— Если он сделает что-нибудь, что заставит тебя плакать, дай мне знать, Мон. Я буду там так быстро, как позволит мне моя беременная задница, — завопила Валери.

— Хорошо, Вэл, — сказала Моника, и ее глаза встретились с моими. Я не понимал, что в них. Страх? Надежда? Что-то другое или все вместе? Я не мог понять, но хотел убедиться, что она никогда не почувствует ничего, кроме счастья.

Я взял ее за руку и потянул за собой, когда мы вышли из номера и пошли по коридору. Я не знал точно, куда идти или что нужно сказать. Я просто знал, что должен что-то сделать.

К счастью, она заговорила первой. Она потянула меня за руку как раз перед тем, как мы добрались до лифта, и я повернулся к ней. Ее глаза были широко открыты и наполнены опасением.

— Все в порядке? Ты хочешь мне что-то сказать?

Я сократил пространство между нами и положил руки ей на щеки. Я посмотрел ей в глаза, думая о тех словах, которые я хотел ей сказать. Черт, что-нибудь сказать. Но слов не было, поэтому я просто позволил своим губам выразить все вместо слов и прижался к ее губам.

Она откинула голову назад, скользя языком по моей нижней губе, прежде чем укусить ее. Я застонал, и она скользнула языком по моему языку, из-за чего мне было трудно думать о чем-то еще, кроме как о ней.

Я провел пальцами по ее волосам, даже не подумав о том, что могу испортить ее прическу. Ее руки обвились вокруг моей шеи, притягивая ближе. Я не хотел ничего, кроме как снять с нее платье и быть рядом.

— Гм. — Низкий голос раздался позади нас.

Моника ахнула и отпустила меня, отпрыгивая назад и выпрямляя волосы.

Пожилой джентльмен кивнул в нашу сторону, затем покачал головой и прошел мимо нас к лифту.

Отличный способ испортить момент.

Моника тяжело сглотнула, ее дыхание стало поверхностным, когда она прикусила губу, а затем посмотрела на меня.

— Хочешь вернуться в нашу комнату?

Как бы я ни хотел обнять ее и никогда не отпускать, я знал, что не мог этого сделать в данный момент. Я должен был на самом деле говорить с ней и не позволять нашим телам говорить за нас. Я должен был сказать ей, сколько она значила для меня.

Я провел пальцем по ее линии челюсти, а ее глаза следили за каждым моим движением.

— Ты такая красивая, Моника. Мне так повезло, что ты появилась в моей жизни и решила остаться. Это ты влюбилась в меня. Это ты решила стать матерью моего ребенка и моей будущей женой. Я не смогу выразить, как мне повезло, что ты у меня есть.

Она медленно покачала головой и положила свою руку на мою, прежде чем опустить ее. Она переплела наши пальцы, не отводя свой взгляд.

— Тебе не нужно говорить мне все эти вещи. Я знаю, что ты думаешь обо мне. То, что мы не говорим друг другу о любви каждую минуту, не делает наши отношения менее особенными. Я знаю, что ты здесь для меня. Ты всегда рядом.

Я вздохнул.

— Знаю, что ты любишь меня, и я никогда не перестану любить тебя, но я был первоклассным ослом в последнее время. Наша жизнь не связана с политической кампанией моего отца или какими-либо будущими выборами. Я позволил всему этому затуманить мне разум вместо того, чтобы сосредоточиться на нас и нашем будущем.

Я прижал свой лоб к ее.

— И я обещаю, что перестану ставить так много вещей перед нами и нашей семьей. Забудем о скандалах и вещах, которые пытаются помешать нам. Я просто хочу, чтобы с этого момента были только мы.

Она слегка прикусила губу.

— Я не могу позволить тебе сделать это. Твоя работа — работать над кампанией отца. Как бы мне не хотелось быть в центре внимания, я знаю, что это то, что ты должен делать. Не только для себя или для родителей, но и для нашей маленькой семьи.

Она похлопала себя по животу.

— Да, но то, что я работаю над кампанией, не значит, что я могу игнорировать тебя или позволять чему-либо забивать мне голову.

Она глубоко вздохнула.

— Скоро все закончится. Твой папа станет президентом. Или не станет. Так или иначе с нами все будет нормально.

