Ну и закончился «последний день» предсказуемо плачевно, поскольку на выпивку потихоньку спустили не только остатки серебра и медяков, но и большую часть экипировки, так удачно раздобытого Скарабея Защиты проиграли в кости, пьяного Заррака обобрали карманники, ввязавшегося в драку Лучано Индиго вышвырнули за дверь, а Хора, Напанель и сэр Каннабис вдруг непостижимым образом оказались все втроем в одной из комнат наверху, закатив шумную оргию, слух о которой очень быстро дошел до Прелатов Ордена. В общем, проснулись на утро уже все пятеро снова за решеткой, каждый с больной головой и, разумеется, без ломаного гроша в кармане. После длительного и сурового разбирательства, дебоширов все-таки отпустили: Каннабису велели замаливать грехи в храме, остальным — в течении суток выплатить штраф общей суммой в девяносто золотых, и никакие протесты и апелляции Совет на этот раз рассматривать не собирался.

—Ну и? — помялся Индиго, окинув взглядом сотоварищей.

—Думаю, у нас есть только один выход, — горячо заговорила Хора Тенешип, — как можно скорее добраться до погребенного святилища, провести ритуал жертвоприношения... ну, то есть изгнать из него зло, я хочу сказать, и уплатить штраф из причитающейся награды.

На случайно вырвавшееся замечание насчет ритуала благополучно не обратили никакого внимания.

—А еще под землей могут храниться сокровища, — со знанием дела добавил Заррак. — И древние эльфийские артефакты.

Каннабис, после вчерашней вечеринки лишившийся меча, кольчуги и звания сэра, картинно заломил руки:

—Но я же не могу отправиться в логово зла с голыми руками! С одним святым символом в котомке!

—Почему же? — усмехнулся Киэнн. — Еще как можешь! Главное, держись за святой символ покрепче. И веруй!

Уэнья на другом конце стола предательски залилась краской, но, по счастью, никто не заметил.

—Нет, ну, может, можно что-нибудь продать? — не унимался Индиго. — Выручить малость деньжат…

—Можно, — кивнул Напанель. — Тебя. В рабство. Могу найти покупателя.

—Эй, а почему сразу меня? Что за дискриминация черных?

—А на кой нам второй бард? В барабан стучать я тоже умею.

—Тогда почему бы нам не продать тебя, коллега? Небось, даже больше выручим: экзотика!

—Господа, — напыщенно начал Каннабис, — и дамы тоже. Попрошу заметить, что работорговля незаконна! По крайней мере у нас, на Побережье Мечей…

—Вот Каннабиса точно можно продать, — беспардонно перебил Напанель. — И за хорошие деньги, хвостатые пользуются спросом.

—Попрошу! — возмутился тот. — Я почтенный член благородного и уважаемого Ордена…

—Вот про член свой лучше просто помолчи. А из Ордена тебя, считай, выперли.

Паладин задохнулся от возмущения:

—Ах ты… девка! Она все врет!

—Да конечно! А то я вчера не видел! — хмыкнул эльф и вызывающе распахнул полы камзола. — К сведению, рогатенький: я не «она»!

Вся компания слегла на стол от хохота. Наконец Монро, насилу поднявшись, оповестил остальным:

—Так, парни, вы меня уморили, я больше не могу. Мне надо отлить.

Киэнн, недолго думая, решил воспользоваться удобным случаем и встал следом за ним:

—Мне тоже.

Пора идти на штурм, хватит резину тянуть. Раз уж хорошенькой девушке не удалось тебя разговорить, почему бы не подъехать с другого конца? А мне не в первый раз педика изображать. Конечно, при всей современной американской толерантности, шанс получить в глаз все равно есть… Равно как и шанс угодить в свой же капкан... Хотя не слишком похоже, чтобы мистер Монро интересовался мальчиками. Но, в любом случае, тоже не в первый раз будет. К тому же, в конце концов, можно просто перестать юлить и прибегнуть к магии. И банальному насилию.

Потихоньку подкатывать к Джону Монро Киэнн начал еще по пути к туалету, а там перешел в решительное и откровенное наступление. По счастью, человек все же лишь впал в замешательство, не зная, как сие трактовать:

—Э, Дэн… Ты чего, из роли не вышел? Или всерьез?

—А если всерьез? — нагнал драмы в голос Киэнн.

