Рико пока следовал инструкциям Эйтлинн безукоризненно: шел примерно на расстоянии полутора футов от нее и попутно успевал нырять за каждую преграду с таким проворством и естественностью, что мороз по коже пробирал. Глядя на это, фоморка начинала ловить себя на мысли, что не так уж был неправ Киэнн: ребенку девяти лет следовало бы играть в компьютерные игры, а не прятаться по задворкам реального города с умением спецназовца. «Из него бы вышел неплохой фейри, — снова мелькнуло у нее в голове. — Скрытный и жестокий, как и положено».

Невидимые стражи особняка по-прежнему безмолвствовали, кое-где Эйтлинн разглядела парочку мертвых черных глазков IP-камер, слепо взиравших на нее со стен. Когда она была уже почти у самого выхода, боковая дверь небрежно распахнулась и в холл, звонко хлопнув пузырем жвачки, вывалился трапециевидный охранник с бритой макушкой и сердито-растерянным выражением на едва ли не юношеском лице.

— Да что ж там с этими долбанными камерами?

Эйтлинн замерла. Видеть ее он, скорее всего, не мог. Рико, пожалуй, тоже, тем более что тот старательно прятался. Однако тут она бы не стала ручаться: сама она, хотя и смутно, но вполне различала мальчика под пеленой фит фьяты. Кроме того, если охранник поймет, что камеры мертвы, то наверняка поднимется большой переполох, а это ей нисколько не на руку. Выход, вероятно, перекроют наглухо и придется искать способ бежать через окна, крышу или вообще в каминную трубу лезть, аки Санта Клаус. Перспектива так себе.

Невидимое щупальце фоморки живо протиснулось внутрь довольно тесной черепной коробки охранника.

— Что там, Боб? — окликнули из-за двери.

«Скажи, что все в порядке», — продиктовала Эйтлинн.

— Да как будто все нормально, — послушно повторил Боб.

«Скажи, что… — она на долю секунды задумалась. — Что дело в процессоре».

— Скорее всего, все ж таки процессор барахлит, — озвучил он.

— Да что ж за херня? Ты точно проверил? Глянь там, чтоб наверняка.

«Скажи, что посмотришь».

— Да посмотрю, посмотрю.

Парень прошел мимо Эйтлинн и, швырнув на стол свою же куртку, полез туда с ногами, чтобы бессмысленно поглазеть на отключенную камеру у противоположной стены. Было бы недурно заставить его открыть входную дверь, чтобы не добавлять необъяснимой мистики в обстановку. И ни к чему не прикасаться самой.

«Скажи, что камера работает, но надо проверить внешние».

Охранник слез со стола:

— Эта пашет нормально. Гляну еще ту, что снаружи.

И услужливо открыл тяжелую дверь перед фоморкой.

Эйтлинн горячо замахала Рико, давая знак бежать как можно быстрее, и тот понял ее моментально. Еще через мгновение они оба наконец снова оказались под открытым ночным небом, на площадке перед угрюмым особняком, теперь казавшимся Эйтлинн вычурно разнаряженным склепом. Фоморка быстро схватила своего юного спутника за руку, и сама едва ли не побежала прочь от дома-могилы, забыв и про неудобные «шпильки», и про свой новоявленный статус супергероини. Впрочем, кто сказал, что супергероиням не полагается убегать, спасая маленьких мальчиков?

Наконец, удалившись от особняка на достаточное расстояние, Эйтлинн позволила себе остановиться и сбросить фит фьяту — удерживать ее в мире людей было и впрямь тяжеловато. После чего вытащила из сумочки телефон и первым делом набрала своего венценосного беглеца. Проклятый засранец предсказуемо не отвечал. Эйтлинн повторила звонок еще четырежды и, так и не получив ответа, раздраженно сунула телефон обратно в сумку. После чего перевела взгляд на Рико. Латинос смирно стоял рядом, бесшумный, точно мышонок, но жадных агатовых глаз от фоморки не отрывал.

— Ну и что мне теперь с тобой делать, Рико Кампана?

— Гонсалес, — осторожно, но твердо поправил он.

— Сути не меняет.

Мальчик пожал плечами:

— Хочешь меня убить? Я много видел. Но я ничего не расскажу.

