Вздохнув, Айше-хатун послушно кивнула и покинула покои. Проводив её взглядом, султанша вздохнула и, покинув постель, принялась расхаживать по погружённым в блеклый утренний свет покоям, обхватив себя руками за плечи.

Когда спустя некоторое время распахнулись двери, Филиз Султан прекратила метания и резко повернулась к ним, но насторожилась, увидев вместо своей служанки дочь.

— Эсма? Что ты здесь делаешь в такой час?

— Валиде, — поклонилась Эсма Султан, выглядевшая на удивление обеспокоенной и встревоженной. В последние дни она была несколько апатична и грустна из-за их ссоры, но не встревожена. — Вы уже слышали?

— О чём? — напряжённо осведомилась Филиз Султан, ощутив, как в груди всё испуганно замерло.

— Эмине Султан была отравлена. Ночью её отнесли в лазарет. Неизвестно, что с ней. В гареме все напуганы.

От услышанного Филиз Султан растерянно моргнула, а после, перестав обращать внимание на наблюдавшую за ней с подозрением дочь, вернулась к метаниям по покоям, теперь уже молясь про себя. Только неизвестно, о чём именно: о смерти соперницы или о том, чтобы её причастность к отравлению не открылась.

— Скажите, что вы не имеете к этому отношения.

Вздрогнув от слов дочери, Филиз Султан замерла к ней спиной и, зажмурившись, резко обернулась, изобразив возмущение.

— Что ты говоришь, Эсма?! Как ты смеешь…

— Прошу прощения, — перебив её, поспешно пролепетала Эсма Султан и виновато потупилась. — Конечно, вы никогда бы не пошли на подобное. Я знаю, валиде. Просто… Всё это странно. Неужели за этим стоит Хафса Султан?

Филиз Султан промолчала. Она чувствовала, как ею постепенно завладевает страх, от которого подкашивались ноги. Что, если Эмине умерла? И если станет известно, что она её отравила? Неужели Баязид казнит её, как султан Мехмет казнил свою законную жену Эсмахан Султан?

Опустившись на край ложа, султанша судорожно выдохнула, решив не думать о подобном.

— Что с вами, валиде? — забеспокоилась Эсма Султан, сделав несколько неуверенных шагов к матери, но замерла, когда тёмно-серые глаза коснулись её с видимым раздражением. — Вы до сих пор злитесь на меня из-за того письма?

— Какого письма? — недоумевающе переспросила Филиз Султан, но, вспомнив, нахмурилась. — Лучше не упоминай о нём, если не хочешь вновь ощутить на себе силу моего гнева.

— То обещание, что вы… — неуверенно заговорила девушка, но не закончила предложение, увидев, что мать предупреждающе вскинула руку, тем самым велев ей замолчать.

— Возвращайся к себе, Эсма.

Печально опустив темноволосую голову, Эсма Султан поклонилась и покинула покои, столкнувшись в дверях с обеспокоенной Айше-хатун.

— Что там? — вскочив с ложа, напряжённо спросила Филиз Султан.

Топкапы. Дворцовый лазарет.

Серые глаза с холодным безразличием коснулись лежавшей на одной из кроватей лазарета красивой женщины с длинными золотисто-русыми волосами, мягкими волнами раскинувшимися по подушке. Она была болезненно бледна и, казалось, крепко спала. Её веки были неподвижны.

— Отравление? — со спокойной властностью спросила Хафса Султан, повернув русоволосую голову в сторону лекарши Дильнар-хатун.

— Да, султанша, — утвердительно кивнула последняя. — В её организме оказалась большая доза снотворного. Сомневаюсь, что это случайность. К тому же…

Дильнар-хатун замолчала, неуверенно и с опаской покосившись на Хафсу Султан, которая, заметив заминку, вопросительно вскинула брови. Под её пронзительным взглядом лекарша снова заговорила.

— Я узнала его. Видите на теле Эмине Султан сыпь? Это особое снотворное. В его состав входит редкая трава, которая хранит в себе вещество, большое содержание которого в человеческом организме вызывает сыпь и воспаление…

— Избавь меня от этих подробностей, — раздражённо прервала её султанша. — Это особое снотворное. Что из этого следует?

— Я приготовила его, — мрачно произнесла Дильнар-хатун.

Хафса Султан едва заметно ухмыльнулась, так как её предположение, похоже, оправдалось.

— И для кого же ты его приготовила?

