В действительности, дворец имел четыре крыла, три из которых, как на листе трилистника, были направлены к морю, а четвёртое было им противоположно, стоя лицом к дороге. Казалось, будто те три крыла — голова летящего орла (среднее из трех крыло) и его распростёртые крылья, а четвёртое — его хвост. Эдже попыталась представить, что у дворца было бы не четыре крыла, а пять, и расположены они в форме звезды. Что, если дед отказался от идеи построить сам дворец в такой форме с тем, чтобы сохранить в тайне схему строения лежащего под ним лабиринта, дабы исключить появление догадок относительно того, как его преодолеть?

— Вот, что она имела в виду… — поражённо прошептала Эдже. — Звёзды укажут путь!

— О чём вы, госпожа? — раздался голос Серхата, полный непонимания и растерянности.

— Лабиринт построен в форме пятиконечной звезды! — возбужденная своим открытием, воскликнула Эдже. — Вот почему, чтобы преодолеть его, нужно три раза повернуть налево и на четвёртый раз — направо. Это значит преодолеть один из лучей звезды. Ты понимаешь?

— Не совсем…

— Вспомни, сколько всего мы миновали развилок?

— Шесть, — спустя несколько секунд размышления ответил Серхат. — С чего вы взяли, что…

— Тихо! — нетерпеливо перебила его Эдже, и воин покорно умолк. — Шесть поворотов… Лабиринт скорее похож на цветок. Это значит, что мы преодолели… Мы прошли один луч звезды и половину второго, на его вершине свернув не туда. Нужно было повернуть снова налево, а мы направились направо и оказались не в том тоннеле. Он не вписывается в контур звезды, и похоже, что такие тоннели и есть ловушки.

— Нарисуйте кинжалом лабиринт вот здесь, — очевидно, всё ещё не понимая, попросил Серхат, вытянув к ней руку и указав на кожаный широкий браслет на своём запястье.

Эдже, вынув из-за пояса кинжал Артаферна, который ей перед побегом передала Долорес, нацарапала лезвием на коже браслета крохотный рисунок, изображающий пятиконечную звезду с прямоугольными лучами, заострёнными на конце.

— Да, похоже, вы правы. Мы вот здесь, на правом верхнем луче, то есть, неподалёку от него, — ощупав рисунок, поскольку не имел возможности его разглядеть, заключил Серхат. — Но если мы свернули не туда, уйдя от контура звезды, а стены за нашими спинами сдвинулись, лишив возможности пойти обратно, как нам вернуться? И куда, по-вашему, ведут эти два тоннеля?

— Я думаю, один из них возвратит нас к верному пути, а второй — очередная ловушка, — ответила Эдже. — И, если взглянуть на рисунок, то, чтобы вернуться к контуру звезды, мы должны пойти назад, вниз по этой линии, и, выходит, повернуть нужно налево. А вот эта линия, что ведёт наверх… — добавила она, рисуя ещё одну линию. — …есть правый тоннель, в котором очередная ловушка. Вот так.

Она прочертила лезвием по рисунку, выделив несколько новых линий.

Обрадованные своей догадкой, они переглянулись с надеждой во взглядах и, почти ничего не видя в темноте, почувствовали на лицах друг друга улыбки. Серхат снова взял Эдже на руки, поскольку она всё ещё не могла сама идти, но на этот раз он для удобства взвалил её на спину, как ребёнка, подхватив её под колени, а Эдже, обвив руками его шею, смотрела вперёд из-за его плеча. Согласно принятому решению, они направились в левый туннель, всё же будучи настороженными.

Эдже опасливо оглядывалась и вслушивалась в каждый звук, боясь, что ошиблась. Однако они успешно дошли до следующей развилки и, осознав, что были правы, стали двигаться по расшифрованному ими маршруту. Спустя время, когда Серхат, усталый от длительности пути и своей ноши, и задремавшая было на его плече Эдже подумали, что снова заблудились, в конце очередного тоннеля показался бледный свет.

— Ты видишь это? — мгновенно проснувшись, взволнованно воскликнула Эдже.

— Да, — облегчённо усмехнулся воин и прибавил шагу. — Похоже на лунный свет.

Он оказался прав. В конце тоннеля была лестница, ведущая к решётчатому люку, сквозь который лился лунный свет. Судя по бледнеющему синевато-голубому цвету неба, близилось утро. В предвкушении обретения свободы Эдже чувствовала, как радостно трепещет сердце в груди. Они спаслись.

