— Возможно, сейчас наступило трудное для вас время, — мягко воскликнула Фатьма Султан, ободряюще улыбнувшись. — Но оно закончится, султанша.

— Оно никогда не закончится, — мрачно нахмурилась та. — В моём сердце отныне вечная зима. Разве может быть иначе, когда я осталась совершенно одна, потеряв всех, кого любила? Родители, сестра и братья, мой повелитель, Шах Султан, моя дочь, в честь которой я назвала её и которую сама же лишила жизни, и мой сын, которого я не смогла сберечь. Они покинули меня. Я всё пытаюсь научиться жить без них, но стоит мне свыкнуться со смертью одного, как умирает другой. Смерть забирает всех, кого я люблю.

— А как же ваши дочери? Нилюфер и Михримах. Они с вами, ещё в этом мире, и любят вас.

— Любят? — горестно усмехнулась Эсен Султан. — Я этого не чувствую. А ведь весь смысл любви состоит в том, чтобы любить, а не причинять боль.

— Не говорите так, — покачала темноволосой головой Фатьма Султан, испуганная отрешённостью в серо-голубых глазах женщины. Казалось, она мертва внутри. — Возможно, они просто выросли? Дэфне Султан однажды сказала, что дети, вырастая, отдаляются от родителей, как растущие ветви на дереве отдаляются от ствола. Это неизбежно и естественно.

— Она была мудрой женщиной. Но, думаю, испытай она это на себе, не стала бы говорить об этом с такой лёгкостью. Султан Баязид всегда любил её, поддерживал и уважал.

Фатьма Султан вздохнула и на некоторое время замолчала, размышляя над услышанным.

— Дэфне Султан была счастлива в своём материнстве, а вы — несчастны, — вдруг тихо заговорила она, поймав на себе изумлённый взгляд Эсен Султан. — Но она настрадалась едва ли меньше вас. У вас была любовь моего отца, а у неё — нет. Возможно и была, но иная, чем та, которой ей хотелось бы. Ваше счастье состояло в том, чтобы быть любимой женой.

Печально взглянув на сапфировое кольцо, символизировавшее её брак с султаном Орханом, Эсен Султан судорожно вздохнула будто в попытке избежать слёз, но они всё равно заструились по её исхудалому лицу.

— Вы очень похожи на свою мать, — произнесла она, когда Фатьма Султан в знак поддержки положила свою маленькую пухлую ладонь на её костлявое плечо. — Такая же добрая и понимающая. Вам и вправду здесь не место, — султанша задумчиво обвела взглядом просторный и красивый Топкапы. — Этот дворец — пристанище интриг, крови и смерти. И такие, как мы с вами, здесь не выживают. Мы слишком слабы из-за своих же доброты, стремления к правде, справедливости и желания защитить любимых.

Фатьма Султан согласно кивнула темноволосой головой и, улыбнувшись на прощание, развернулась и пошла прочь по тропинке.

Предместье Охотничьего домика.

С нежностью проведя ладонью по блестящей чёрной гриве Карасы, Нилюфер Султан обернулась через плечо и взглянула в ту сторону, откуда раздавались приглушённые расстоянием голоса её служанок.

Они находились в лесу неподалёку от Охотничьего домика, решив ранним утром отправиться на охоту. Здесь, вдали от цивилизации, посреди леса султанше было легко, а гнетущие мысли и вызванная ими тоска отступали.

На охоте Нилюфер Султан забывала обо всем, что её терзало, и целиком отдавалась своим инстинктам. По-прежнему она чувствовала пьянящее чувство свободы и целостности, находясь в объятиях первозданной природы и свежего воздуха.

Голоса её служанок, казалось, стали ближе, и теперь султанша смогла разобрать в них оттенок возмущения. Неужели, спорят о чём-то?

Отправившись на звук голосов, Нилюфер Султан ловко перепрыгнула через лежавшее на земле упавшее дерево и вскоре вышла к журчащему ручью, возле которого и нашла своих служанок. Они отправились к нему, чтобы омыть стрелы от крови после удачной охоты, но в настоящее время о чём-то ожесточённо спорили, стоя по обе стороны от ручья. И даже не заметили свою госпожу.

