— Хатун принесла ужин, как утверждает, для шехзаде, но он не распоряжался о нём.
Фелисия, покосившись на Бахарназ Султан, которая повернулась к ней с ухмылкой на лице, поспешно поклонилась и, пролепетав извинение, хотела было уйти, но султанша вскинула руку в останавливающем жесте, и девушка замерла прямо перед ней с подносом в руках.
— Я помню тебя… Кажется, Хасиба-хатун? Ты фаворитка, если так можно назвать рабыню, которой посчастливилось лишь однажды побывать в покоях господина и которая нисколько не смогла его увлечь. От отчаяния ты решилась на такой бесхитростный ход, уповая на то, что всё удачно сложится, и ты окажешься в покоях шехзаде. Я права?
— Я просто перепутала, куда нужно отнести поднос, госпожа. Вы неправильно поняли.
— Охотно верю, — хмыкнула Бахарназ Султан и, повернувшись к своей служанке, на лице которой застыло злорадное выражение, произнесла: — Уверена, мой шехзаде больше никогда не обратит на неё внимание, так что нет смысла ей занимать комнату на этаже фавориток. Пусть её переведут обратно в ташлык к остальным рабыням и, чтобы не болталась без дела, отправят в швейную мастерскую. Будет швеей.
— Султанша… — ошеломилась Фелисия, но та больше не обращала на неё внимания и, надменно обойдя её, вошла в покои шехзаде и скрылась за дверьми, которые захлопнулись за ней со звуком, для Фелисии прозвучавшим как крах всех её надежд.
Покои Карахан Султан.
— Поверить не могу! — восклицала Элиф Султан, сидя на подушке у ног мрачной Карахан Султан. В её голосе наравне с негодованием и недоверием явственно звучал страх. — Как шехзаде мог так поступить? Теперь Бахарназ правит гаремом? Она нам жизни не даст, госпожа!
Гюльнур Султан сидела по другую сторону от султанши и молчала в смятении, не имея слов, да и смелости высказать их, если бы они имелись.
— Успокойся, Элиф, — пугающе спокойным голосом отозвалась Карахан Султан, изящно сделав глоток клубничного шербета, сладковатый аромат которого окутал покои. — Это ненадолго. Вскоре мой сын образумится и вернёт мне то, что отобрал в пылу гнева. А я сделаю всё возможное, чтобы он сделал это как можно скорее. Бахарназ опьянена полученной властью и недостаточно умна, чтобы правильно ею распорядиться. Уверена, она попытается оградить Махмуда от всего гарема. К её сожалению, мой сын любит гарем, да и он привык ко множеству женщин в своих покоях. Этим она только оттолкнёт его от себя и поставит саму себя в шаткое положение. Моя власть для Махмуда удобнее, так как я все проблемы брала на себя и позволяла ему не только быть свободным в выборе женщин, но и сама отправляла к нему рабынь. Я не буду делать ничего, чтобы помочь ему, и тогда Махмуд поймёт, кто действительно держит в руках наши жизни. Без меня всё рухнет, и он одумается. Будьте спокойны и занимайтесь своими детьми, а от посягательств Бахарназ я вас защищу, если придётся. Я намерена, наконец, покончить с этой девицей. Навсегда. И если понадобится пролить кровь, я её пролью.
Гюльнур Султан и Элиф Султан обменялись беспокойными взглядами, так как обе понимали, что грядёт настоящая война между Карахан Султан и Бахарназ Султан.
Комментарий к Глава 20. Решимость
Буду благодарна, если отметите замеченные вами ошибки и опечатки, а также очень надеюсь на ваши отзывы.
========== Глава 21. Проклятье ==========
Спустя несколько дней…
Старый дворец.
Смиренно отправляясь в ссылку, Филиз Султан даже не подозревала о том, что её ждёт в Старом дворце. Она надеялась обрести там покой и восстановить душевное равновесие после всех потрясений, пережитых в Топкапы. Да, в действительности у неё было много времени — целая бездна — на то, чтобы осознать, что происходит, подумать, порассуждать, покопаться в себе. Но это не принесло ей облегчения. Ей было нечем заняться, кроме как терзать себя воспоминаниями и безрадостными мыслями, а ещё непрестанно чувствовать тревогу за оставленных детей.
Впервые она ощутила на себе всю боль одиночества. Раньше султанша думала, что наивысшие страдания ей приносила её безрадостная жизнь в Топкапы подле любимого мужчины, который остыл к ней и продолжил жить уже без неё, или же невозможность родить снова, но теперь она знала — нет пытки хуже, чем одиночество.