Серхат, поднявшись первым по лестнице, с силой поднял вверх люк и, выбравшись на поверхность, помог и Эдже вылезти следом за ним. Распрямившись, оба огляделись. Они оказались в тёмном закоулке очевидно, что бедного района Генуи, поскольку стены окружающих их домов были ветхими, покрытыми слоем грязи и пыли, кое-где по ним шли трещины и распространялась плесень.

— Нужно где-то спрятаться до наступления утра, — произнёс Серхат, небрежно набросив на плечи Эдже свой рваный и грязный плащ, так как на улице было прохладно. — Думаете, опасно возвращаться в трактир?

— Опасно, но у нас только туда и есть дорога. За комнаты мы заплатили, а на то, чтобы снять другие, у нас нет золота, да и Капрано с воинами должны быть там, если они уже вернулись с разведки. Если нет, мы их подождём, после вернёмся на наши корабли, что стоят в порту, и отплывём из Генуи. После… я подумаю, что нам делать.

Серхат кивнул, и под покровом предутреннего полумрака они отправились к трактиру, петляя по грязным узким улочкам и проулкам, изредка встречая прохожих не лучшего вида. Напряжённо переглянувшись у двери трактира, они вошли и, оглядевшись в пустом зале, поспешно направились к лестнице, ведущей к комнатам на втором этаже.

— Позвольте мне, госпожа, — проговорил Серхат, когда они подошли к двери одной из их комнат.

Эдже пропустила его вперёд и выглянула из-за его плеча, когда воин открыл дверь и настороженно замер на пороге. Он тут же расслабился и вошёл в комнату, а Эдже, последовав за ним, увидела своих воинов, спящих на кроватях и на полу. Среди них она узнала Капрано, который сонно вскинулся с подушки с кинжалом в руке, стоило двери с протяжным скрипом открыться.

— Ваше Величество! — слишком уж счастливо воскликнул он, вскочив с постели и подойдя к ней со сверкающими от облегчения глазами. — Мы собирались утром пробраться на городскую площадь и спасти вас от казни. Вам удалось сбежать?

— Не без труда, — хмыкнула Эдже и, скользнув взглядом по одной из кроватей, подумала о том, как хотела бы прилечь и поспать, чувствуя себя ужасно уставшей. — Тебе удалось что-нибудь выяснить? Что с Артаферном?

— Он проиграл сражение, и его заточили во дворцовую темницу. Дальнейшая его судьба неизвестна, но прилюдной казни не было, — доложил Капрано и, впервые за всё время разговора посмотрев на Серхата, насупился и уже озлобленно продолжил: — Я же велел оберегать Её Величество! По твоей милости…

— Довольно, — произнесла Эдже, властно вскинув руку, и адмирал сжал губы, заставляя себя замолчать, но негодование так и полыхало в его глазах, смотрящих на хмурого Серхата. — Что было, то было. Нужно думать о том, что делать дальше. Наши корабли всё ещё стоят в порту? Мы должны как можно скорее покинуть Геную, иначе нас всех рано или поздно найдут и лишат жизней.

— Ваше Величество, кораблей нет. Один из гвардейцев в порту узнал вас, когда мы сошли с кораблей, но сомневаясь, он не стал нас задерживать, однако доложил о своих опасениях, а когда вас поймали, стало ясно, что корабли в действительности ваши, и их конфисковали во флот со всем грузом. У нас ничего не осталось, кроме оружия, которое мы взяли с собой.

Зажмурившись от негодования и досады, Эдже почувствовала прикосновение к плечу и, не открывая глаз, знала, что это Серхат.

— Госпоже нужно отдохнуть, — не терпящим возражений тоном проговорил он, подтолкнув её в сторону кроватей. — После обсудим всё.

Воины, поклонившись, покинули комнату. Капрано, задержавшись, беспокойно посмотрел на Эдже, которая без привычной брезгливости легла на кровать и изнеможённо смежила веки, после на Серхата, который, похоже, не намеревался уходить. Он подошёл к другой кровати, опустился на неё, подчёркнуто не обращая внимание на адмирала, после чего закрыл глаза и словно бы сразу заснул.

Проглотив негодование, Капрано вышел из комнаты и притворил дверь, чувствуя огромное облегчение от того, что королева была жива и, наконец, вернулась под его защиту.