— Буду рада видеть вас у себя, — любезно отозвалась Михримах Султан и, поднявшись с подушки, поклонилась.

— Если позволите, я хочу проводить Михримах, — поспешно добавила Эсма Султан, заметив, что в гарем вошла Нилюфер Султан в сопровождении своих служанок.

Хафса Султан, холодно посмотрев на неё, кивнула русоволосой головой.

Михримах и Эсма, проходя мимо Нилюфер, одарили её одинаковыми неприязненными взглядами и покинули гарем. Та же подошла к столику, за которым сидели Хафса Султан и Эмине Султан. Последняя неохотно поднялась с подушки и поклонилась ей.

— Нилюфер, — сухо поприветствовала девушку Хафса Султан. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

Эмине Султан, опускаясь обратно на подушку, тонко усмехнулась. Да уж, этой девчонке наглости не занимать. Явилась на поминки человека, которого сама же и лишила жизни, так ещё и недоумение изобразила.

— Отчего же? — спросила Нилюфер Султан, сев за столик. — Да, мы с Зеррин Султан не ладили, но она была моей сестрой, и я сочла, что мне не стоит пренебрегать поминками.

— Ваше родство с Зеррин Султан стало причиной того, что вы, несмотря на своё нежелание, посетили её поминки, — насмешливо проговорила Эмине Султан. — Как жаль, что оно же не спасло её от смерти.

Тёмно-карие глаза Нилюфер Султан коснулись её тяжёлым взглядом исподлобья.

— Вам жаль? — презрительно хмыкнула она. — Сомневаюсь, что вам известно чувство жалости. Как и чувство меры. Забываетесь иногда, что и кому говорите.

Хафса Султан, ставшая сторонним наблюдателем ссоры, вздохнула, но вмешиваться не стала. Ей было любопытно, чьей победой она закончится.

— По-моему, чувство меры в большей, чем мне, степени не свойственно вам, султанша, — отозвалась Эмине Султан, и её зелёные глаза заполыхали от сдерживаемого негодования. — Совершаете необдуманные поступки, не заботясь о том, к чему они могут привести вас. Как известно, тайное всегда становится явным. Не думайте, что останетесь безнаказанной.

— Следили бы вы лучше за собой, — гневно процедила Нилюфер Султан. — В отличие от вас, я любой поступок совершаю обдуманно. Впрочем, винить вас не в чем. Природа даровала вам красоту, но, к сожалению, поскупилась на ум.

Запылав от унижения и гнева, Эмине Султан резко поднялась с подушки, надменно вскинув светловолосую голову.

— Осман, Сулейман — идёмте.

Взяв за руки подошедших к ней сыновей, Эмине Султан коротко поклонилась и покинула гарем.

— Любопытно, — протянула Хафса Султан, смотря ей вслед. — Редко, кому удаётся переспорить Эмине Султан.

— Чтобы это сделать, достаточно лишь иметь толику ума, — усмехнулась Нилюфер Султан, вальяжно разместившись на подушке.

Снисходительно взглянув на неё, Хафса Султан подавила усмешку.

— Я велела передать мой приказ через Идриса-агу, но так как ты здесь, я сама тебе о нём скажу, Нилюфер.

Недоумевающе нахмурившись, Нилюфер Султан кивнула, ожидая продолжения.

— Прошло уже достаточно времени с тех пор, как ты гостишь в Топкапы. Ты приехала сюда вместе с матерью и сестрой, но Эсен Султан уже покоится в могиле, а Михримах вышла замуж и теперь живёт в своём дворце. Пора и тебе покинуть нас. Старый дворец много лет был для тебя домом, не так ли? Я уверена, ты будешь рада вновь оказаться в его стенах.

Темноволосая девушка горько усмехнулась, но не растерялась и твёрдо ответила:

— Не вы меня сюда приглашали, не вам и выгонять. Я здесь по приглашению покойной Валиде Султан и повелителя. По его возвращении, если ему будет угодно, чтобы я вернулась в Старый дворец, я так и поступлю.

Изумившись такому ответу, Хафса Султан оценивающе пробежалась по ней взглядом серых глаз.

— Я управляю гаремом и, в отсутствие повелителя, всем Топкапы. Если я велю тебе вернуться в Старый дворец, ты должна подчиниться.

— Да хоть всем миром управляйте, — отрезала Нилюфер Султан. — Я — дочь султана Орхана Хана. Родилась здесь, в Топкапы, в семье самого повелителя и его законной жены, в отличие от вас. Вы мне не ровня, что бы о себе не возомнили. Должность, дарованную вам повелителем, можно и потерять, а вот положение дочери султана навсегда со мной, что бы я не сделала. Так что не вам мне приказывать.

