Элиф наблюдала за ними с порога немного печально, жалея, что шехзаде не проводил с ними каждый вечер так же, как сегодня. Вдвоем они вышли из комнаты, где спали их дети, и переглянулись. Они уже поужинали, и Элиф испугалась, что теперь Махмуд уйдет. За весь вечер он говорил с ней мало, почти все внимание уделяя дочери, словно пришел лишь из-за нее одной. Неужели он и вправду окончательно остыл?

— Может, выйдем на балкон? — скользнув рукой по его груди, осторожно спросила Элиф.

— Нет, я устал. Мелек кого-угодно лишит сил, — отозвался Махмуд и, подняв руку, пальцами приподнял лицо рассмеявшейся Элиф за подбородок. Она заметила, как потемнел его взгляд, и ее широкая улыбка померкла от охватившего ее волнения. — Валиде сказала, что давно не видела твоей улыбки, и будто бы это от тоски по мне.

— Как же мне не тосковать, когда мой господин забыл меня? — игриво улыбнулась Элиф, прильнув к его груди. — Я ждала его днями и ночами, но напрасно. Может, его рабыня Элиф больше не является для него лучиком света, как когда-то он называл ее. Кому-то удалось ее затмить?

Махмуд усмехнулся и, наклонившись, запечатлел на ее губах немного грубый короткий поцелуй, несильно прикусил кожу на подбородке и, отстранившись, заглянул в ее оливковые глаза.

— Возможно ли, чтобы мою Элиф кто-нибудь затмил?

— Вот и я подумала — нет, невозможно, чтобы это случилось, — лукаво протянула Элиф, скользнув рукой с его груди на шею сзади. — Мой господин обязательно придет, говорила я себе, и вот он, передо мной.

— И что же ты будешь с ним делать? — подыгрывая ей, насмешливо осведомился шехзаде.

— Если желаете, я могу показать, — очаровательно улыбнулась Элиф.

— Я думаю, он не против.

Она вдруг резко отстранилась, оттолкнувшись руками от его груди, — так, что Махмуд на миг растерялся — а после взяла его за руку и с тихим переливчатым смехом потянула в сторону ложа, на ходу обернувшись, отчего ее длинные рыжеватые локоны взметнулись в воздух. Он последовал за фавориткой с потемневшим взглядом, прикованным к ней, и с довольной усмешкой, властвующей на красивом смуглом лице.

Комментарий к Глава 37. Яд ревности

Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на отзывы.

Группа - https://vk.com/validehurrem

========== Глава 38. Оковы страха ==========

Топкапы. Султанские покои.

— Думаю, вы понимаете, повелитель, что в будущем я осмелюсь попросить у вас помощи в возвращении короны Генуи.

Сидя на тахте возле султана с поистине королевским достоинством, Эдже Султан говорила с ним о своих дальнейших планах, не желая терять времени. Ей не терпелось поскорее отправиться в Египет навстречу Артаферну и начать его поиски.

— В будущем? — с удивлением переспросил султан Баязид. — Тогда что вы намерены делать сейчас?

— Если вы позволите, повелитель, я бы хотела отправиться в Египет, — ответила женщина и, заметив недоумение на его лице, поспешила объяснить: — Вместе с моими людьми, в том числе и с Серхатом. Видите ли, мой ближайший друг и соратник адмирал Артаферн оказался там по воле сестер Серпиенто, узурпировавших трон Генуи, и он нуждается в моей помощи. Я хочу найти его.

— Надолго затянутся ваши поиски, как полагаете? — поразмыслив, уточнил султан Баязид. — Я, конечно, не стану вам препятствовать. Но, чтобы быть уверенным в вашей безопасности, отправлю с вами небольшой отряд воинов. С ними и поиски вести будет легче.

— Если вам так угодно, — терпеливо улыбнулась Эдже Султан, хотя лишние люди для нее были только помехой. — Могу ли я отправиться в путь как можно скорее? Например, завтра?

— Завтра? — усмехнулся повелитель. — Не думал, что вы покинете нас так скоро, но, я вижу, вы действительно не можете больше ждать, так что не стану возражать. Я распоряжусь, чтобы вам выделили все необходимое.

— Благодарю вас.

