Печально вздохнув, Эмине Султан отвернулась в сторону и поглядела куда-то вдаль, поверх облезлых веток кустов.

— Разговор случайно коснулся Хафсы Султан, и я, распалившись, высказала всё, что думаю о ней и о том, что она делает.

— Ты обвинила её в том, что она сама организовала тот бунт, и потому ей так легко удалось подавить его.

— И я уверена, что это — правда, — резко повернувшись к сестре, твёрдо произнесла Эмине Султан.

— Но повелителю не нужна эта правда, — спокойно возразила Элмаз-хатун. — Ладно бы, ты остановилась на этом… Но то, что ты сказала о Филиз Султан, было явно лишним.

— Поздно корить себя, — сказала султанша тоном, демонстрирующим её нежелание говорить на эту тему. — Повелитель забудет об этом. И всё будет, как прежде. Взяв на руки шехзаде, что я ему подарю, он всё простит. Так было и так будет впредь. Он не в силах отказаться от меня, Элмаз. И я делаю всё, чтобы это не изменилось. Но я слышала, Хафса Султан намерена это изменить.

— Ты о том разговоре Мирше-хатун с Идрисом-агой, который я подслушала вчера? — напряжённо спросила Элмаз-хатун. Она явно жалела, что рассказала о нём сестре. Это читалось в её голубых глазах.

— Она велела подыскать красивых и умных девушек, — зло процедила Эмине Султан. — Ищет наложницу, которую хочет противопоставить мне и через неё влиять на повелителя. Ей мало того, что он ни одного решения без её мнения не принимает?

— Вероятно, мало.

— Выбрав наложницу, она подпишет девушке смертный приговор, — горячо воскликнула султанша, гневно сверкнув ярко-зелёными глазами. — Я терплю Филиз Султан, потому что она, к сожалению, является матерью шехзаде и неотъемлемой частью семьи повелителя. Он её защищает. Но другой наложницы в его объятиях я не стерплю. Уничтожу, кем бы ни была и кто бы не стоял за её спиной.

Угроза в словах сестры заставила Элмаз-хатун вздрогнуть. Она заранее не завидовала судьбе наложницы, которую выберет Хафса Султан.

— Валиде Султан ушла, но на её место пришла другая, — горько усмехнулась Эмине Султан. — Теперь придётся бороться с ней… Бесконечная борьба, в которой я пока что проигрываю.

— Что ты намереваешься делать, Эмине? Хафса не валиде. Она не слабая старушка, которая в силу своей мягкости даже не может предпринять каких-то радикальных действий. И, похоже, умная женщина, раз завладела всей властью в Топкапы и в гареме за такой короткий срок.

— Я знаю, Элмаз. Тем труднее будет от неё избавиться. Но терпеть её в гареме я не стану. Тем более, когда она строит планы, как отобрать у меня повелителя.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

— Альказ-паша просил передать вам это, — протянув руку, в которой лежало послание, доложила Фатьма-хатун, одна из служанок Хафсы Султан.

Последняя, изящным движением отставив чашку с кофе на столик, взяла послание и, развернув его, принялась читать. Закончив, султанша удовлетворённо улыбнулась.

— Положи в шкатулку для писем, — велела она, вернув послание служанке. — И подай меховую накидку. Что-то холодно…

Послушно выполнив приказы, Фатьма-хатун набросила на плечи поднявшейся с тахты Хафсы Султан накидку из чёрного бархата с отделкой из чёрного блестящего меха. Она выгодно оттеняла платье из бордовой парчи, которое сегодня надела султанша.

— Останься в покоях. Если кто-то придёт, скажешь, что я в султанских покоях на аудиенции у Альказа-паши.

Фатьма-хатун кивнула. Хафса Султан направилась, было, к дверям, но они неожиданно распахнулись, и в покои вошёл Идрис-ага. Увидев перед собой султаншу, он поспешно поклонился.

— Султанша. Вы уходите? Мне доложили, что вы желаете видеть меня.

— Ах да, я позабыла о том, что звала тебя, — нахмурилась Хафса Султан и, развернувшись, опустилась на софу, стоявшую перед зажжённым камином. — Я уже говорила с Мирше-хатун об этом. Но, к сожалению, она не смогла понять меня. Надеюсь, ты окажешься понятливее.

Идрис-ага с готовностью кивнул, выглядя настороженным.

