– Сейчас я покажу тебе фокус, – Эванс таинственно поводил рукой над столом и совершенно незаметно подбросил другой рукой колоду замызганных игральных карт, бросив ее на стол.
Действие было бы очевидно не для обычного зрителя, конечно, а для аудитории вдумчивой и внимательной, но, увы, Атлас всегда работал с тем, что имел, или кого имел, для него это не имело никакой разницы. Он только усмехнулся, но не подал вида от нелепого и, по его мнению, детского фокуса с появлением колоды, заранее предполагая, что сам фокус будет непонятен Ежу без детальных разжевываний.
– У нас с тобой, мой друг, есть вот что, – Эванс ткнул указательным пальцем в колоду, сталкивая неровный столбик и будто размазывая картонки по столешнице.
– Старые игральные карты, – Хейз скептически посмотрел на них, а затем на Эванса, чтобы убедиться, не шутит ли он. Дело делом, но во Фросткрике Норзера не просто так заперли.
– Мы будем рубиться в покер? Прошу, не трать время, я выиграю, – констатировал Хейз.
Эванс лишь перевел на него тяжелый взгляд. На его лице опять не было никаких эмоций, а Хейз, наоборот, был просто переполнен ими. Коктейль был тот еще: от восхищения и нетерпения до разрежения и озлобленности.
– Конечно. В этом же весь смысл, – громко хлопнул он по столу, и карты подпрыгнули, еще дальше разлетаясь друг от друга.
– Смысл в том, что я тебя обыграю? – Хейз уже совершенно не понимал, куда клонил отъявленны социопат.
– Хм, – ехидно хмыкнул Атлас. – Смысл в том, что до самого конца фокуса его участники думают, что обыграют других, – сжалившись над туповатым напарником, наконец, разъяснил он.
Хейз проникся глубиной метафоры, вот только ее неправильность глодала его логику вечно ровную, прямую и неоспоримую.
– Только валет не бьет короля, а королем не пойти против туза, – приведя элементарный пример, Атлас вспомнил, что он заядлый сексист и намеренно исключил дам из упоминания, потешив свое мужское эго.
Ну, хоть где-то он смог нанести сестре обиду, пуста та его и не слышит. Слышала бы – психанула бы по полной и развизжалась, как девчонка. Эванс не смог сдержать улыбки из-за метафорического каламбура и приподнял уголок ровных губ, кривясь в усмешке. Его доктор на приеме в Фросткрике непременно бы спросила, скрипя карандашом в папке с именем «Джон Доу», что, собственно, смешного, а он бы опять ответил, мол, ничего, что заслуживало бы внимания. Хейз же точно знал, что его внимания общение Эванса с самими собой не заслуживает, и не стал вдаваться в подробности ухмылки без причины, коли у самого и свой такой имелся.
– Верно, мой друг? – Эванс начал путать карты ответом, путая карты, разложенные на столе тонкими пальцами, и каламбур метафоры и действия запутал Хейза окончательно, а вот крупье чувствовал себя весьма комфортно.
– Но что если у нас есть равные противники, не больше и не меньше? – заговорщически спросил беспринципный манипулятор. – Что если здесь, как в покере: нужно собрать определенный набор: флеш, стрит-флеш, флеш-рояль, – перечисляя комбинации бархатным баритоном, Атлас умело орудовал колодой, мешая между собой картонки с расслоившимися краями, и оставлял на рубашках часть крови с ладоней. – Собери, что нужно, и увидишь, в чем состоял весь фокус, – этот харизматичный мерзавец умел так нагнать интригу, что у Хейза сводило скулы от желания спросить.
– Дай угадаю, правила в этой игре устанавливаешь ты? – на этом месте Хейз окончательно попрощался с логикой и полностью отдался во власть адепта хаоса, раскладывавшим перед ним дорожки из карт, тут же собирая их назад.
Эванс цокнул языком, увлекшись собственной игрой. Со стороны казалось, будто он просто месит карты в свое удовольствие, но Хейз заметил, что тяжелый затягивающий в себя взгляд ищет что-то конкретное. Одну конкретную карту. Предположения Хейза оказались верными, и Норзер быстро и резко выдернул из колоды Валета Крестей.
