— Более чем, — проговорил султан Баязид, выглядя и вправду довольным и даже помолодевшим. — Но ты же пришла не для того, чтобы осведомиться об этом.

— Верно. Мне известно, что вы отдали приказ о том, чтобы Филиз Султан этим утром покинула гарем и отправилась в Старый дворец.

Повелитель терпеливо кивнул, ожидая продолжения, но уже напрягшись.

— Шехзаде Мурад, узнав об этом, хотел поговорить с вами, но вы были… заняты. Он у матери, пытается её успокоить. Филиз Султан безутешна. Эсма Султан плачет, не в силах покинуть постель. Не мне оспаривать ваши решения, повелитель, но уверены ли вы, что…

— По-твоему, я должен просто забыть о том, что сделала Филиз? — возмутился тот. — Она покусилась на мой гарем, на султаншу, и по её вине моя дочь родилась… такой.

— Раз вам так угодно, Филиз Султан уедет и уедет немедленно, — степенно проговорила султанша. — Я прослежу за этим. Я хотела поговорить и о другом. Могу ли я поинтересоваться, обдумывали ли вы отправление шехзаде Мурада в санджак? На мой взгляд, время давно пришло. Ему уже девятнадцать лет, а вы стали санджак-беем ещё в шестнадцать.

— Да, Хафса, разумеется, я об этом думал, — вздохнул повелитель. — Ты права. Время пришло. Да и он постоянно спрашивает у меня о том, когда же я приму решение о его назначении. Разумеется, я намереваюсь дать ему в управление Манису. Возможно, он отправится к концу лета или осенью. Нужно всё подготовить.

— А к чему тянуть? — изобразила недоумение Хафса Султан. — Я думаю, подготовиться можно и за месяц. К тому же, я, конечно, снова всего лишь предлагаю, но можно приурочить отъезд шехзаде Мурада в санджак с другим не менее важным событием, для которого также пришло время.

— О чём ты?

— Свадьба, — улыбнулась она так, словно это было очевидно. — Эсма Султан уже взрослая девушка, и ей пора устроить свою жизнь. Я сама вышла замуж в семнадцать лет, даже раньше неё. Все знают, как вы дорожите ею, но время идёт, и дети растут, обретая собственные семьи.

— А вот об этом я не задумывался, — мрачно изрёк султан. — Готова ли она? Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива.

— И она будет счастлива! Я помогу вам найти достойных кандидатов на её руку, каждый из которых будет готов отдать жизнь за её благополучие. Признаться, у меня уже есть несколько вариантов.

— Я должен обсудить это с дочерью.

Подавив недовольство, Хафса Султан усилила хватку и увещевательным тоном продолжила:

— Вспомните историю со свадьбой Михримах. Она поначалу тоже испугалась и не давала согласия на неё, но после, всё обдумав, согласилась и обрела счастье в браке с Искандером-пашой. Кому, как не мне, знать об этом, ведь мы с Михримах очень близки. Она недавно обмолвилась мне, что Эсма жаловалась ей, будто устала от опеки матери и мечтает также, как и она, выйти замуж, обрести самостоятельность, познать любовь. Я потому и обратилась к вам с предложением о её свадьбе. Девочка сама мечтает о браке, но смущается заговорить об этом с вами или с матерью.

Задумавшись, падишах молчал, а Хафса Султан смотрела на него из-под ресниц, и уголки её губ потянулись вверх. Она чувствовала, как её слова влияют на него.

— Я подумаю над этим, — наконец, уклончиво ответил он, но султанша уже знала, каким будет его решение. — Что-нибудь ещё?

— Да, — наигранно помрачнев, молвила Хафса Султан. — По правде, я пришла к вам именно с этой плохой новостью, но хотела решить с вами другие вопросы прежде, чем вы разгневаетесь.

— Что опять случилось? — устало осведомился повелитель.

— Эмине Султан, — произнесла она так, словно это всё объясняло. — Я догадывалась, что она попытается помешать Бельгин пройти по золотому пути, поэтому приняла меры для того, чтобы обезопасить её. И, оказалось, не зря. Бельгин готовили тайно и провели не по золотому пути, а другим, мало кому известным путём. Для всего гарема к вам была отправлена не она, а наложница по имени Издихар-хатун, моя служанка, и шла она золотым путём в то время, как Бельгин тем, другим. Калфу, которая провожала Издихар-хатун, оглушили ударом по голове, и она потеряла сознание. Очнувшись, она обнаружила себя в прачечной рядом с убитой Издихар-хатун. Там же были Элмаз-хатун, служанка Эмине Султан, и сама госпожа. Калфа смогла спастись, только поклявшись молчать обо всём и присягнув на службу Эмине Султан. Но поутру она обо всём поведала Идрису-аге, боясь расправы, а он уже сообщил мне об этом неприятном инциденте.

