— Для Дэфне Султан вы были словно дочь, о которой она всегда мечтала, и я не меньше моей госпожи прониклась к вам, султанша, — продолжила Мирше-хатун, с искренней любовью смотря на плачущую Филиз Султан. — Утрите слезы, не пристало вам их лить. Вам надобно меня выслушать… Есть кое-что важное, что я… должна вам поведать. Не могу я такую тайну унести с собой в могилу, пусть и нарушу обещание, данное мной Дэфне Султан.

— Какую… какую тайну? — изумилась Филиз Султан, растерянно уставившись на нее.

Видно было, что старушке становится хуже — похоже, разговор забирал у нее много сил, которых и так осталось мало. Дыхание ее стало прерывистым, лицо побледнело, а ладонь, что лежала в руках Филиз Султан, мелко задрожала.

— Пусть даст Аллах мне силы успеть… рассказать вам все, — с затрудненным дыханием заговорила Мирше-хатун. — Нам всем, в том числе и вам, султанша, неизвестно, кто вы и… откуда родом. Было неизвестно, пока…

— Пока что? — нетерпеливо переспросила Филиз Султан, взбудораженная началом рассказа — неужели тайна ее происхождения вовсе и не тайна?

— В то время вы уже были… фавориткой тогда еще шехзаде Баязида и ждали рождения ваших… прекрасных детей. Однажды во дворец пришел мужчина, и он желал увидеть вас, что, конечно, было невозможно. Идрис-ага… сообщил о нем Дэфне Султан, и она заинтересовалась, почему вдруг этот… мужчина пожелал увидеть именно вас. Она вышла к нему со мной и Идрисом-агой, и ага его узнал. Оказалось, именно он и продал вас когда-то в гарем шехзаде.

— Серкан Эфенди?.. — ошеломилась Филиз Султан, чувствуя, как волнительно затрепетало сердце в груди. — Зачем же он пожелал меня увидеть? Что он сказал?

— Он узнал то, что хотел вам поведать. Тайну вашего происхождения.

Не веря услышанному, султанша растерянно смотрела на Мирше-хатун, которая становилась все бледнее.

— Дэфне Султан, узнав об этом, отправила нас, а сама… осталась с ним, чтобы узнать, что он хочет рассказать. Остальное я… знаю со слов… моей госпожи. Этого… Серкана Эфенди разыскал некий богатый иностранец, который заявил, что… долог был его путь к нему. Он потратил годы, чтобы найти семью, в которой оказались вы. Иностранец оказался венецианцем… и не простым, а братом самого венецианского дожа. Он поведал свою историю, ставшую историей вашего рождения. Когда еще его брат не был дожем, он проводил время за торговлей, и часто торговал на Востоке. Оказался здесь, в Амасье, где повстречал красивую местную девушку… имени ее не помню, простите… Горячо полюбив ее, забрал из семьи без ее на то воли и поселил в своем роскошном доме втайне ото всех. Там вы и родились… Вас назвали Лилиан в честь матери вашего отца. К сожалению, он уже был женат и не мог… не мог связать себя священными узами с вашей матерью и узаконить вас, да и остаться жить с нею и вами не мог, потому лишь изредка… навещал, когда удавалась возможность. Однажды этот сеньор взял вас с собой на городской рынок Амасьи… Он говорил, что очень вас любил и убивался, когда вы в тот день потерялись. С тех пор искал вас многие годы, и нашел, когда вы уже были в гареме шехзаде. Он желал выкупить вас, забрать к себе и увезти в Венецию к семье. Дэфне Султан, узнав все это, была… была поражена и, испугавшись, что это потревожит вас в вашем положении, да и не желая, чтобы разгорелся межгосударственный скандал, ведь вы приходитесь племянницей венецианскому дожу, попросила Серкана Эфенди передать… вашему отцу, что вы… Аллах, сохрани… заболели и умерли. Госпожа взяла с меня обещание, что эта история никогда не будет рассказана ни вам, ни кому бы то ни было еще, но могла ли я умолчать сейчас, зная, что умираю и являюсь единственной, кто знает правду? Надеюсь, вы поймете госпожу и простите ее… Она желала уберечь вас и… нашу династию.

