— Не терзай себя, — мягко проговорила Михримах Султан. — Я думаю, если захочешь, ты сможешь полюбить мужа. Я полюбила, хотя мы с Искандером-пашой даже не были знакомы до свадьбы. Он также много старше меня, но нам это не мешает. Кстати… у меня есть новость, но не знаю, уместно ли говорить об этом сейчас.

Утерев слезы, Эсма Султан подняла голову с ее колен и вопросительно взглянула на подругу, которая не сдержала улыбки.

— Я беременна.

— О, Аллах! — ахнула Эсма Султан, в изумлении приложив ладони ко рту, но тут же она убрала их от лица и сжала руки подруги. — Поздравляю тебя! Ты так мечтала о ребенке… Пусть Всевышний хранит и тебя, и его.

— Аминь. Признаться, я боюсь, что и его не смогу уберечь… — призналась Михримах Султан с болью в голосе, все еще помня о том, что случилось в прошлый раз, когда она по неосторожности потеряла первого ребенка. — А если?..

— Все будет хорошо, — перебила ее Эсма Султан и крепче сжала ее руки. — Просто будь осторожна.

— Я уверена, и у тебя все будет хорошо, Эсма. Не лей слезы. Я так давно не видела твоей знаменитой лучезарной улыбки. Весь гарем уже позабыл ее. Возможно, если ты улыбнешься миру, он улыбнется тебе в ответ, а печаль оставит тебя? Чтобы стать счастливой, ты сама должна стремиться к счастью.

Вместо того, чтобы улыбнуться, Эсма Султан вдруг нахмурилась, разглядывая подругу. Та озадачилась.

— Что?

— В твоих словах я слышу Хафсу Султан, — с горечью ответила та. — И меня это огорчает. Ты становишься все больше похожей на нее, и я боюсь, как бы она не превратила тебя во вторую себя.

— Прошу тебя, не будем об этом, Эсма. Я не хочу вновь ссориться.

— Как скажешь, — сделав над собой усилие, отозвалась та. — Но все же… Не позволяй ей управлять тобою.

Когда Михримах Султан, попрощавшись с подругой, проходила мимо ташлыка, намереваясь отправиться во дворец Хафсы Султан, то встретила на своем пути сестру. Нилюфер Султан, судя по одежде, возвращалась с охоты. Увидев идущую ей навстречу Михримах Султан, она поначалу изумилась, а уже после привычно усмехнулась. Две встретившиеся девушки были полярно противоположны друг другу: облаченная в простую и запыленную мужскую одежду темноволосая Нилюфер Султан с насмешкой остановилась напротив холеной и изящной Михримах Султан в роскошном платье из нежно-розовой парчи и усыпанной драгоценностями, среди которых была венчающая ее светлые волосы высокая золотая диадема, украшенная камнями розового кварца и жемчугом.

— Михримах, — произнесла Нилюфер Султан, показательно окинув ту взглядом. — Только погляди на себя… Вся цветешь. Я поначалу даже не узнала тебя, ведь за всей этой роскошью тебя саму даже не видно. Как жаль, что твои усилия уподобиться Хафсе Султан тщетны, ведь сколько не рядись в роскошные платья и драгоценности, в тебе нет ни характера, ни силы духа.

Раньше Михримах Султан от подобных слов ощутила бы желание расплакаться и сбежать, что она и делала прежде, но теперь она действительно подобно Хафсе Султан спокойно выслушала сестру и подчеркнуто вежливо улыбнулась ей.

— И я рада тебя видеть, Нилюфер. Как вижу, ты не меняешься… Надеюсь, у тебя все хорошо?

— Более чем, — надменно ответила та, слегка раздосадованная тем, что сестра повела себя иначе, чем она ожидала. — Навещала свою подругу? Давно я ее не видела. Я слышала, она заперлась в покоях и слезы льет по своей участи. Как жаль… Сердце ее разбито, а мечты разрушены. Утешала ее?

Покачав светловолосой головой, Михримах Султан с сожалением произнесла:

— Откуда в тебе столько яда, Нилюфер? Будь жива наша валиде, она бы ужаснулась тому, как ты себя ведешь. Разве она так нас воспитывала?

Задетая за живое упоминанием матери, Нилюфер Султан перестала усмехаться и сделала шаг к сестре с высокомерным лицом.

— Ты хотела сказать, будь жива моя валиде? Ты чужая как для нее, так и для меня! То, что это кольцо, согласно ее желанию, покоится на моей руке, а не на твоей, подтверждает это, — процедив это, она показала руку, на которой сверкало сапфировое кольцо Эсен Султан. — И не тебе меня поучать. С дороги!

