─ Эмине не в том состоянии, чтобы бывать на хальвете. Сомневаюсь, что она найдёт в себе силы хотя бы на шаг отойти от колыбели дочери. Пока она увлечена ею, путь в покои султана свободен. А Бельгин фиолетовый платок и не нужен… У неё есть я.

Евнух понимающе улыбнулся.

─ А что с Филиз Султан? Вы всё-таки поведаете повелителю о том, что она сделала?

─ Да, если я хочу избавиться от неё, а я этого хочу. В Топкапы не нужны лишние люди, когда вот-вот начнётся настоящая борьба за власть. Если повелитель и не сошлёт её в наказание, то в скором времени она отправится с сыном в провинцию. Эсму и Нилюфер выдадим замуж в ближайшее время. Они тоже покинут Топкапы. Останется одна Эмине, а её, как оказалось, раздавить будет даже проще, чем я думала. Она о любви и повелителе сейчас совсем не помышляет… Страх за дочь властвует над ней. Страх и станет её концом.

─ Есть ещё Альказ-паша, ─ напряжённо добавил евнух.

─ Пока что он есть, но скоро его может не стать, ─ ухмыльнулась Хафса Султан. ─ Как мы того хотели, он покинул столицу и отправился в Сивас, где его поджидает Ферхат-паша. Известно, от Альказа-паши до сих пор нет вестей. Значит, Ферхату-паше удалось то, что мы задумали. Если всё закончится благополучно для нас, Альказа-пашу казнят, и его место в Совете Дивана освободится. После смерти Али-паши согласно иерархии он стал вторым визирем, а Ферхат-паша занял его место и теперь является третьим визирем. Повелитель, я полагаю, назначит бейлербеем Анатолии моего мужа, и он, наконец, приблизится к возможности стать визирем. Также он сможет заполучить славу, подавив восстание в Анатолии, которое я же и разожгла. Доверие повелителя к нему станет ещё больше. С казнью Альказа-паши Ферхат-паша станет вторым визирем, а Мехмет, наконец, третьим визирем. Тогда на его пути будет один только Искандер-паша. И, чтобы избавиться от него, у меня есть Михримах. Видишь, Идрис, чего мы добились всего-то за один год? Дай Аллах, в скором времени Мехмет станет самим великим визирем. Мы вместе будем править этим государством!

Утро.

Дворец Михримах Султан.

Время лечит. Как часто она слышала эти слова из уст окружающих людей и как часто твердила их себе самой. Но Михримах Султан по себе знала, что оно не лечит, а всего лишь помогает забыть. День сменяет ночь, и так десятки и сотни раз, когда, наконец, сердечная боль стихает, словно засыпая. И тогда мы возвращаемся к рутине собственных жизней со шрамами на сердце и частицей мудрости, полученной из пережитых трудностей.

Слова Хафсы Султан она крепко запомнила: «Ночь всегда заканчивается, и встаёт солнце. Однажды его лучи осветят и твою жизнь. Но если ты будешь уверять себя, что твоей судьбой является страдание, и не попытаешься сделать хотя бы что-то, чтобы доказать обратное, вряд ли что-то изменится в твоей жизни. Ты сама должна стремиться к свету». И Михримах Султан решила, что она больше не будет утопать в жалости к себе, не будет сетовать на несчастливую судьбу и перестанет истязать себя страданиями.

Несколько дней после трагедии она ещё позволила себе не покидать ложа и немного поплакать, но потом огромным усилием воли заставила себя встать. Босиком подошла к окну и изумилась, увидев лазурно-голубое небо без единого облака и пусть и зимнее, но солнце, лучи которого заставляли снег, стелющейся по земле, неистово сверкать словно море алмазов. Мир снова открылся ей во всей своей красоте. Поддавшись порыву, султанша распахнула окно и глубоко вдохнула морозный свежий воздух, от которого её лёгкие зажгло. Холод, проникший в покои через открытое окно, освежил их, и затхлый запах исчез.

В то утро Михримах Султан впервые за эти дни полноценно поела под радостным взглядом Гюльшан-калфы, ошеломлённой неожиданными переменами, сняла, наконец, ночную сорочку, облачилась в одно из тех подаренных ей мужем на свадьбу платьев из дорогой парчи, позволила служанкам красиво заплести волосы и надела драгоценности.

