— Лады, — зевнула Еля. — Только пусть без меня. Я завтра почервячу, сейчас на выход и баиньки.

— Почервячу, — повторил Свиристель, оторвавшись от чата. — Ха! Надо запомнить.

— Ты приказы капитана забываешь через минуту, — уличила Мэй. — Запиши в блокнот. Запомнит он, ага.

Мэй встала и обратилась ко мне:

— Разомнемся во дворе?

— В смысле?

— Тренироваться зовет, — пояснил Свиристель, подойдя к окну. — Капитан, все помчались. Семь человек в подвале еще, сейчас стационар установлю — их там кто-то кушает.

— Даже слушать не желаю, — проворчала Мэй. — Варнак, помашем железом, а? Мы в паре пойдем в город. Надо притереться.

— Почему не со своими? — спросил я, когда мы спускались по лестнице. — Из-за навыка?

Мэй бросила:

— Они не битые, как ты. Их по лесам не гоняли, они всегда с напарниками. Это расслабляет. А воин должен уметь биться без поддержки. Хоть со всем миром. И быть готов к смерти. А ты даже доспехов не носишь, но сюда добрался, а значит опыт есть. Мне это нравится.

Мы отошли от замка за стены. Мэй положила пальцы на рукоять.

— Атакуй!

Я бросился вперед и бесславно сложился от неожиданного удара, который даже заметить не успел. Мэй ловко прыгнула, стелясь вдоль земли и врезала мне мечом, не вынимая из ножен, прямо в живот.

— Больно?

— Конечно, блин, — скривился я потирая место удара. — Тут хоть и не реал, но у меня стопроцентная чувствительность.

— Тут нет чувствительности, — процедила Мэй, прищурившись. — Твое тело там, в капсуле. И оно не чувствует боли. У него не будет этого синяка, не будет переломов и оно не умрет. Это все сигналы, электронный мир, понимаешь?

— Знаю, — немного опешил я от такого напора. — И все это знают.

— Ты не знай, ты пойми, — продолжила Мэй. — Тут даже твоя скорость — плод твоего видения с телом, который ты притащил из реальности. А тут мы — чистое сознание, понимаешь?

С этими словами она аккуратно поставила меч стоймя и запрыгнула на рукоятку, умостившись там на большом пальце ноги. Медленно выпрямилась и второй ногой сбила меч на землю. Я вытаращил глаза, видя как она падает, но медленно, будто парит. Не достигнув земли, она извернулась кошкой и расплылась в невероятно быстром рывке, в мгновение ока оказавшись рядом.

— Понял?

Я посмотрел в черные глаза, напряженные и злые. Аккуратно отвел меч от шеи и потребовал:

— Повтори!

Мы бились за стеной целый день. Уж не знаю, какие самураи были в реале, но Мэй запросто могла заткнуть за пояс по выносливости, наверное, современного боевого андроида. Катана свистела, едва не отрубая мне уши, застывала в миллиметре от тела, парировала топор так, что воздух стонал, а по округе прокатывалась воздушная волна.

— Ты ощущаешь свою цепь, как часть тела, — пыхтела японка, осыпая меня градом ударов. — Так же управляй руками и ногами, понял? Тут даже притяжения нет и быть не может.

Я так и не проникся. На второй день она утроила усилия, загнав меня до предела и заставив отцепить топор. Я плел цепью чуть ли не паутину, чередовал выпады и удары, попытки захватить юркую девушку и замотать в цепи, но так и не смог поймать эту шуструю японку. Выдержал сумасшедший темп до полудня и сдался. Ну их, такие издевательства. Я понял, к чему она ведет и суть этого законного читерства тоже уловил. Да только так и не продвинулся на новые уровни скорости.

— Все, — выдохнул я. — Хорош, Мэй, я уже натренировался.

— Ладно, слабак! — Мэй с досадой швырнула меч в ножны. — Пошли кого-нибудь грохнем. Чай только попьем.

Штурм города был запланирован на завтра.

«Муравьи» окопались в замкеосновательно. Массивные ворота водрузились на место, шпиль гордо хлопал флагом, а на стенах маячили два часовых. За эти дни, пока Мэй вышибала из меня дух, мураши парами или тройками разбрелись по окрестностям в хаотической разведке, больше похожей на поиски чего и где спереть, сжечь или подраться. Из окна было видно, что тундра покрылась дымами до самого горизонта. Свиристель погрузился в чат, а Мэй устала носиться по подвалу, то и дело выскакивая у стационара-воскрешателя, страшно дорогой клановой примочки в виде здоровенного столба с черепом на вершине.