— Валиде Султан покинула нас. Да покоится она с миром. По воле нашего повелителя теперь я возглавляю султанский гарем. Разумеется, на таких важных должностях, как хазнедар или главный евнух, мне нужны люди, которым я могла бы доверять. Мирше-хатун я уважаю за многолетний опыт, потому оставила её на занимаемой ею должности. Но вот относительно тебя, Идрис-ага, у меня есть сомнения.

— С-сомнения? — запнувшись, испуганно переспросил евнух. — Я в чём-то провинился, султанша?

— Пока нет. Дело не в этом. Я не уверена, что могу тебе доверять. Если Мирше-хатун я ещё могу позволить некоторую долю независимости, то от тебя, если ты, конечно, хочешь остаться на занимаемой тобой должности, требуется абсолютная преданность. Если ты здесь, прямо сейчас, пообещаешь верно служить мне, останешься главным евнухом. Если откажешься, то…

— Обещаю, — поспешно и с волнением произнёс Идрис-ага. — Отныне я верен вам, султанша, — сев на колени перед сидевшей на софе Хафсой Султан, он поцеловал подол её бордового платья.

— Прекрасно, — улыбнулась женщина, но её серые глаза остались холодными. — Надеюсь, ты оправдаешь моё доверие. Я не ведаю жалости к предателям.

— У вас есть поручения для меня? — желая выразить готовность верно служить и вместе с тем отчаянно желая сохранить за собой должность главного евнуха, спросил Идрис-ага.

— Расскажи мне всё, что ты знаешь об Эмине Султан.

На мгновение растерявшись, Идрис-ага стал послушно рассказывать всё, что слышал, видел и помнил. Хафса Султан внимательно слушала его, изредка кивая русоволосой головой, и ему льстило её внимание и то, что султанша действительно его слушала.

— Эмине Султан во всех своих делах полагается на свою служанку Элмаз-хатун. Если вы не знали, они родные сёстры. Карахан Султан их старшая сестра.

— Та самая, что пыталась захватить власть после смерти султана Орхана? — холодно спросила Хафса Султан и, увидев кивок Идриса-аги, задумчиво нахмурилась. — Эмине поддерживает с ней связь?

— Насколько мне известно, нет.

— С этим можно будет что-нибудь придумать. Но это на будущее. А пока займёмся Элмаз-хатун.

— Хотите переманить её на свою сторону? — деловито спросил Идрис-ага. — Это будет сложно. Она очень привязана к сестре.

Хафса Султан только снисходительно ухмыльнулась.

— К каждой душе можно подобрать ключ. Приведи её ко мне и убедишься в этом сам.

Спустя некоторое время Идрис-ага вернулся в покои Валиде Султан в сопровождении настороженной Элмаз-хатун. Они поклонились всё ещё сидевшей на софе Хафсе Султан, которая, взглянув на представшую перед ней женщину, сдержанно улыбнулась.

— Вы желали видеть меня, госпожа?

— Желала, — кивнула русоволосой головой та, и в её диадеме с тёмно-красными гранатами вспыхнул солнечный отблеск. — Твоё имя — Элмаз, верно?

— Да.

— Оно означает “алмаз”, — задумчиво проговорила Хафса Султан, словно ведя необременительную беседу с хорошим другом. — Драгоценный камень, редкий и прекрасный в своей чистоте, а ещё необычайно твёрдый. Кто даровал тебе это имя?

— Айсан Султан, — помедлив, напряжённо ответила Элмаз-хатун. При воспоминании о ныне покойной султанше ей сделалось тоскливо. Это ведь она была причиной её гибели, а также её детей. Она забрала невинные жизни, сделав их жертвами чужих амбиций.

Проницательный и изучающий взгляд серых глаз пронзал её и считывал эмоции. Под ним Элмаз-хатун ощущала себя беззащитной и открытой.

— Как видно, ты служила у многих султанш. Они были разными женщинами с разными желаниями и мечтами. Ты посвятила каждой из них годы своей жизни, отняв их у самой себя. Жила ради других, позабыв о себе. Исполняла чужие желания, забыв о своих. Жила чужими мечтами, не смея иметь собственные. Наблюдала за историями любви, в которых тебе не было места, и воспитывала чужих детей, не имея возможности родить собственных.

Каждое слово как точечный удар в самое больное место. Но Элмаз-хатун старалась держаться невозмутимо и промолчала.