждения Адама в спальне родительского особняка поместья Пэлисейдс. Да, он было отвратительным, сон в разбивку определенно был его не самой лучшей идеей, но ночевать он все же предпочел дома, где его ждал отвратительный завтрак из несоленой каши, пуговиц и битого стекла, хотя, возможно, Адам немного драматизировал, и в каше были только пуговицы. Насыпал же их туда один его знакомый, происходивший из семейства, которое обычно кашу заваривало и свинчивало куда подальше, а остальным предлагало разбираться с последствиями. Так вот, Ашер Эванс в лучших традициях своего семейства испортил Адаму завтрак и исчез подобно фантому, попутно угнав отцовскую машину. И черт бы с ним – с завтраком, черт бы с ней – с машиной, черт бы с недобитым полуволком – Ашером Эвансом, но то, что Адам умудрился натворить накануне, заставляло его не на шутку задуматься о здравости его рассудка.
Манипуляции. Ими была пропитана вся его жизнь. Он впитал способность к ним с молоком матери и с годами учился, оттачивал, совершенствовал свое мастерство, пока никто из его знакомых не смог сравниться с ним. Почти никто. Получение полного, абсолютного контроля над всеми было главной цель его жизни, к которой он успешно шел. Вот только вчера Адаму отчетливо дали понять, что идет он ровно и по прямой до поры до времени, и пока ему это позволено. Ткнули носом, словно мелкого нашкодившего котенка, причем дважды. Было немного обидно, но вполне закономерно. Обижаться за это Адам мог только сам на себя, поскольку сам натаскал брата и его бывшую вечно быть начеку и не доверять ни единой живой душе.
«Будь проклята эта предновогодняя суета», – думал он, окинув вестибюль штаб-квартиры Larsson Industries придирчивым взглядом. По всему холлу на стенах, на стойках ресепшена, на дверях и даже на рамках металлодетекторов были разрешены рождественские украшения. В воздухе витал царивший кругом дух предстоящего праздника с запахом пирогов и еловой хвои, уже начавший порядком надоедать. Адаму грех было жаловаться на уходящий год. Он бы оставил в нем все плохое, но сейчас его окружало только хорошее. Путь на политическую арену расчищен, свадьба с одной из самых завидных невест Нордэма не за горами, как и выборы в Конгресс, в убийстве Томпсона поставлена точка вместе со смертью Буна О‘Брайена. Стоя почти у вершины горы, Адам не мог недооценить проделанный им путь от самого ее подножия. Шаг за шагом, ступень за ступенью, и он почти на самом верху практически без потерь, Томпсон не в счет. Ему определенно стоило этим гордиться. Ларссон был не из тех, кто приписывал себе чужие заслуги, но все же в команде многое зависело от лидера, в данном случае от самого Адама, что только тешило его разросшееся до небес эго, преуменьшая заслуги остальных. Все в лучших семейных традициях Ларссонов.
До намеченной цели было рукой подать, но никогда не стоит забывать о делах насущных. Проще говоря, прежде чем сесть в кресло конгрессмена, Адаму предстояло еще много работы. «Рубить бабло», – как бы сказал на своем плебейском диалекте его больной на голову штурман, и очень точно охарактеризовал бы нынешний род деятельности Адама. Встреча с Фреем Лорианом была назначена на одиннадцать часов недоброго утра у него в офисе. Удивительно, что Лориан сам изъявил желание лично на ней присутствовать, на чем Адам не настаивал, понимая его занятость в преддверии праздников. Столь неожиданный факт личной заинтересованности посредника только добавлял Адаму уверенности, что все плохое, что только могло случиться в этом году, уже случилось, а сейчас он идет только в гору и ни шагу назад. Жаль, что пришлось задержаться на встрече с юристами, и Адам очень торопился, едва успев встретить Лориана в холле перед лифтами, а не в своем кабинете, как полагалось бы ему по статусу.
– Фрей, рад вас видеть, надеюсь, не заставил долго ждать? – искренне воодушевленный появлением одного их немногих адекватных людей в круге своих знакомых, Адам действительно был рад встречи, как единственному хорошему событию за сегодняшнее недоброе утро.
Общение с Фреем в прошлые их встречи проходило плодотворно, и наращивать связи перед предстоящими выборами еще не поздно. Как человек Лориан казался Адаму слегка замкнутым, но весьма интересным, и уж точно был человеком одного с ним круга, в котором позволено многое, только заплати.
– Нет, я только приехал, – Лориан холодно, но учтиво и вежливо ответил на рукопожатие, чем немного удивил Адама, не пожелав тому доброго утра, что делал сегодня, казалось, каждый встречный и поперечный широко улыбаясь при этом начальнику.
Всегда деликатный и располагающий к общению Лориан выглядел сегодня немного замкнутым и отрешенным. «У всех бывает недоброе утро», – оправдал его Адам и не стал более навязываться, а, вспоминая о семейном сходстве себя с одним мелким и похотливым говнюком, вовсе не имел к Фрею никаких претензий.
– Надеюсь, вы не против, что выпросил встречу до рождественских праздников, хотелось завершить все важные дела в уходящем году, – дипломатично извинился за настойчивость Адам, все еще разглядывая слегка напряженного в общении Фрея.
– О, это не проблема, я все понимаю, – отмахнулся Лориан, скользнув по толпе сотрудников невидящим взглядом, и ответил уже немного мягче, отогревая тем самым довольно зябкое приветствие. – Я всегда рад встречи с вами, – Фрей улыбнулся, но до глаз его улыбка не дошла, застыв на его лице фальшивой маской, – мистер Ларссон, – опять прозвучало холодно и злобно.
«У всех бывает недоброе утро», – снова оправдал его Адам, искренне не понимая причины такой холодности при разговоре с ним. Близился конец года, сдача финансовых отчетов, да и последнюю сделку по скупки активов Loreangroup у Millennium Selvestar неожиданно отменили, причем сама компания Лориана, изъявившее желание скупить их акции. Усталость и нервное напряжение сказывалось на всех: от руководителей до рядовых сотрудников. Благо, самого Адама эта участь настигла только сегодня утром, а до этого со слитыми в сеть страницами картотеки, у него будто открылось второе дыхание.