— Молчи, Дафна! — процедила Хелена, убрав очищенную стрелу в колчан за плечами. — Что бы ты ни говорила, всё это ложь. Я знаю, что на самом…

— Ничего ты не знаешь, — раздражённо отозвалась Дафна. — И я уже устала день ото дня доказывать тебе, что у меня нет никаких намерений в отношении шехзаде. Знаешь, мне всё равно! Думай, что хочешь. Если тебе нравится терзать себя и в своих неудачах обвинять меня, продолжай.

— В моих неудачах?! — возмущённо переспросила светловолосая девушка. — Что ты имеешь в виду, позволь узнать?

— Наверно то, что ты не в силах привлечь внимание шехзаде, — холодно усмехнулась Дафна. — И, заметь, в этом нет моей вины.

— Что происходит? — громко возмутилась Нилюфер Султан, выйдя из-за дерева, за которым прежде стояла. Её служанки тут же замолчали и поклонились, опустив головы.

— Ничего, султанша, — дрожащим голосом ответила Хелена. Когда она подняла светловолосую голову, Нилюфер Султан заметила, что её голубые глаза наполнены слезами, которые она с трудом сдерживала. — Позвольте мне вернуться в Топкапы?

— Возвращайся, — помолчав, сухо отозвалась та.

Хелена, вновь поклонившись, едва ли не бегом скрылась среди деревьев. Когда Нилюфер Султан повернулась к Дафне, вопросительно вскинув брови, та вздохнула и покачала черноволосой головой, словно сетуя на что-то.

— Султанша, я не знаю, как вам объяснить это.

— Говори как есть. Вы уже который день ссоритесь и молчите, когда я спрашиваю у вас, в чём дело. Я слышала, как в ссоре вы упомянули шехзаде. И, кажется, близка к понимаю того, что происходит.

Поджав губы, Дафна подошла к своей госпоже и осторожно посмотрела ей в глаза.

— Не знаю, позволено ли мне даже говорить об этом. Хелена… влюбилась в шехзаде Мурада, — увидев, как изумилась и в то же время напряглась султанша, она поспешила добавить: — Он не позволил себе ничего предосудительного. Потому что…

— Понятно, — отрезала Нилюфер Султан, избавив её от необходимости продолжать объяснения. — Он, конечно, к ней безразличен. И из-за этого Хелена в последнее время такая рассеянная и опечаленная. Я-то думала, что с ней случилось.

— Верно, — кивнула черноволосой головой Дафна и замялась, что её госпожа, конечно, заметила.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — усмехнулась она, снисходительно на неё посмотрев своими тёмно-карими глазами. — Только слепой не заметил бы, как он смотрит на тебя. Хелена влюблена в Мурада, он в тебя… А ты, Дафна?

Дафна промолчала, выразительно посмотрев на свою госпожу, и та понимающе кивнула.

— Мы бессильны перед тем выбором, что делает наше сердце, — с едва заметной горечью произнесла Нилюфер Султан, отвернувшись от служанки. — Оно выбирает далёкое и недозволенное, а то, что близко и доступно — только протяни руку и возьми — отвергает.

— Говорите так, будто знаете это по себе, — с тёплой улыбкой проговорила Дафна и, поймав на себе острый, резавший словно лезвие кинжала, взгляд султанши, виновато потупилась. — Простите, если болтаю лишнее.

— Пора возвращаться, — процедила Нилюфер Султан, развернувшись и направившись в ту сторону, где их ждали лошади. Но, споткнувшись о торчавший из-под земли корень, рухнула на землю.

Дафна, испуганно ахнув, подбежала к ней и опустилась на колени возле севшей на земле султанши, которая раздражённо хмурилась и слегка морщилась, словно чувствуя боль.

— Вы в порядке, госпожа? Что-нибудь ушибли?

— Кажется, руку, — прижав к груди правую руку, Нилюфер Султан поморщилась, но без возражений позволила Дафне осторожно её осмотреть. — Серьёзно?

— Царапина, — облегчённо выдохнула Дафна и, со спокойной решимостью оторвав от своей туники часть ткани, ловко обернула ею руку госпожи. — Ничего опасного.

Она с привычной тёплой улыбкой посмотрела на Нилюфер Султан, но тут же недоумевающе нахмурилась. Та раздражённо и зло стирала слёзы с щёк, которые продолжали предательски литься по ним.

— Вам больно? — испугалась Дафна.

— Нет, — буркнула султанша, отвернувшись от неё. — Что за ерунда? Не могу остановиться!

— Поплачьте, — с любовью, которую она искренне питала к своей госпоже, Дафна погладила её по плечу и понимающе улыбнулась. — Станет легче.