— Да. Ты и я. Мы собираемся пройти через все вместе. Ты всегда была лучшим, что когда-либо случалось со мной. — Мои глаза опустились на ее живот. — Но Трей младший может дать тебе фору.

Она улыбнулась.

— Или Моника младшая.

Я поцеловал ее.

— Я всегда любил твою стойкость.

— И это никогда не изменится. Надеюсь, Моника младшая унаследует это.

Я покачал головой и повернулся к комнате Мелани.

— Если он или она будут выглядеть так же прекрасно, как ты, я согласен.

Свадьба Джона и Мелани прошла без проблем. Дочь Валери и Уэса бросала цветы и не кричала на меня, когда проходила мимо. В конце церемонии Джон и Мелани поженились, что было самой важной частью всего этого.

Солнце садилось прямо за горизонт, отбрасывая оранжевое свечение над рекой. Когда небо стало темнее, десятки мерцающих огней осветили деревья вокруг сада и сделали все это похожим на сказку.

Я никогда не видел Джона таким счастливым. Не было ни минуты, чтобы он не улыбался. Это был парень, которого я знал и за которым наблюдал с тех пор, как начал учиться в колледже. Он был тем, у кого дверь в спальне не закрывалась, а теперь он превратился в парня, который не отходил от Мелани.

Я искал в толпе Монику. Одна из подружек Мелани утащила ее фотографироваться, поэтому я стоял на небольшом мосту у воды. Не то чтобы я не хотел сидеть и общаться со всеми, но были моменты, когда мне просто хотелось подышать. Нужно было убежать от толпы и услышать свои мысли.

Глядя на воду, я думал о своем будущем. О своем и будущем Моники. Я уверен, что мои родители ожидали какой-то грандиозной свадьбы, а ее родители даже не думали так далеко, как наша свадьба. У меня даже не было времени думать о чем-либо, связанном со свадьбой или ребенком. Я едва мог думать о выборах, но мне нужно было. Мне нужно было начать планировать свое будущее с Моникой.

— Что-то беспокоит тебя, Чапмен? — сказал тихий кокетливый голос позади меня.

Я поморщился, узнав его. Я медленно обернулся и увидел Честити. Она шла ко мне с ухмылкой на слишком красных губах, держа наполовину заполненный бокал с шампанским. Ее черное платье медленно покачивалось с каждым движением.

— Привет, Честити, что ты здесь делаешь? — спросил я, пытаясь скрыть раздражение в голосе. Это была девушка, которая пыталась разрушить мою жизнь. И у нее хватило смелости появиться на свадьбе моего лучшего друга.

— Знаешь… Навещала друга в своем старом женском общежитии в центре и вспомнила, что ты будешь на свадьбе в Принсвилле в эти выходные. Я подумала, что может, приду и посмотрю, как у тебя дела. За пределами офиса. — Она подошла, покачивая бедрами.

— Приятно видеть, что твоя беременность не помешала тебе. Надеюсь, что настоящий отец ребенка помогает тебе.

Она закатила глаза.

— Боже мой, ты такой банальный, знаешь это?

Я поднял бровь.

— Прошу прощения.

Она остановилась всего в нескольких дюймах от меня и положила руку на бедро.

— Ты строишь из себя золотого мальчика, и все влюбляются в это. Я пытаюсь вытащить тебя из твоей старой республиканской раковины зануды, но ты продолжаешь в том же духе. Ты когда-нибудь веселился?

Я покачал головой.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Она вздохнула.

— Послушай, я пошла на эту стажировку, потому что увидела тебя по телевизору и подумала: «Эй, младший Чампен наверняка горяч, держу пари, что под этими классическими рубашками у него спрятана какая-то извращённая сторона». Но ты оказался просто еще одним убожеством, поэтому мне пришлось что-то сделать, чтобы оживить офис. К счастью, ты со своей маленькой подружкой поступили не слишком умно, когда оставили тесты на беременность на столе.

Комок застрял у меня в горле, лишив дара речи.

Тесты на беременность.

Мы оставили их на моем столе, даже не задумываясь об этом. Я больше беспокоился о Монике, чем думал о них. Этого можно было бы избежать, если бы я просто включил голову и выбросил их. Конечно, я не думал, что кто-нибудь на самом деле их сохранит.