Филиз Султан сидела, потерянно смотря на нее, и медленно сознавала все то, что открылось ей. Она всю жизнь мучилась вопросом о том, кто же она, где родилась и кем были ее родители, как вдруг оказалось, что она — племянница дожа Венеции, незаконнорожденная дочь его брата. Ей иначе все представлялось… Что теперь делать с этой открывшейся тайной она не знала. Отец и вся ее семья теперь считали ее умершей, и стоило ли разубеждать их в этом? Дэфне Султан поступила нечестно, лишив ее возможности узнать правду о своем происхождении и воссоединиться с семьей, но и она была по-своему права, когда солгала о ее смерти. Ведь тогда Филиз Султан была беременной фавориткой, обещавшей родить наследника османской династии, и ее возвращение к отцу в Венецию было невозможным, так что было толку тревожить ее подобным открытием? Но теперь-то восстановить связь с отцом и семьей было вполне возможно, но не повредит ли это династии и государству? Ведь в настоящее время отношения с Венецией, мягко говоря, разладились и только-только начали теплеть.

Когда она вынырнула из раздумий и поглядела на Мирше-хатун, то обомлела, увидев, что та неподвижно лежит с открытыми остекленевшими глазами, а рука ее застыла и похолодела в ее ладонях. Опечаленная Филиз Султан с глазами, полными слез, свободной рукой смежила ее веки и на прощание погладила кончиками пальцев морщинистую щеку.

Скорбящая над телом умершей старушки Филиз Султан не знала, что весь их разговор с самого начала был подслушан стоящей у неплотно прикрытых дверей Афсун-хатун, которую Айнель-калфа отправила в лазарет узнать, каково состояние Мирше-хатун. Девушка бесшумно отступила от дверей и поспешила прочь по коридору, миновала его, затем еще один, после чего оказалась в закоулке. Оглядевшись и удостоверившись, что никого поблизости нет, Афсун-хатун нащупала в стене нужный кирпич и, подцепив его пальцами, вытащила из стены. Нырнув рукой в темное отверстие, она достала из него скрученное в трубочку послание и, спрятав его в вороте платья, вернула кирпич на место. Выйдя из закоулка, фаворитка с невозмутимым видом направилась в ташлык, где в дверях встретилась с Айнель-хатун, наградившей ее недовольным взглядом.

— Ну где ты ходишь, хатун? Мне, думаешь, заняться больше нечем, как тебя ждать? Праздник вот-вот начнется! Столько дел, что голова кругом…

— Простите, что заставила ждать, — мягко воскликнула Афсун-хатун, поклонившись. — Когда я пришла в лазарет, Филиз Султан прощалась с Мирше-хатун. Я не стала им мешать. Мирше-хатун умерла, стоило им закончить разговор.

Айнель-хатун растерялась от этой новости, но быстро взяла себя в руки и с лицом, наполнившимся сожалением, проговорила:

— Да покоится она с миром… Хорошая была женщина. Мудрая, справедливая, с добрым сердцем. Ладно, иди, а я пойду сообщу о случившемся Хафсе Султан.

Поклонившись снова, Афсун-хатун отправилась в свою комнату на этаже фавориток, миновав комнату Бельгин-хатун, возле которой стояли охранники, и, закрыв за собой двери, облегченно выдохнула. Обернувшись, она поспешно подошла к одному из настенных шкафов и, открыв его дверцы, взяла с полки чернильницу с закрывающейся крышкой и перо. Разместившись с ними за письменным столом, находящимся в углу комнаты, Афсун-хатун достала из-за ворота послание и, развернув его, окунула перо в уже открытую чернильницу. Добавив несколько строк под уже написанным еженедельным отчетом о происходящем в Топкапы перед госпожой, фаворитка подождала, когда чернила высохнут, а затем снова свернула послание и спрятала его обратно в вороте платья.

Она, спустившись обратно в ташлык, с улыбкой на лице, чтобы не вызывать подозрений, покинула его и отправилась обратно к тайнику, где, по обыкновению, вынула из стены кирпич и положила туда послание, однако, когда она задвигала его на место, за ее спиной послышались приближающиеся шаги и обрывки чьего-то разговора. Испуганно обернувшись, Афсун-хатун вышла из закоулка навстречу неожиданным гостям и поклонилась, увидев перед собой Идриса-агу и… Элмаз-хатун? Они напряглись, столкнувшись с ней, видимо, также застигнутые врасплох. Что у них могут быть за дела, ведь их госпожи враждуют друг с другом? Любопытно…

— Что ты здесь делаешь, хатун? — подозрительно спросил евнух, окинув взглядом сначала фаворитку, а после закоулок за ее спиной, из которого она вышла.