Поднявшись, Эдже Султан поклонилась и покинула покои, столкнувшись в дверях с Хафсой Султан, которая изумилась, увидев ее выходящей из султанской опочивальни. Они вежливо кивнули друг другу в знак приветствия и разошлись.

Повелитель улыбнулся представшей перед ним Хафсе Султан, но напрягся, когда она не улыбнулась ему в ответ. Султанша выглядела так, словно намеревалась сообщить о чем-то неприятном и смотрела настороженно, как если бы боялась вызвать его гнев.

— Что на этот раз произошло, Хафса? — устало протянул султан Баязид.

— Повелитель, я была вне себя от ужаса, когда узнала об этом, — заговорила она, чем еще больше накалила обстановку. — Я ни за что не поверила бы в это обвинение, но мною были обнаружены доказательства, данные рядом свидетелей. Прежде, чем идти с этим к вам, я провела расследование и убедилась в правдивости обвинения, которое, увы, снова легло на мать ваших детей Эмине Султан.

— О чем ты говоришь? — еще больше напрягся султан Баязид. Он поднялся с тахты и подошел к ней, пытливо вглядываясь в лицо. — Что за обвинение?

— Как вы помните, покойная Валиде Султан страдала от болезни в последние годы своей жизни. После заметного улучшения она вдруг снова слегла и покинула нас, да покоится она с миром. И причина этого, как выяснилось, кроется в Эмине Султан. Известно, между султаншами не было… понимания. Видимо, желая таким образом избавиться от угнетающей ее власти вашей матушки, Эмине Султан решилась на… отравление. Выяснилось, что по ее приказу подливался яд в еду и питье Валиде Султан, но маленькими дозами, чтобы все подумали, что султанша умерла от болезни. В этом созналась сестра и служанка Эмине Султан — Элмаз-хатун, которая от отчаяния отправилась ко мне, когда Эмине Султан прошлым вечером выгнала ее со службы. Если вам угодно, она и еще несколько свидетелей готовы дать показания, чтобы подтвердить выдвинутое мною обвинение.

Умолкнув, Хафса Султан увидела на лице повелителя такое растерянное и испуганное выражение, которого не видела еще никогда. Она молчала, когда султан медленно, словно с трудом отдавая себе отчет в том, что делает, развернулся и направился к камину. В нетерпении Хафса Султан смотрела на его тяжело вздымающуюся спину и ждала, когда, наконец, растерянность уступит гневу, который должен уничтожить ее врага. Султан Баязид не заставил ее долго ждать: через несколько минут он справился с собой и повернулся к ней с лицом, на котором полыхала свирепая ярость.

— Ферхат-ага! — громом пробежался по покоям его клокочущий от гнева голос, от которого Хафса Султан невольно дрогнула.

Дворец Михримах Султан.

Стоя возле зеркала во весь рост в изящной позолоченной оправе, Михримах Султан с любящей улыбкой застегивала пуговицы на кафтане мужа, который позволял ей это и терпеливо ждал, когда она закончит.

— Паша, я хотела спросить… — осторожно начала султанша, и ее ресницы дрогнули, когда она быстро посмотрела на мужа, чтобы оценить его настроение, и также быстро опустила их обратно на застегиваемые пуговицы.

— О чем? — сухо, как всегда, отозвался Искандер-паша.

— То предложение Хафсы Султан о помощи в ее вакфе. Я бы очень хотела его принять и стать попечительницей.

Искандер-паша выдохнул с раздражением и убрал руки жены от себя, самостоятельно застегнув последние две пуговицы. Михримах Султан боязливо смотрела на него, ожидая ответа.

— Михримах, я, кажется, уже показал свое отношение к этому… предложению. Нечего тебе становиться участницей дел Хафсы Султан. Тем более, я хочу, чтобы ты в мое отсутствие оставалась во дворце в покое и под наблюдением слуг и лекарей. Если ты не забыла, ты носишь ребенка и, чтобы… не повторилась прошлая трагедия, тебе нужно беречь себя.

— Паша, но… — робко запротестовала Михримах Султан, однако муж, не желая продолжать этот разговор, наклонился и поцеловал ее в лоб, тем самым поставив в нем точку. Видя, что он раздражен, султанша отступила, решив вечером снова поднять этот вопрос. Или, может, уже в постели… — Удачного вам дня. И, прошу вас, не задерживайтесь, иначе я начну волноваться, а вы сами сказали, что мне это противопоказано.