Оскорбленно вспыхнув румянцем, Михримах Султан вынужденно посторонилась, когда сестра угрожающе шагнула прямо на нее и, пройдя мимо, задела ее плечом. Обернувшись, султанша с обидой посмотрела ей вслед и, взяв себя в руки, направилась дальше, однако не успела она сделать несколько шагов, как из-за поворота вышла Хафса Султан. Изумленная Михримах Султан поклонилась и подалась к ней с беспокойством во взгляде.

— Султанша, что вы здесь делаете?

Хафса Султан по-прежнему выглядела болезненной из-за бледности и казалась слабой, но была одета привычно роскошно: на ней было платье из блестящего черного атласа, поверх которого был черно-красный кафтан, расшитый золотой нитью и рубинами, а в ее русых волосах возвышалась рубиновая диадема.

— Михримах? Я тоже не ожидала тебя встретить в Топкапы. Я здесь потому, что пришло время подняться и заставить моих врагов поплатиться за то, что они сотворили со мной и моей семьей.

Подобные слова насторожили и испугали Михримах Султан. Кого она имела в виду? Возможно, Эмине Султан. А если Искандера-пашу, ведь он снял со всех должностей Мехмета-пашу и поднял вопрос о его казни? От подобной мысли султанша похолодела от ужаса.

— Как вы себя чувствуете?

Хафса Султан промолчала на это и, посмотрев в ташлык, жестом подозвала к себе Идриса-агу. Тот поспешно оказался рядом и подобострастно поклонился.

— Госпожа моя. Вы здесь? Аллах услышал наши молитвы и вернул вас.

— В гареме все в порядке, надеюсь?

— Да, султанша. Желаете заняться делами гарема? Я приглашу в ваши покои Мирше-хатун.

— Позже, — холодно ответила Хафса Султан. — Идем со мной. Михримах, буду рада видеть тебя завтра, но сегодня я, к сожалению, занята.

— Разумеется, я понимаю, — отозвалась та и, поклонившись, удалилась.

Хафса Султан в сопровождении Идриса-аги направилась в покои Валиде Султан, но шла она медленно, и это выдавало то, что ее здоровье пока еще было шатким.

Топкапы. Кухня.

С невозмутимым видом войдя на кухню, Элмаз-хатун подошла к столу, за которым работал главный повар Муслим-ага. Тот, перестав что-то помешивать в большом блюде, недовольно поглядел на нее.

— Чего тебе, хатун?

— Эмине Султан пожелала, чтобы сегодня на обед для нее приготовили жареную рыбу, — ответила она и как бы между прочим спросила: — А кто из девушек сегодня прислуживает на кухне? В прошлый раз одна хатун едва не выронила поднос на саму султаншу. Ох и досталось ей…

— Жареную рыбу? Слышал, ага? — воскликнул Муслим-ага, обернувшись на одного из поваров, и тот закивал. Повернувшись к Элмаз, он ответил ей: — Хасана-хатун сегодня прислуживает. С ней такого, уверен, не случится. Трудолюбивая и учтивая рабыня. Пусть госпожа не беспокоится.

— Хорошо.

Покинув кухню, Элмаз направилась было в ташлык, чтобы найти эту Хасану-хатун, но, видимо, удача была на ее стороне, и в коридоре, ведущем на кухню, она встретила какую-то рабыню, шедшую ей навстречу.

— Подожди, — остановила она ее и, когда рабыня покорно подошла, спросила: — Ты Хасана-хатун, верно?

— Да, это я.

— Ты должна сделать кое-что. Справишься, и получишь вот этот мешочек с золотом, — Элмаз достала из-за пряжки ремня маленький бархатный мешочек, в котором позвякивали монеты. — А если нет, то… — она угрожающе умолкла и усмехнулась, когда рабыня испуганно заморгала.

— П-почему я?

— Не этот вопрос тебя должен волновать. Лучше спроси: «что от меня требуется?»

Понимая, что деваться некуда, рабыня, прельщенная золотом и напуганная угрозой расправы, поддалась и согласилась сделать то, что велела ей Элмаз.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

— И что же вы намереваетесь делать, султанша? — осторожно спросил Идрис-ага, смотря на сидящую на софе перед камином Хафсу Султан, которая мрачно смотрела на пламя. — Упаси Аллах, Мехмета-пашу казнят, если ничего не предпринять, ведь так?