– Сейчас я расскажу тебе одну историю, которые ты так любишь всем рассказывать, – тон Норзера стал предостерегающим, когда он с силой впечатал карту в столешницу, и взглядом указал на стул напротив, предлагая Хейзу присесть.
Еж, недолго думая, поднял стул с пола и уселся на него напротив Эванса, приготовившись внимательно слушать историю о том, что было, и чего никогда не было. Он рассматривал испачканную в крови старую потертую карту, освещенную тусклым светом засаленного плафона над столом, ставшего кладбищем насекомых, влетавших в него годами.
– Так вот, – Атлас продолжил передачу опыта по запудриванию мозгов менее умелым из кровожадных убийц, но нетерпение – болезнь современности, и Хейз перебил его.
– Знаю ли я, как у тебя крыша поехала? – попытался предугадать он, а Норзер опять многозначительно цокнул языком и отрицательно потряс головой, растрепав слипшиеся патлы, лукаво улыбаясь.
– Хм, ты внимательный зритель, сейчас я расскажу тебе про этот фокус, – оскалился Атлас. – Ты видел самое начало, но так и не понял всей сути, – злорадствовал он и постучал пальцем по карте, брошенной перед Хейзом на стол.
– Кто-то наконец-то заговорил… – Хейз попросил напарника продолжить, оттирая лезвие своего ножа от крови, но желания слушать, постепенно убывало вместе со стираемыми с лезвия разводами, как и терпение в полупустой копилке Атласа. Успокоение от убийства шестерки Романо почти сошло на «нет», и новый приступ был не за горами.
– Был у меня один друг, – безжалостный киллер мечтательно закатил обсидиановые глаза, отражавшие грязно-оранжевый свет закопченной лампочки над столом, а затем перевел его на крестового Валета. – Вечно гонялся за чем-то неуловимым, шел в воду, не зная броду, строил из себя невесть что, бегал вокруг серьезных людей и лаял на них, как легавая шавка, вот только зубов у него отродясь не было. Дай кого-то укусить, так адвокаты в ответ так цапали, что не подкопаешься, – начал Атлас.
Видимо, до появления горы трупов за его спиной было еще далеко, и Хейз недовольно сложил руки на груди, вслушиваясь в историю.
– Решил он как-то замахнуться на серьезных парней. Но зубов-то у него, как не было, так и нет, а укусить-то страсть, как хочется. Подговорил он одного глупого лисенка повилять куцым хвостом, да тот и нанес ему слухов от непривитых сучек, наобещал с три короба. Мол, будет тебе и тело, и дело, и белка со свистком. Только не учел легавый пес, что ищет он не Формана или Гарсиа, а прожженных нордэмских типов, вроде нас с тобой, – повествовал Аидас, мутный взгляд которого во время рассказа заволакивался рябью интриги и одновременно просветлялся от параллелей с реальностью.
– И что же? – навострил уши Хейз. – Лис пообещал Моргану свидетеля, и матерый коп повелся на запах жареного? – быстро сложив два и два, Еж провел верные аналогии.
– Видит око, да зуб неймет, Эрик, – необычайно довольный, что кажущийся бред обрел для кого-то смысл без дополнительных разжевываний, Атлас продолжил рассказ из полуправды и недолжи, и сомнений в реальности событий ни у кого не осталось…
***
Морган боялся сделать лишний вдох в стенах своего офиса. Брось хоть кто-то из его сотрудников одно лишь опрометчивое слово, и весь их план полетит Форестеру под хвост, и показаний Ван Смут им не видать, как и ордера на арест Ларссонов и младшей Эванс. Закари, опасаясь лишних разговоров, просто напросто отключил рабочий, и хрен с ними с букмекерами, ставки на спорт того не стоят, когда сейчас они делают ставки на чьи-то жизни. Маркес отправила в мусорную корзину очередной стаканчик из-под кофе, количество которых за сегодня шло уже на второй десяток, и картонная тара не помещались в корзину за ее столом.
– Анна, успокойся, – отметив перевозбужденное состояние детектива, Морган велел ей собраться. Не хватало ему еще мандража сотрудников в самый ответственный момент.
– Сложно успокоиться, когда идешь против таких людей, Джон, – Фрэнк мял сигарету в руке.
Запрет на курение в участке частенько игнорировали, но у федералов не должно быть ни единого повода, тем более такого пустякового, чтобы дискредитировать департамент.