Филиз Султан всю свою жизнь провела в стенах гарема, полного рабынь, евнухов, калф, султанш, детей. Гарем гудел как улей. В нём постоянно что-то происходило. И вот теперь она оказалась в пустом, ветхом и всеми забытом Старом дворце, где не было ничего из того, к чему она привыкла. Трудно оставаться одному, когда привык к жизни среди многих. Ей недоставало Топкапы, который выпил столько её крови, безжалостного завистливого гарема, в котором каждая из рабынь грезила о том, чтобы завладеть сердцем или хотя бы попасть в объятия её любимого мужчины, прекрасных блюд султанской кухни, роскошных нарядов и драгоценностей.
Больше всего она тосковала по детям. Султанша была вынуждена оставить их в один из самых важных моментов их жизней. Мурад стоял на пороге новой жизни, уже самостоятельной, и отправлялся в санджак, а Эсма выходила замуж, причём, не по собственной воле. Филиз Султан помнила, как дочь в рыданиях умоляла её помочь и отложить свадьбу, но султанша всё ещё была уверена в том, что этот брак пойдёт ей на пользу и избавит от безнадёжной влюблённости в Серхата Бея. Эсма покинет это змеиное логово, именующееся гаремом, станет хозяйкой собственного дворца, обретёт опору в лице мужа и, возможно, под его влиянием повзрослеет и, наконец, научится следовать голосу разума, а не сердца. Покидая столицу вместе с Мурадом, Филиз Султан будет спокойна за дочь, так как её судьба будет уже устроена.
Ей, однако, было бесконечно жаль, что она не сможет поучаствовать в подготовке к отъезду Мурада и к свадьбе Эсмы, но Филиз Султан надеялась, что повелитель всё же смилуется и позволит ей побывать на всех грядущих празднествах и церемониях.
Судьба Мурада также беспокоила. Если Эсме достаточно для собственного благополучия выйти замуж, то с её братом всё было не так просто. Благо, Филиз Султан проведет остаток жизни подле сына и уж позаботится о его благополучии. Перед ссылкой она, к счастью, успела собрать для сына гарем и даже выбрала ему рабыню, которая пообещала служить ей взамен на возможность быть с Мурадом. О ней-то султанша и вспомнила, когда изнывала от тоски и скуки в один из дней своей новой жизни в Старом дворце.
— Айше, принеси-ка мне бумагу и чернильницу с пером, — неожиданно оживившись, обернулась на свою служанку Филиз Султан, сидя на тахте у окна, за которым властвовало жаркое лето.
— Что такое, госпожа? — изумилась та, оторвавшись от вышивания.
— Неси! — раздражённо воскликнула та, и Айше-хатун неохотно поплелась выполнять приказ.
Дворец в Эдирне.
Эдирне было местом, в котором она провела всё своё сознательное детство и юность подле матери, всегда спокойной, любящей и мудрой. Здесь Селин Султан и была похоронена. Фатьма Султан любила эти бескрайние зелёные леса, окаймляющие дворец, озеро, разлившееся неподалёку от него, в котором отражалась голубизна неба, делавшая его синим словно море, и маленький скромный сад, который когда-то заложила её мать и за которым теперь она ухаживала в память о ней, не боясь испачкать изнеженные руки султанши в земле. В нём росли тюльпаны, которые любила Селин Султан за тонкое изящество на грани простоты, и ирисы, которые, в свою очередь, нравились самой Фатьме Султан по большей части из-за своего чарующего запаха.
Вернувшись сюда спустя годы, Фатьма Султан ощутила себя как дома. Дворец покойного мужа в далёкой провинции, Топкапы или дворец в Манисе, в котором она родилась, — в них она никогда не чувствовала себя так. А здесь покой и уют. Наверно, одной ей было бы одиноко, но, благо, она вернулась не одна.
Всевышний не подарил ей детей, и Фатьма Султан, которая, как и её мать Селин Султан, находила смысл своего существования в семье, страдала из-за этого. Она была несчастной почти что всегда: росла вдали от отца вместе с сосланной матерью, смиренно принимавшей своё горе, после была выдана замуж против воли и в браке не обрела ни покоя, ни любви. Спустя годы её муж умер от старости, и Фатьма Султан, освободившись, радостно бросилась под крыло Валиде Дэфне Султан, относящейся к ней, как к дочери. Жизнь в Топкапы не продлилась долго, так как Валиде Султан вскоре скончалась у неё на глазах в болезни и муках, оборвав последнюю ниточку, связывающую Фатьму Султан с прошлым, с матерью, с отцом, с детством и юностью.