—Черт! Слушай, я совсем не хочу тебя обидеть, но… Ну, я, как бы, гетеросексуал… И у меня девушка. Я жду ее с минуты на минуту.

Монро выглядел до смешного неловко. Превосходно, мистер, превосходно! И все же из роли выходить определенно рано.

—И что ты в них находишь? — разочарованно фыркнул Киэнн. — Пошлые примитивные создания. Я, конечно, тоже не хочу тебя обидеть и все такое, дорогуша, но… Как вы их терпите вообще? И чего ради? Мозги куриные, триста дней в году она истерична по физиологическим причинам, еще пятьдесят пять — просто так, а в остальныедесять у нее голова болит? Самоконтроль эволюцией не прописан, зато претензии, претензии! Весь мир ей должен! Хотя, если быть объективным, по-моему нельзя не признать, что мужское тело почти всегда привлекательнее женского, у парней, по крайней мере, нет целлюлита и этих уродливых...

Ролевик сорвался с катушек:

—Это ты просто еще не видел мою Полли, Дэн! Она абсолютное совершенство, во всех отношениях! Живое божество секса, честно! Вот держу пари, что на нее у тебя тоже встанет!

Киэнн скептически хмыкнул, еще больше раздувая пыл «счастливого» любовника мары.

–Смеешься?

—Полсотни баксов! — возопил тот. — Ставлю полсотни баксов на Полли!

—Сто пятьдесят, — не раздумывая, поднял ставки Киэнн. — И один поцелуй, пупсик.

В мертвой костяной пыли ползал сырой, пахнущий слизью и кровью сквозняк — призрак издохшего, как голодный пес, ветра. Иссохшие лозы длинными трухлявыми пальцами бессильно цеплялись за вымаранные трупными пятнами плесени стены, ажурная резьба над сводами походила на сеть глубоких морщин на челе уродливого старца — и, о да, он, несомненно лгал. Лгал каждым словом. Здесь ничего нет. Ничего, кроме грязи, замешанной с кровью, и тянущихся сквозь эту грязь клочьев сухой травы — редких волос на полулысом, гниющем черепе прокаженного. Ничего, кроме смрада и могильного холода. И даже эхо проглотило раздвоенный, гадючий язык и уползло подыхать.

Почему я здесь? Почему я здесь один? Одетый лишь далекой скорбью и стыдом…

Киэнн тряхнул головой, пробуждаясь от мучительного видения. Кажется, я начинаю галлюцинировать. «Спать не пробовал?» — как всегда, ядовито полюбопытствовал внутренний голос. А так можно было? Ничего, еще чуть-чуть. Если эта сучка так и не придет, надо закрывать лавочку. Все равно наверняка снова пальцем в небо. А отведенное мне время истекает. Конечно, выклянчить еще одну отсрочку у Эйтлинн — дело несложное, вот кто отсрочек не дает, так это Глейп-ниэр. Никому, никогда и ни за какие коврижки. Из девятнадцати часов у меня осталось что-то около семи, из тридцати девяти… Но до этого лучше не доводить.

Пятерка приключенцев все же добралась до лежащего в руинах подземного святилища — продавать в рабство Фаллоса Каннабиса отчего-то не стали, вместо этого Индиго отыграл четыре раунда в подпольных кулачных боях, из которых выполз еле живым, но при деньгах, — и теперь они шли по пыльным, сырым, продуваемым смрадными сквозняками коридорам и залам. Вымышленным залам, разрази их Мор! С потолка под ноги банально падали дохлые крысы, по стенам банально ползали исполинские слизняки, о замшелые стены банально бились тысячи ночных мотыльков и летучих мышей, хрустело под ногами, шуршали сухими лапками пауки, шептали призраки, позвякивали раскачивающиеся на сквозняке ржавые цепи — вовсе не было той вязкой, парализующей тишины, что то и дело заглатывала Киэнна, уволакивая в соседнюю реальность, то ли порожденную надломленным бессонницей рассудком, то ли, в насмешку над ним, по-настоящему существующую.

Может быть, он все проспал? И мара уже давно здесь, а заодно — в его мозгу, вместе со своими щедрыми дарами, своими чудовищными сновидениями?

— Дэн! Дэн-Дэн-Дэн! Дэ-э-э-э-э-эн-эн-эн! Дэо-эо-эо-эо-эа-эн-н-н…

— Что?

Тауриэль удивленно смотрит на него сквозь толстые стекла очков: