— Конечно, она подтвердила! — с дрожащим от гнева голосом процедила Хюррем Султан. — Она, как о письме прознала, решила воспользоваться случаем и тем самым избавиться от Альказа. Я должна… должна поговорить с повелителем!
— Простите, султанша, но сомневаюсь, что это поможет. Повелитель был так разгневан. Он пожелал немедленно отправиться в Сивас и… лично покарать Альказа-пашу.
Сглотнув, Хюррем Султан зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Ей нельзя опускать руки и бросаться в рыдания. Она должна помочь мужу, которого безжалостно оклеветали. Она была уверена, что даже это письмо якобы от Карахан Султан написала сама Хафса, чтобы потом подтвердить собственную ложь и тем самым подписать смертный приговор Альказу. Злоба невиданной доселе силы овладела султаншей. Резко вырвавшись из объятий сестры, Хюррем Султан спешно покинула холл, и во взгляде её темно-карих глаз полыхало жаркое пламя ярости. Гевхерхан Султан и Фюлане Султан, обеспокоенно переглянувшись, поспешили за ней.
Топкапы. Гарем.
Привычно проводив шехзаде в школу, Элмаз, которая не решилась заглянуть в покои Эмине, поскольку знала, что та по-прежнему злопыхает и строит планы по уничтожению Хафсы Султан, вошла в ташлык и огляделась. Наложницы бездельничали, болтали и смеялись. Калфы и евнухи расхаживали по ташлыку и тоже вели разговоры между собой. Всё было тихо и мирно.
Вздохнув, Элмаз случайно подняла взгляд на этаж фавориток и тут же замерла в напряжении. На балконе стояла невысокая худенькая блондинка с ангельским лицом и по-детски наивным и чистым взглядом. Бельгин-хатун. Та, которой посчастливилось спустя столько лет «правления» Эмине в гареме стать фавориткой повелителя. Судя по тому, что она бывала в султанских покоях каждую ночь с тех пор, как впервые отправилась на хальвет несколько дней назад, она смогла увлечь повелителя. Неудивительно, подумала Элмаз. Она юная, пусть не особенно красивая, но милая, и было в ней какое-то естественное очарование. Она описала бы это как внутреннее сияние. Наверное, размышляла Элмаз, это объяснялось тем, что у таких людей светлая и чистая душа, которая как бы излучает свет, наполняя им взгляд, улыбку и лицо.
Бельгин-хатун, обернувшись на подошедшую к ней калфу, имени которой Элмаз не знала, ушла вместе с ней в свою комнату. Эта рабыня стала фавориткой султана только благодаря содействию Хафсы Султан. Элмаз надеялась, что вскоре придёт и её час. Она ждала этого с самозабвением, не сознавая, какие это может повлечь последствия, особенно в её отношениях с Эмине. Но жажда любви и естественно следовавшего за ней материнства влекли её в тысячу раз сильнее того страха, которым полнилось её сердце перед гневом Эмине.
— Элмаз-хатун, — раздался за её спиной голос и, обернувшись, девушка увидела Идриса-агу, который, оглядевшись в ташлыке, жестом велел ей следовать за ним.
Подумав, что у Хафсы Султан вновь какое-то поручение для неё, что было вполне ожидаемо, учитывая ухудшение отношений госпожи с Эмине, Элмаз поспешила за ним. Они привычно остановились в закоулке подальше от чужих глаз и ушей.
— У госпожи есть что-то для меня? — шёпотом спросила Элмаз, готовая на всё, лишь бы её час пришёл скорее.
— Нет, — покачал головой Идрис-ага, и в его взгляде почему-то было сожаление. — Я позвал тебя, так как госпожа решила, что тебе нужно узнать правду.
— О чём вы? — с непониманием переспросила девушка, и её брови сошлись на переносице.
— Наша госпожа никогда и не думала отправлять тебя в покои повелителя. Это невозможно.
Элмаз растерянно уставилась на Идриса-агу и неверяще усмехнулась.
— То есть… как невозможно? Она же… госпожа обещала мне!
— Как бы я не был предан Хафсе Султан, она не тот человек, которому можно довериться. Ты стала жертвой собственных несбыточных мечт, хатун.
Отчаяние сдавило горло Элмаз и, обхватив пальцами шею, она тяжело задышала. Её грудь высоко вздымалась и тут же опускалась.
— Что же… Что же мне теперь делать? Я же предала Эмине… Ради этого предала её!
— У тебя нет выхода, кроме как продолжить нести верную службу нашей госпоже и молчать о своём предательстве, иначе… — Идрис-ага на последних словах многозначительно умолк, и Элмаз в ужасе повернулась к нему.
— Нет… Нет! Я тебе не верю! Госпожа не могла так поступить. Она же обещала!
— Тихо, — шикнул на неё евнух и, выглянув из закоулка, осмотрелся, но, никого не увидев, вернулся и схватил за предплечье всё ещё не вернувшую самообладание Элмаз. — Не будь глупой! Плевать ей на все эти обещания. Хочешь остаться в живых? Тогда держи рот на замке и покорно выполняй всё, что скажут, а иначе однажды ночью из дворца вынесут твоё бездыханное тело.
Отпустив её, Идрис-ага ушёл и, пребывая в отчаянии, Элмаз спрятала лицо в ладонях и приглушённо разрыдалась.
Тем временем в ташлыке Ассель, которая теперь жила в нём с остальными рабынями, будучи наложницей в гареме шехзаде Мурада, скучающе сидела в уголке. Подружиться с кем-либо ей так и не удалось. Девушки, также отобранные в гарем шехзаде, смотрели на неё озлобленно, как на соперницу, коей она и являлась для них, а девушки из султанского гарема с высокомерием и насмешливостью, очевидно, считая, что им повезло больше. Особенно надменно вели себя три девушки — Нефизе-хатун и её подруги-прислужницы Хадижа-хатун и Ясмин-хатун. Красавица Нефизе обладала тошнотворно злобным и завистливым нравом и вела себя в гареме как госпожа. Хафса Султан купила её для повелителя, но, к несчастью Нефизе, выбрала не её, а Бельгин-хатун, которая теперь была фавориткой. Ассель тайком злорадствовала, что эта змея осталась ни с чем.
Ассель очень мучилась из-за своего чувства к шехзаде и скучала по Нилюфер Султан. Теперь госпожа даже не смотрела в её сторону, делая вид, что её не существует. Ассель понимала, что она на неё обижена и разозлена из-за предательства, ведь она, не раздумывая, перешла на службу к Филиз Султан, когда та пообещала в обмен на преданность даровать ей путь в покои своего сына. К несчастью, шехзаде её не принял, предпочтя ей встречу с Дафной, а Филиз Султан покинула Топкапы и больше не могла ей помочь.
— Я гляжу, тебе скучно без дела сидеть? — раздался голос какой-то калфы. — Иди лучше помоги в прачечной.
— Но я… — растерялась Ассель.
— Иди-иди! Ты тоже, хатун. И нечего хмуриться! Мирше-хатун велела послать кого-нибудь в прачечную.
Со скорбным видом Ассель поднялась с тахты и поплелась вместе с другой рабыней из султанского гарема в прачечную, но стоило им выйти из ташлыка, как они встретились с шедшими им навстречу Нилюфер Султан и Дафной, облачёнными в мужские одежды. Ассель с грустью подумала, что они, наверно, собираются на охоту. Ей так хотелось вновь оседлать свою кобылу и отправиться с ними в лес, на природу, но теперь это было невозможно.
— Госпожа, — опустив светловолосую голову, поклонилась Ассель.
Нилюфер Султан даже не взглянула на неё и, высокомерно вздёрнув подбородок, обошла. Дафна, скользнув обвиняющим взглядом по Ассель, поспешила за ней.
— Султанша, подождите! — не сдержалась Ассель и бросилась им вслед. — Прошу вас, госпожа моя, выслушайте!
Нилюфер Султан замерла и, медленно обернувшись, наградила Ассель угрюмым взглядом, в котором не было ни капли милосердия.
— Твоя госпожа сослана в Старый дворец. И если ты ещё хоть раз осмелишься заговорить со мной, клянусь, я велю вышвырнуть тебя из дворца!
Из ташлыка наложницы любопытно наблюдали за разыгравшейся сценой и, униженная и расстроенная, Ассель стояла и смотрела, как Нилюфер Султан с Дафной уходят.
— Что ты здесь встала, хатун? — раздался у неё за спиной скрипучий сухой голос.
Вздрогнув, Ассель обернулась и испуганно поклонилась стоявшей перед ней Мирше-хатун, опирающейся на трость.
— Меня отправили в прачечную помочь.
— Ну так иди!
Ассель покорно сделала несколько шагов, но Мирше-хатун окликнула её с задумчивым видом.
— Ты, кажется, и есть Ассель-хатун? Та, что раньше служила Нилюфер Султан, а после была отобрана Филиз Султан в гарем шехзаде?