Поднявшись с подушки, она жестом подозвала к себе своих служанок, стоявших неподалёку, и покинула гарем с гордым видом. Оскорблённая Хафса Султан проводила её взглядом, полным ледяной ненависти. Идрис-ага, увидев, в каком состоянии пребывает госпожа, подошёл к ней и поклонился.

— Всё в порядке, султанша? Что она вам сказала?

— Заканчивайте поминки, — процедила Хафса Султан, поднявшись с сидения. Принимая поклоны, она покинула гарем, выглядя непривычно рассерженной, а не равнодушной.

Вечер.

Дворец Хюррем Султан.

Небольшой холл был погружён в полумрак сгущающихся сумерек. Солнце уже скрылось за линией горизонта, и небо окрасилось в серовато-фиолетовый цвет. На нём зажигались звёзды, мерцая пока что слабо и неуверенно, а в их окружении был растущий полумесяц — совсем ещё тонкий.

Печально вздохнув, темноволосая красивая женщина отвернулась от окна, в которое до этого смотрела, и повернулась к трапезничающим вместе с ней детям, окружившим её за столиком. Как часто бывало, им пришлось ужинать без мужа и отца. Альказ-паша часто ставил государственную службу выше семьи, предпочитая сначала разобраться со всеми делами и только потом возвращаться домой.

В этот вечер он снова не вернулся к ужину, и его жена Хюррем Султан, привыкшая к такому положению вещей за годы совместной жизни, только вздыхала. Дети, в частности дочери, казалось, и вовсе не переживали по этому поводу. Альказ-паша проводил с ним ничтожно мало времени, хотя, конечно, любил их. Они привыкли к его отсутствию.

Из всех троих детей только средний ребёнок — султанзаде Мехмет — тянулся к отцу и был рад даже тем крохам внимания, которые от него получал. Разумеется, ведь мальчику нужен отец в отличие от девочек, которые всегда больше тянутся к матери.

Мехмет не ел, ковыряя ложкой в тарелке, и выглядел расстроенным. Заметив это, Хюррем Султан обеспокоилась.

— Что такое, сынок? Ты совсем ничего не съел.

Девочки — старшая Шах Султан и младшая Айше Султан — заинтересованно взглянули на брата, перестав есть.

— Не хочется, — даже не взглянув на мать, вяло отозвался Мехмет.

Нахмурившись, Хюррем Султан поднялась с подушки, обошла столик и села перед сыном на корточки, приложив ладонь к его лбу.

— Ты не заболел? Ничего не болит?

Мальчик отрицательно покачал черноволосой головой и прижался к материнской груди. Её тёплые руки тут же обняли его.

— Ты, может быть, расстроился, что папа не пришёл к ужину? — понимающе улыбнулась Хюррем Султан, обнимая сына.

— Папа обещал мне, что сегодня придёт, и мы все вместе поужинаем, — капризно отозвался Мехмет.

— Он весь день этого ждал, — вздохнула Шах, сочувственно глядя на брата.

Поджав губы, Хюррем Султан обернулась на Саасхан-калфу, стоявшую неподалёку. Та, поймав на себе взгляд госпожи, подошла к султанзаде и взяла его за руку.

— Отведи в комнату и уложи в постель, — велела султанша, выпуская сына из своих объятий. После нежно взглянула на него, расстроенно поникшего при осознании того, что его уводят. — Я загляну к тебе, сынок.

— Он не заболел? — спросила Шах, провожая уходящего брата взглядом карих глаз.

— Упаси Аллах, — отозвалась Хюррем Султан, вернувшись на свою подушку. Взглянув на дочерей, она нахмурилась, когда её взгляд остановился на младшей. — А с тобой что такое, Айше? Ты тоже почти ничего не съела.

Маленькая девочка, как две капли воды похожая на мать, капризно нахмурилась.

— Не хочу.

Хюррем Султан только покачала темноволосой головой. Спустя некоторое время, когда она сидела с дочерьми в холле, вышивая вместе с Шах и одновременно с этим развлекая разговорами Айше, прильнувшую к ней, в распахнувшиеся двери вошёл усталый Альказ-паша. Увидев жену и детей, он тепло улыбнулся и раскинул руки в стороны, приглашая дочерей в объятия. Радостные девочки вскочили с тахты и побежали к отцу. Наблюдая за этим, Хюррем Султан не сдержала улыбки, полной нежности.