— Как вы намерены поступить?

— Пусть возвращается в Старый дворец. Сегодня же после поминок сообщи ей о моём решении, Идрис. Погостила и хватит.

— Как прикажете, — покорно кивнул тот. — Кстати, Бельгин-хатун вернулась из лазарета. Я велел ей быть осторожнее.

— Хорошо. Наблюдай за ней. И про Элмаз-хатун не забывай.

— И последнее… Фатьма Султан, насколько мне известно, выразила желание взять к себе дочь Зеррин Султан. Завтра она намерена отправиться во дворец покойной сестры и её мужа, чтобы поговорить с последним. Известно, что Али-паша очень стар и болезнен. Он и вправду не в состоянии должным образом заботиться о дочери. К тому же, завершив все дела, он должен отправиться следом за повелителем в военный поход.

— Я думаю, это хорошее решение. Фатьма Султан рано овдовела,а детей ей не довелось родить. Племянница станет для неё отдушиной. А девочке нужна мать. Или женщина, способная её заменить.

Не успела Хафса Султан договорить, как в покои вернулась Издихар-хатун. В руках у неё было письмо. Поклонившись, она подошла к своей госпоже.

— От кого? — осведомилась та, забрав письмо и развернув его.

— Не знаю, госпожа. Один из евнухов подошёл ко мне в гареме и велел передать вам это письмо, не назвав отправителя.

Идрис-ага настороженно покосился на письмо в руках Хафсы Султан, которое та уже читала. Закончив, она впервые за эти дни улыбнулась и велела Издихар-хатун сжечь письмо, а после покинуть опочивальню, что та и сделала.

— Хорошие новости? — спросил Идрис-ага, когда они снова остались наедине.

— Дженаби Ферхат-паша просит о встрече в Мраморном павильоне. Похоже, у него есть новости о ситуации в Анатолии. Надеюсь, всё идёт так, как мы планировали. Отправлюсь на встречу после поминок. А теперь зови служанок, Идрис. Нужно, наконец, привести себя в порядок и выйти в гарем достойно. Никто не должен знать о моей беременности и вызванном ею недомогании.

— Как прикажете.

Топкапы. Покои Эмине Султан.

Стоя перед большим зеркалом во весь рост, Эмине Султан коснулась пальцами нескольких золотистых локонов в своей высокой причёске и оглядела траурное платье из чёрного атласа, в которое была облачена. Несмотря на своё предназначение, оно было не лишено столь любимой султаншей роскоши: вырез украшен россыпью блестящих чёрных опалов, а широкие рукава сшиты из полупрозрачной и мерцающей чёрной вуали. Вместо привычной высокой диадемы её голову покрывал закреплённый в причёске платок того же чёрного цвета.

— А что мы там будем делать? — раздался недовольный голос шехзаде Османа, который сидел на тахте в ожидании, когда соберутся мать и брат, будучи уже одетым в тёмно-серый кафтан. — На этих поминках. Как будто нам есть дело до этой Зеррин Султан.

— Шехзаде, — мягко осадила его Элмаз-хатун, которая в это время застёгивала пуговицы на кафтане шехзаде Сулеймана. — Не говорите так. Зеррин Султан была членом династии и вашей родной тётей.

— При этом я даже не знал её, — хмыкнул Осман и, повернувшись к матери, всё ещё красовавшейся перед зеркалом, усмехнулся: — Успокойтесь, матушка. Во всём гареме нет никого красивее вас.

Рассмеявшись, Эмине Султан обернулась на него и одарила взглядом, полным тепла и нежности.

— А вчера ты сказал, что не видел никого красивее той девушки в гареме, — насмешливо протянул Сулейман.

— Ты вообще молчи, — процедил в ответ Осман, нахмурившись.

— Какой девушки? — вскинулась Эмине Султан, поглядев сначала на одного, а потом на другого сына.

— Они про Нефизе-хатун, — с улыбкой отозвалась Элмаз-хатун, когда мальчики переглянулись, не знавшие её имени. — Я вчера провожала их из школы в покои, и они заметили её в гареме. И вправду красивая.

Напрягшись, Эмине Султан вспомнила о присутствии сыновей и приняла невозмутимый вид.

— Ступайте в гарем, мои шехзаде. Мы с Элмаз скоро придём.

Элмаз-хатун настороженно покосилась на неё, зная, о чём пойдёт разговор. Позволив сыновьям поцеловать свою руку, Эмине Султан с улыбкой на лице проводила их взглядом до дверей, а когда те за ними закрылись, напускная улыбка тут же сползла с её лица.