— Для Филиз Султан. У неё была бессонница. И я посоветовала ей принимать на ночь снотворное. Именно то, каким была отравлена Эмине Султан.

Неодобрительно покачав русоволосой головой, Хафса Султан обернулась на стоявшего за её спиной Идриса-агу, который поджал губы.

— Дильнар-хатун, ты должна молчать об этом. Пока я не велю тебе говорить.

— Как вам будет угодно, султанша, — покорно отозвалась лекарша и поклонилась.

— Она будто мертва, — посмотрев на лежавшую на кровати женщину, мрачно изрекла Хафса Султан. — Ты уверена, что с ней всё в порядке?

— Ей повезло, что она сделала всего несколько глотков… И султанша, и её ребёнок в порядке. Хвала Аллаху, отравление не спровоцировало выкидыша, иначе бы на таком сроке это вызвало угрозу смерти для султанши.

— Бдительно следите за её состоянием. И впустите, наконец, шехзаде. Они места себе не находят от беспокойства о матери.

Развернувшись, Хафса Султан в сопровождении Идриса-аги покинула лазарет, в коридоре столкнувшись с подбежавшими к дверям бледными и встревоженными шехзаде Османом и шехзаде Сулейманом. Вместе с Элмаз-хатун они поджидали её у дверей в ожидании разрешения войти.

— Ваша мама спит, — проговорила Хафса Султан, снисходительно им улыбнувшись. — Потише. Ей нужно отдыхать.

Шехзаде Осман, не дослушав, молча обошёл её и спешно вошёл в лазарет, а шехзаде Сулейман, вежливо поблагодарив, отправился следом за ним. Элмаз-хатун поклонилась и хотела было также отправиться в лазарет, но Хафса Султан остановила её, схватив под локоть, и ухмыльнулась.

— Я уже было подумала, что ты решила избавить и себя, и всех нас от этой напасти по имени Эмине, но, оказалось, ты непричастна.

— Что вы такое говорите? — возмутилась Элмаз-хатун, вырвав свою руку из холодных пальцев султанши. — Эмине — моя сестра!

— Посмотрим, произнесёшь ли ты эти же слова, когда вернётся повелитель. Не упусти свой шанс. Не ты, так кто-нибудь другой. Я не буду вечно ждать твоего согласия.

Шелестя подолом своего пышного и роскошного синего платья, Хафса Султан степенно обошла напряжённую Элмаз-хатун, которой, проходя мимо неё следом за султаншей, ухмыльнулся Идрис-ага.

Топкапы. Дворцовый сад.

Фатьма Султан, неспешно прогуливавшаяся в увядшем к зиме дворцовом саду, вдруг остановилась и недоумевающе посмотрела на стоявшую впереди на тропинке Эсен Султан. Она с печальной задумчивостью смотрела вдаль, на линию горизонта, где медленно вставало холодное зимнее солнце на бледно-голубом небе. По её впалым щекам и заострённым скулам струились слёзы. Женщина обхватила себя руками за плечи, словно обнимая саму себя.

Не желая её беспокоить и смущать, Фатьма Султан хотела было развернуться и уйти, но под её ногой что-то предательски хрустнуло. Вздрогнув, Эсен Султан резко обернулась на неё, пронзив своими серо-голубыми глазами, полными печали.

— Султанша, — поклонилась она, сложив перед собой руки, а после поспешно вытерла слёзы с лица. — Прошу прощения. Я не заметила вас.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Фатьма Султан, с толикой неуверенности подойдя к ней. — Вы плачете.

— Вас это удивляет? — усмехнулась Эсен Султан, но её большие влажные глаза остались печальными.

Вздохнув, Фатьма Султан сочувственно поджала губы и также посмотрела на всходящее над линией горизонта солнце.

— Почему вы не уехали в Эдирне, как того желали?

— Пришлось задержаться, так как из-за плохой погоды испортились дороги. Пройдут дожди и снег, и я отправлюсь. Нет смысла оставаться. Как и желания. После смерти Дэфне Султан мне здесь больше не место.

— Как и мне, — эхом отозвалась Эсен Султан, но, заметив на себе непонимающий взгляд султанши, добавила: — После смерти султана Орхана и моего Мехмета мне тоже здесь больше не место. Теперь у меня попросту нет своего места, султанша. Нет дома. Разве что Старый дворец, который именуется Дворцом слёз. Вполне подходит для меня, не так ли?