Ирея со светлой грустью улыбнулась и, напоследок еще раз вдохнув приятный ненавязчивый аромат цветов, покинула свои покои, поскольку прием должен был вот-вот начаться.

Ариадна в это время стояла перед зеркалом уже в подаренном отцом платье и, глядя на свое отражение, старательно расчесывала гребнем свои золотые волосы, которые струились волнистыми прядями много ниже ее талии, достигая поясницы. Двери в ее покои отворились и, увидев в зеркальном отражении вошедшего отца, она улыбнулась и отложила гребень на столик у зеркала.

— Звезда моя, у меня снова для тебя подарок, — улыбнулся он, держа в руках небольшую деревянную шкатулку. — Твоя матушка настояла на том, чтобы я отдал его тебе. Этим вечером я хочу, чтобы ты была прекрасна.

— Отчего же? — насторожилась Ариадна, но все же приняла шкатулку из рук отца и, не дождавшись его ответа, раскрыла ее и ахнула. — Это же мамимо бриллиантовое ожерелье!

Губернатор, усмехнувшись, кивнул и, поймав на себе ошеломленный взгляд дочери, поспешил объяснить не без некоторого опасения:

— Она получила его в подарок от собственной матери в день своей помолвки со мной. А той оно досталось от ее матери. Это ожерелье переходило из рук в руки по женской линии в семье твоей матери вот уже две сотни лет, если не ошибаюсь. И каждый раз в день помолвки, когда девица обещала в будущем стать женой и матерью.

В его словах явственно звучал намек, и Ариадна, осознав смысл полученного подарка, помрачнела, а улыбка исчезла с ее лица.

— Что вы сказали?.. — тяжело задышав, в смятении чувств воскликнула Ариадна. — Только не говорите, что этот прием устроен в честь моей помолвки с Терисом! Вы же сказали, что хотите должным образом поздравить с назначением моего дядю.

— Милая, я сказал так, чтобы избежать именно такой реакции с твоей стороны, — осторожно проговорил губернатор и сделал шаг к дочери.

Ариадна отшатнулась от него и, бросив шкатулку на столик, которая с грохотом упала на него, повернулась к отцу спиной и в отчаянии уставилась на бескрайнее синее море, что виднелось с ее балкона, двери на который были по-прежнему распахнуты настежь.

— Вы поступили так, чтобы лишить меня выбора! — все еще не вернув над собой власть, с обвинением процедила она. — Лишили меня возможности спастись от уготованной вами участи, которую я ни за что бы не выбрала по своей воле!

— Ты не оставила мне иного выхода, Ариадна, — с печалью отозвался губернатор. — Вся наша семья долго ждала, когда ты, наконец, дашь согласие на брак с Терисом, но этого не случилось, а, меж тем, чего ты, конечно, не знала, решение связать вас было принято мною и моим братом еще когда вы с Терисом оба лежали в колыбели.

Ошеломленная услышанным, Ариадна обернулась на отца и с горечью улыбнулась, выглядя сильно разочарованной и сбитой с толку.

— Значит, вы решили мою судьбу еще когда я была младенцем? Растили меня лишь для того, чтобы я стала женой Териса?

— Ариадна, я люблю тебя, как никого другого, и ты должна понимать, что я принял подобное решение лишь для твоего блага. Я хотел, чтобы моя дочь была счастлива. Чтобы стала женой человека из нашей семьи, в котором я был бы уверен, и жила с ним в богатстве, ни в чем не зная нужды.

— Желая мне счастья, вы сами же лишили меня его! — с болью воскликнула Ариадна и, чувствуя, что вот-вот разрыдается, добавила, отвернувшись: — Прошу, оставьте меня одну.

— Я не стану этого делать, потому что сегодня — день твоей помолвки, и ты обязана спуститься в холл, где устроен прием в твою честь. Я знаю, что, когда ты возобладаешь над своими чувствами, то поймешь, что я — прав. Ты — умная и должна сознавать, что сулит тебе этот брак. Помимо такого эфемерного явления как любовь есть гораздо более важные вещи, и именно они правят миром. Это положение, богатство и, в конце концов, семья. Запомни это. Стать женой Териса — твой долг перед семьей.