— Что за Нефизе-хатун? Откуда она?

Вздохнув, Элмаз-хатун поднялась с тахты, на которой прежде сидела, и подошла к напряжённой сестре. Видимо, появление в гареме женщины, не уступавшей ей в красоте, её испугало. Вспомнив о приказе Хафсы Султан запутать сестру относительно того, какую девушку готовят для повелителя, Элмаз-хатун заговорила:

— Недавно появилась в гареме вместе с другими двумя девушками. Кажется, их купил Идрис-ага.

— Идрис-ага? — переспросила Эмине Султан. — Значит, по приказу Хафсы Султан. Одна из них и есть та наложница, которую она хочет противопоставить мне.

— И я думаю, что она и есть Нефизе-хатун, — словно бы задумчиво проговорила Элмаз-хатун. — Девушка очень красивая и, наверно, умная, раз смогла большую часть гарема под себя подмять за несколько дней. Ведёт себя как султанша, не иначе.

В ярко-зелёных глазах Эмине Султан вспыхнуло пламя негодования.

— Я её уничтожу, — горячо процедила она.

— Не торопись, — предостерегающе зашептала Элмаз-хатун. — А вдруг не она? Я слышала, вторую девушку Хафса Султан взяла к себе в услужение после смерти Фатьмы-хатун. Султанша может таким образом всё время держать её при себе и оберегать, а Нефизе-хатун в таком случае всего лишь отвлекающий манёвр.

— А что с третьей девушкой?

— Тихоня, да и не красавица. Вряд ли Хафса Султан выбрала её. Ничем не примечательная, — намеренно пренебрежительно отозвалась служанка. — А уж после того, как её спину изуродовало битое стекло, которое ей подложили в постель, ей никогда не пройти по золотому пути.

— Узнай как можно больше об этих двух девушках, — произнесла Эмине Султан, пронзительно смотря на неё. — Я должна знать, кого из них готовят мне в соперницы, — устало вздохнув, султанша недовольно добавила: — Если бы не твоя глупость, Хафса Султан была бы уже мертва, а у нас не было бы этих проблем.

— Откуда мне было знать, что вместо Хафсы Султан шербет с ядом выпьет её служанка? — защищаясь, пролепетала Элмаз-хатун.

— С ней и нужно было договариваться! — с ядовитой злобой процедила султанша. — Тогда бы этого не случилось. Ты всё испортила… Что, если Хафса Султан после этого вновь пожелает причинить мне вред, и в этот раз я не смогу чудом избежать смерти вместе со своим ребёнком? Что тогда, Элмаз? В нашей с ним смерти ты будешь виновата. Ты!

— Что ты такое говоришь, Эмине? — ошеломилась та. — Аллах, помилуй…

— Теперь нам только и остаётся, что просить милости у Аллаха, — язвительно усмехнулась Эмине Султан.

— Ну будет тебе. Может, Хафса Султан вовсе и не думает на тебя. У Филиз Султан не меньше поводов пытаться убить её.

— Надейся на это, Элмаз.

Поджав губы, Элмаз-хатун внутренне сдерживалась от негодования. Слова сестры её расстроили и напугали. Ведь Хафса Султан в действительности знала, что её пыталась отравить Эмине Султан. Что, если она и вправду пожелает расквитаться? Ей, конечно, хотелось стать фавориткой повелителя, но не ценой жизней сестры и её ребёнка.

— Эсен Султан, Зеррин Султан… — мрачно заговорила Эмине Султан, вернув сестру из раздумий в реальность. — Видишь, с какой лёгкостью султанши умирают в этом дворце? Одна была законной женой покойного султана, вторая — его дочерью, султаншей династии. Даже их не пожалели. Несмотря на положение лишили жизней. Что уж говорить обо мне… Пока повелителя нет, избавятся от меня и дело с концом.

— Не говори так, Эмине, — взмолилась Элмаз-хатун, устало посмотрев на неё. — Никто их не убивал. Эсен Султан сама с жизнью рассталась, а Зеррин Султан умерла от травмы головы. И тебя никто не убьёт.

— Ну конечно же, — издевательски хохотнула султанша, иронично взглянув на сестру, которая, похоже, искренне верила в то, что говорила. — Эсен Султан ни с того ни с сего решила испить яд, а Зеррин Султан просто так к ней в тот вечер заглянула — поболтать. Так что ли?