— Какая цацка! — восхищенно сказал я, когда понял, что это такое и оценил возможности. — Действительно класс!

— А то! — хохотнул Свиристель, закрыв чат. — Ограничения, конечно, всю малину портят, а так, ты прав — это одно из преимуществ, за которые в кланы готовы вступать.

Стационары стоили миллион каждый, пояснил Свиристель, не заметив, как моя челюсть едва не пробила пол. И действовали только в строго разрешенных местах. В клановых цитаделях, занятых дворцах, замках, селах, разбитых лагерях и тому подобное. Вдобавок, локация должна быть на достаточном удалении от любых эпических данжей, чтобы не позволять игрокам заваливать врагов трупами, прыгая в бой через секунду. Если где-то официальная война, то на таких землях его не поставишь. И разрушить его можно было парой ударов. А купить новый только через полгода. Главе. И не больше пяти на один клан.

— Поэтому, если с нашим что-то случится…

Увидев страдания, отраженные на лице паладина, я ехидно закончил:

— По голове не погладят.

— Лучше вообще не возвращаться, — буркнул Свиристель. — Сразу тут остаться жить или под землю, к гномам, в какие-нибудь глубокие норы.

Череп раскрыл пасть, засветился, и к основанию столба упала Мэй. Вместо полотняной рубахи, как у других женских персонажей, Мэй щеголяла купальником. Девушка взвилась с катаной наголо, перекошенная от страха и бешенства.

— Он! Меня! Сожрал! — завизжала она, сотрясая башню звуковым ударом. — Меня! О боги, как же он мерзко воняет! Какой же он тошнотворный и гадкий!

— Восьмой заход, потом таймер кончится, — проводил взглядом Свиристель исчезнувшую девушку. — Ты кого там приютил, в подвале?

Я развел руками:

— Выползень какой-то, точно не скажу, он не представился.

— Стандартом шел? — поинтересовался Свиристель. — Как умудрился? Там орава каких-то уродов хвостатых, прямо из стен хватают, с потолка падают. И не заметишь их, цвет меняют, сволочи.

— Когда проходил — был всего один, — ляпнул я.

— Первоход! Я же говорил Мэйке! — Свиристель довольно ударил кулаком в ладонь. — Ты элитное прошел, да?

Я в душе обозвал себя нехорошими словами. Распустил язык, рачина. Надо было сказать, что вообще не ходил в подвал или слился на лестнице. Уже и про выползня разболтал.

— Прошел, — буркнул я. — Она сильная, справится.

— Фиг там, — отмахнулся Свиристель. — Босс слизень, раны затягивает. Толку с ее ногтечистки никакой, а она уперлась рогом. А там еще и страх навешивают со входа.

Сверкнул череп, выпала Мэй. Зашипела кошкой, размахивая мечом во все стороны. Я опасливо подсел к столу с другой стороны.

— Перерыв, таймер в ноль, — успокоилась она резко, как кнопку переключили. — Чай есть? Где мой чай? А ты чего вздрогнул?

— Да вспомнил кое-кого, — усмехнулся я. В ушах отдались вопли Иримэ, мастера татуировок. — Тоже чай любит.

— Хороший человек, наверное, — бросила Мэй. — Где кружка? Почему вода не кипит? Есть чай или нет, кто-нибудь скажет?

— Сколько угодно, — улыбнулся Свиристель, кивнув в сторону походной кухни у окна и горы мешков в углу. — Заварка где-то в мешках, уголь на первом этаже. Хоть запейся.

— Проклятые мураши, — проворчала Мэй, — вы совсем оборзели. Целый капитан без чая, весь день в суровых боях. Где мой оруженосец?

Свиристель, пряча улыбку, глянул чат.

— Скоро будет. Встретили троллей опять, пытаются разведать на предмет лагеря.

— Что можно разведать у кучки тупых ходячих скал? — изумилась Мэй. — Нет, ты скажи? Все их ценности — жратва. А вождем выбирают самого вонючего. Какая, к черту, реликвия, а?

С этими словами Мэй побрела вниз.

Когда чай запарил в кружках, Свиристель спросил:

— Навык не работает?

— Попробуй резать кисель, — проворчала Мэй. — Вот тут как раз такой случай.