Подойдя к зеркалу, султанша увидела в отражении уже не ту сломленную, худую и бледную девушку, похожую на призрак, а юную, свежую, красивую и роскошную женщину, глаза которой горели надеждой. Может, у неё и вправду всё ещё впереди? Солнце осветит своими лучами и её жизнь, как сегодня оно осветило замёрзшую в суровую зиму землю. Улыбаться всё ещё не хотелось, но Михримах Султан заставила себя это сделать. Улыбка была натянутой, но спустя минуту усилий стала искренней, пусть и слабой.

Она вернулась к прежней жизни, стала ещё больше читать и посвящать время учению, которое приносило ей удовлетворение и действительно интересовало её в определённых его сферах. Также часто звала в гости Хафсу Султан. В ней она обнаружила очень умную, не по годам мудрую и рассудительную женщину, которая, несмотря на свой холодный образ, тоже умела улыбаться и радоваться мелочам жизни. Оказалось, она ждала ребёнка, и Михримах Султан, узнав об этом, ощутила, как боль просыпается в ней, но не позволила ей снова обрести над ней власть.

Из-за сближения с Хафсой Султан отношения с Эсмой разладились. Она долгое время болела из-за тоски по уехавшим мужчинам, а когда оправилась, выразила своё недоверие к Хафсе Султан, которую считала неискренней в её неожиданно возникшей привязанности к Михримах. К тому же, ей попросту не нравилась эта холодная и властная женщина. Эсму она на подсознательном уровне чем-то отталкивала. Михримах в силу своей доброты и наивности этого не понимала, старалась угодить обеим, но Эсма отстранилась от неё, не желая проводить время с Хафсой Султан и не одобряя их «дружбу».

Так прошли долгие месяцы, и суровую зиму сменило жаркое лето ─ любимая пора Михримах Султан. Теперь она почти всё время проводила в своём саду, читая в беседке или гуляя по извивающимся тропам и наслаждаясь цветущей природой. Она чувствовала себя, как бы абсурдно это не звучало, даже лучше, чем до свадьбы, принёсшей ей столько боли и разочарований, смерти матери и потери ребёнка. Теперь, претерпев горе, она стала по-настоящему ценить радостные мгновения и саму жизнь. Пыталась во всём искать хорошее, а из плохого извлекать урок. И жизнь, в действительности, стала легче. Стоило только улыбнуться миру, перестав винить его в своих бедах, и он тут же улыбнулся в ответ, подарив исцеление от душевных ран и покой.

От Хафсы Султан она знала, что в скором времени султан, его паши и беи вернутся, но, получив этим утром письмо от тёти, в котором та сообщала, что к полудню ей необходимо быть в Топкапы, чтобы встретить повелителя, не на шутку взволновалась. Девушка завтракала в главном холле, восседая за длинным, богато сервированным столом, когда Гюльшан-калфа передала ей послание.

─ От кого это? ─ отложив ложку на тарелку, осведомилась султанша.

─ Из Топкапы, госпожа. От Хафсы Султан.

Полагая, что это привычная просьба тёти приехать в Топкапы, чтобы встретиться, Михримах Султан спокойно развернула бумагу и, прочитав, приложила ладонь ко рту в крайней степени изумления.

─ Гюльшан! Повелитель приезжает.

─ Значит, и Искандер-паша возвращается, ─ улыбнулась калфа. ─ Хвала Аллаху, ваше ожидание закончилось. Я велю приготовить прекрасную трапезу и ваши с пашой покои подготовить.

─ Да, ─ растерянно кивнула светловолосой головой султанша.

Она пребывала в смятении. Так долго она томилась от своей тоски по уехавшему мужу, и вот теперь он возвращается. Искандер-паша не знал ни о ребёнке, ни о том, что она его потеряла. То злополучное письмо девушка так и не отправила. А ещё были те самые рисунки и знание, что сердце Искандера-паши принадлежит Эмине Султан. Что делать со всем этим, Михримах Султан не знала. Но она уже для себя решила, что попытается сделать так, чтобы муж забыл о запретной любви и, наконец, обратил свой взор на неё. К тому же, она мечтала забеременеть снова.

Воодушевлённая и взволнованная, Михримах Султан покинула свой дворец, в котором начались подготовки по случаю возвращения Искандера-паши, и отправилась в Топкапы. Войдя в гарем, султанша проходила мимо ташлыка, когда встретилась с Эсмой Султан. Девушки улыбнулись друг другу, но между ними чувствовалось напряжение из-за разлада, вызванного Хафсой Султан.