Раздавленная его словами, Ариадна мрачно смотрела на него, и слезы наполняли ее яркие зеленые глаза, блестящие подобно изумрудам. Губернатор в молчании подошел к столику у зеркала, взял из лежащей на нем шкатулки бриллиантовое ожерелье и, подойдя к застывшей дочери, надел его на ее шею. Ариадна, чувствуя себя так, словно это тяжелое сверкающее ожерелье было ярмом, позволила отцу поцеловать себя в лоб и покорно последовала за ним, когда он направился к дверям. Она действительно была умной девушкой и сознавала, что ей, невзирая на свое нежелание, придется стать женой Териса, поскольку таков ее долг перед семьей, которая ее взрастила с любовью, ни в чем ей не отказывая.

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

Покои Бахарназ Султан.

Непоседливый шехзаде Орхан попросился погулять в саду и поиграть, где и находился сейчас со служанками, а Бахарназ Султан осталась в покоях с дочерьми, с которыми и возилась, когда в покои вошла Альмира-хатун, на лице которой вместо привычной улыбки властвовало напряженное выражение.

— Султанша.

— Что с тобой, Альмира? — поглядев на нее, насторожилась Бахарназ Султан. Пересадив Айше Султан со своих колен на тахту, она поднялась и подошла к обеспокоенной служанке. — Что-то случилось? На тебе лица нет.

— Я не знаю, чем это вызвано, султанша, но в гареме что-то происходит. Карахан Султан явилась в ташлык и вдруг стала раздавать приказы, словно бы она до сих пор управляет гаремом. Там такое началось! Повсеместная спешная уборка, на кухню султаншей отдан приказ закупить огромное количество продуктов и приготовить бесчисленное множество кушаний, и все это на золото из казны гарема. Весь дворец гудит!

Возмущенная и не менее встревоженная происходящим Бахарназ Султан поспешила явиться в гарем и собственными глазами увидела царящую в нем суету. Наложницы старательно натирали полы и что-то повсюду мыли и поправляли, евнухи и калфы расхаживали по гарему, выглядя занятыми и чем-то озабоченными, а Фатьма-калфа следила за всем этим, стоя у дверей ташлыка с важным видом.

— Что происходит? — с надменным видом подойдя к ней, осведомилась Бахарназ Султан. — Немедленно объясни.

Повернувшись к ней, калфа поклонилась и с неискренней учтивостью ответила:

— Султанша. Карахан Султан велела привести гарем и весь дворец в порядок как можно скорее.

— С какой это стати? — вознегодовала та. — Если она забыла, гаремом я управляю!

— Как, вы еще не знаете? — опять же, со лживым изумлением воскликнула Фатьма-калфа, и было в ее голосе затаенное злорадство. — Султан Баязид Хазретлери вот-вот прибудет во дворец, и в связи с этим шехзаде Махмуд вскоре отбудет вместе с войском, чтобы скрыть его наличие от султана. Он вернул все полномочия Карахан Султан и позволил ей делать в его отсутствие все, что она сочтет необходимым.

Ошеломлению Бахарназ Султан не было предела. Она понимала, что если султан узнает о том, что у его брата и, соответственно, потенциального соперника, есть двухтысячное войско, он обвинит его в предательстве и мятеже, что, конечно, повлечет за собой казнь Махмуда. Это значит, что и ее сына казнят! С полным тревоги и страха сердцем султанша поспешно направилась в покои шехзаде, однако они оказались пусты. Охранники объяснили, что господин в военном лагере. Тогда она отправилась в покои Карахан Султан и, войдя, обнаружила ее сидящей на тахте с учетной книгой в руках в обществе Радмира-аги. Подняв русоволосую голову, Карахан Султан наградила ее недовольным взглядом.

— Я занята, Бахарназ. Зайди позже.

— То, что я услышала от вашей калфы, правда? — не обратив на ее слова внимания, требовательно спросила Бахарназ Султан, подойдя к ней.

— Правда, — отрезала Карахан Султан, всем своим видом выражая нетерпение. Она явно торопилась привести дела во дворце в порядок к прибытию повелителя, а дел было, к слову, огромное множество. — Поэтому, будь добра, не путайся под ногами. Судьбы всех нас в моих руках, и я не позволю произойти чем-либо плохому с моей семьей, поэтому можешь не беспокоиться. Все, что от тебя требуется, это держать язык за зубами и по возможности не покидать своих покоев, чтобы не нарваться на неприятности. Это ясно?