Хмуро слушая её, султан Баязид ощутимо полнился гневом и, подорвавшись с тахты, подошёл к камину. Хафса Султан ухмыльнулась, смотря на его тяжело вздымающуюся спину.

— То есть обвинение в убийстве в адрес моей жены и султанши держится на словах одной лишь калфы?

— Нет. Идрис-ага потому и поверил этой калфе, несмотря на серьёзность её обвинений, так как сам видел ночью Элмаз-хатун и Эмине Султан, шедших коридором, который ведёт к прачечной. Он услышал обрывок их разговора, в котором Эмине Султан сказала, что она избавились от угрозы и что я, Хафса Султан, поплачусь за то, что попыталась разрушить ваши с ней отношения. Расследуя это дело прежде, чем отправиться к вам, я узнала, что их также видели ночью несколько охранников. Если вам угодно, каждый из названных мною свидетелей предстанет перед вами и…

— Нет нужды, — отрезал повелитель, заложив руки за спину. Он не поворачивался, но Хафса Султан догадывалась, что сейчас на его лице властвует выражение мрачной решимости. — Бельгин ничто не должно угрожать. Всему моему гарему! Хафса, будь бдительна. Я доверил тебе гарем и не хочу разочаровываться в своём выборе.

— Разумеется. С вашего позволения.

Поднявшись и поклонившись, она покинула покои, оставив повелителя одного. Тот, едва двери за ней закрылись, позвал Ферхата-агу.

— Слушаю, повелитель.

— Пусть придёт Эмине Султан.

Топкапы. Гарем.

Не в силах скрыть счастливую улыбку, Бельгин вошла в гарем и, с привычной невозмутимостью встречая на себе неприязненные взгляды, с удовлетворением заметила, как они сменяются недоумением. Утренняя трапеза была в самом разгаре, но все забыли о своих тарелках, едва она вошла. По ташлыку пробежала волна перешёптываний.

— Где это она была?

— Да ещё всю ночь…

— Ни за что не поверю, что у повелителя!

Оглядевшись в переполошившемся гареме, Айнель-калфа нахмурилась и, заложив руки за спину, направилась к Бельгин, а по пути громко воскликнула:

— Ну-ка замолчали! Ешьте быстрее, не то опоздаете на урок. Хотите схлопотать наказание?

— Откуда это она вернулась? — с вызовом спросила Нефизе, как всегда, окружённая подругами. В её глазах была настороженность.

— Всё-то тебе нужно знать, хатун, — вздохнула Айнель-калфа, подойдя к улыбнувшейся ей Бельгин. — С султаном она была. Где же ещё ей быть ночью, если её нет в гареме? Отныне Бельгин-хатун — фаворитка и, надеюсь, вы будете вести себя по отношению к ней так, как положено — с почтением.

Гарем возмущённо зароптал, а Бельгин, повернувшись к Нефизе с долгожданной триумфальной улыбкой на лице, с удовольствием, но и с толикой неосознанного страха увидела в её взгляде негодование, злобу и зависть. Хорошего не жди…

— Бельгин, идём, — подтолкнув её в спину, воскликнула Айнель-калфа. — Мирше-хатун выделила тебе комнату на этаже фавориток. Пока что он весь принадлежит тебе одной… Впрочем, радоваться здесь нечему. Теперь ты — главный объект зависти. Будь осторожна.

Они поднимались по лестнице и, остановившись на балконе, Бельгин опасливо поглядела на головы наложниц, сидящих за столиками и обсуждающих её.

— Нефизе… Она это просто так не оставит.

— Поэтому-то и будь осторожнее, — спокойно отозвалась Айнель-калфа. — Мирше-хатун поручила мне тебя, и я обещаю, что постараюсь сделать всё возможное, чтобы тебе не причинили вреда. Идрис-ага также предупредил меня.

— Идрис-ага? — переспросила Бельгин и облегчённо улыбнулась. Значит, султанша всё ещё у неё за спиной и, если что, защитит её. — Какая из комнат моя?