Эйтлинн кинуло в дрожь:

— Рико, что ты такое говоришь? Это совсем не то, что я имела в виду! Ты можешь рассказывать что угодно, и убивать тебя за это никто из фейри… — Она на секунду запнулась. — Никто из нас точно не станет. Видишь ли, по нашим законам даже просто ударить ребенка — преступление, за которое карают… ну, примерно так, как Киэнн поступил с твоей матерью.

Латинос нахмурился:

— ¿Entonces... de qué se trata?*

*Тогда... о чем речь?

— Слушай, я не очень хорошо понимаю по-испански, — пожаловалась Эйтлинн.

Щеки мальчика виновато вспыхнули:

— Perdoname.* Я спросил: что ты имела в виду?

*Извини.

Эйтлинн вздохнула:

— Просто я не могу вот так взять и бросить тебя на улице. Но и принуждать тебя ехать со мной тоже не могу. Тем более, что забрать тебя насовсем мне все равно, скорее всего, не позволят.

Рико просиял:

— Ты хочешь взять меня к себе? Правда-правда?

— Если ты не против…

— Ву-ху! — завопил он. — Я еду в гости к супервуман! А мы поедем или полетим?

Эйтлинн не сдержала улыбки:

— Думаю, лучше все же поехать. Вряд ли я смогу превратиться во что-то достаточно большое, чтобы унести тебя, и одновременно не слишком заметное, чтобы не поднимать переполох.

— Ты умеешь превращаться?!

— Умею, — мягко кивнула она. — Я действительно была той собакой, которую ты увидел тогда на причале. Киэнн не соврал.

— ¿Y eres la reina?!* — вновь срываясь на родной язык от восхищения, пропищал мальчишка.

*И ты — королева?!

— Si, — усмехнулась Эйтлинн, вспоминая то немногое, что когда-то успела выучить на испанском. — Exactamente.*

*Да. Именно так.

— ¡Cojonudo!* — выдохнул он, и тут же испуганно заткнул себе рот кулаком: — Простите, Ваше Величество.

*Охуенно!

— Просто Этт, — смутилась она. — Но лучше не бранись, конечно.

Эйтлинн полистала электронные справочники и вызвала такси. Ворованные кредитки, как и мнимые доллары остались у Киэнна — утром Эйтлинн от них наотрез отказалась, держась за остатки порядочности честного гражданина, — так что пришлось внушить таксисту, будто плату за проезд он уже получил. А потом проделать подобный фокус еще и с портье в отеле, чтобы не только провести туда Рико, но и пройти самой: в конце концов, в номер вселялся мужчина с собакой, а не женщина с ребенком.

Всеми правдами и неправдами добравшись до их с Киэнном номера, Эйтлинн бессильно рухнула на диван.

— Мне нужно гнать тебя в душ палкой, юноша, или ты пойдешь добровольно?

Чумазый мальчуган расплылся в блаженной улыбке:

— Да какой дурак от душа откажется? И мыло брать можно?

— Все можно. И полотенце возьми. И халат — он большой, конечно, ты в нем утонешь, но что поделать?

Это не Маг Мэлл. Было так странно отвыкать от вещей, которые всегда впору, кто бы их ни надел. Эйтлинн наклонилась и стала стягивать осточертевшие ботфорты, которые еще и немного жали ногу. С размером ты не совсем угадал, дорогой. Интересно, этот ребенок сильно удивится, когда увидит, какая я на самом деле? Или его уже ничем не пронять?

Рико вернулся из душа минут через двадцать, волоча за собой по полу подол длинного мужского халата, точно королевскую мантию.

— Теперь я тоже как принц!

Сердце Эйтлинн в очередной раз сжалось. Ты не можешь быть моим принцем. Моим маленьким королем.

— Расчески там. Возьми причешись. Есть хочешь? В холодильнике, — она указала в сторону кухни, — есть немного еды, бери и ешь все, что понравится. Я вымоюсь и присоединюсь к тебе за ужином.

— Я тебя подожду, — стоически мотнул головой мальчуган.

— Тебе незачем себя мучить… — попыталась возразить Эйтлинн.

Но маленький упрямец не спешил сдаваться:

— Eres la reina.* И я не голодный, правда.

*Ты королева.

— Как хочешь.

Эйтлинн махнула рукой и ушла в душ. Она была практически уверена, что такое испытание не по плечу девятилетнему ребенку, и… ошиблась.

Рико сидел на полу перед безмолвствующим темным экраном плазменного телевизора и взирал на него с тем благоговением, с каким глядит истово верующий на чудодейственную икону.