Шехзаде Мурад со смятением провожал взглядом удаляющуюся широкую спину наставника. Уже бывшего. Ему отчего-то стало тоскливо, словно он потерял друга.

Июль, 1605 год.

Вечер.

Топкапы. Покои Эмине Султан.

Сидя на ложе, женщина склонилась над колыбелью, которую мягко покачивала. Её длинные золотисто-русые волосы словно занавес закрывали засыпающего младенца от всего, что, по мнению матери, могло ему навредить. Она тихо напевала колыбельную на родном греческом языке, которую когда-то пела ей её мать, и в мягких переливах её голоса звучала тоска.

Эмине Султан за годы роскошной жизни в Топкапы стала обладательницей пышной фигуры, но теперь она вернулась в прежнюю форму, став не просто стройной, а худощавой. Черты её красивого лица заострились, отчего оно утратило своё очарование, а под зелёными глазами пролегли тени, рождённые недосыпанием, недоеданием и переживаниями. Сами же глаза неотрывно смотрели на младенца в колыбели, полные затаённой тревоги.

Она разрешилась от бремени месяц назад. Роды едва не убили её, потому как проходили с осложнениями. До сих пор она не совсем оправилась. В ту ночь весь дворец содрогался от её криков, и многие в гареме уверовали в то, что до утра Эмине Султан не доживёт. К счастью, она выжила и радовалась тому, что её ребёнок, вопреки всем её страхам, родился и родился живым. Но всё же её страхи оказались не беспочвенными.

Эмине Султан, вопреки своим ожиданиям и на радость недоброжелателям, родила девочку. Когда повитуха, наконец, перерезала пуповину и взяла на руки плачущего новорождённого ребёнка, то мрачно нахмурилась. В покоях воцарилась звенящая тишина, которая напугала обессиленную Эмине Султан. Она с трудом оставалась в сознании на пределе своих сил и, тяжело дыша, тревожно посмотрела на повитуху.

─ Что?.. Почему у вас такие лица?

Элмаз-хатун, которая во время родов держала сестру за руку и поддерживала её, поднялась с ложа и, взглянув на младенца, приложила ладонь ко рту.

─ Что с ним? ─ уже в ужасе кричала Эмине Султан. ─ Что с моим сыном?! Отвечайте!

─ Это девочка, госпожа, ─ осторожно проговорила повитуха. ─ Роды были долгими и трудными, она слабенькая, но выживет при должном уходе. Если она переживёт первый месяц жизни, беспокоиться будет не о чем. Не пугайтесь, но у новорождённой султанши… несколько внешних недостатков.

Растерянная Эмине Султан даже не испытала разочарования по поводу рождения не шехзаде, а дочери, так как материнский страх за ребёнка крепко сжимал её сердце в стальных тисках.

─ Какие… какие недостатки? ─ прошелестела она, попытавшись сесть, не обращая внимания на боль, но Элмаз тут же кинулась к ней и подтолкнула обратно на подушки.

─ Эмине, ты с ума сошла?! Лежи!

─ Что с ней?! Покажите мне! ─ закричала Эмине Султан и, дрожа от страха и бессилия, протянула руки, требуя дочь.

Поджав губы, повитуха покорно подошла и осторожно передала уже затихшего младенца матери. Та в напряжении вгляделась в крохотное личико и недоумевающе нахмурилась. Её взгляд лихорадочно бегал в поисках тех самых внешних недостатков, но не находил их. Прекраснее ребёнка она не видела. Только спустя мгновение она заметила, что у её дочери слишком уж бледная кожа, почти белая и столь тонкая, что, кажется, дотронешься и разорвёшь её. Через неё даже проглядывались кровеносные сосуды. Волосики на голове, испачканной в крови, были белыми как снег.

─ Что-то с её кожей? ─ непонимающе спросила султанша, повернувшись к повитухе. ─ Это болезнь?

─ Можно назвать это болезнью, ─ неопределённо ответила та. ─ Такое очень редко случается… В вашем случае, я думаю, причиной было отравление во время беременности. В состав того снотворного входило множество трав, настоев, хотя вряд ли травы могли так… подействовать. Возможно, это каприз природы. Случается, что у вполне здоровых родителей рождаются… такие детишки.

─ Какие «такие»? ─ хмурилась Эмине Султан. Тревога съедала её изнутри. ─ Что с ней, ты объяснишь, наконец?!

─ Их называют «белыми людьми». На моей памяти был только один такой ребёнок, а родов я принимала немало за свою жизнь. Он… был слишком слаб и умер в первую неделю жизни.

Ошеломлённо выдохнув, Эмине Султан покрепче прижала к себе дочь, и в глазах её заблестели слёзы.

─ В чём выражается эта болезнь, объясни. Только в этой бледности и слабом здоровье? Что ещё?

─ Это всё, госпожа. Ребёнку не следует проводить много времени на солнечном свете, это вредно. На протяжении жизни у девочки будет хрупкое здоровье, поэтому следует беречь её. Сейчас она заснула, и этого не видно, но у султанши ещё и один глаз –светло-голубой, а другой ─ зелёный. Такое тоже случается, но это совсем не опасно.

Опасаясь за жизнь дочери, Эмине Султан не отходила от неё на протяжении всего этого месяца. По словам лекарей, беспокоиться уже не было причин, но тревога так прочно пустила корни в душе султанши, что она уже не могла жить по-другому. Ей казалось, что стоит ей хотя бы немного ослабить бдительность, и она потеряет свою дочь. Забыв обо всём остальном мире, о сыновьях, о гареме и его интригах, о еде и сне, султанша жила у её колыбели.

Она назвала дочь Айнур, что означает «лунный свет». Молочно-белая кожа, белоснежные волосы и хрупкость девочки стали причиной такого выбора. Она была нежной, бледной и призрачной, как свет луны.

Этим вечером войдя в покои, Элмаз-хатун замерла у порога, с печалью и тенью беспокойства посмотрев на сестру, как всегда, дежурившую возле колыбели. Она сидела спиной к дверям, и на оголённой шее остро проступали шейные позвонки ─ так она исхудала. От былой Эмине Султан осталась лишь тень.

─ Заснула? ─ шёпотом спросила Элмаз, подойдя к ней и заглянув в колыбель. Айнур спала, и во сне была таким милым младенцем, что даже неестественная бледность её кожи и волос, казалось, только придавала ей очарования.

─ Как мальчики? ─ бесцветным голосом спросила Эмине Султан, так и не оторвав взгляда от спящей дочери, словно боясь, что это приведёт к чему-то непоправимому.

Сыновей султанша переселила в отдельные покои, потому как боялась, что они нарушат покой сестры. Теперь Элмаз проводила с ними всё время, а Эмине с дочерью закрылась ото всех, в том числе и от них, в своих покоях в страхе, что даже чей-то недобрый взгляд или неосторожное движение могут навредить Айнур.

─ Всё в порядке. Они спрашивают о тебе и очень скучают. Можно они заглянут завтра?

─ Конечно, ─ отстранённо кивнула султанша. ─ Иди, Элмаз, а то разбудишь её.

─ Тебе бы поспать… Ничего не случится, Эмине. Или, может, тебе принести чего-нибудь поесть? Когда ты в последний раз нормально ела?

─ Я сказала ─ иди, ─ отрезала та.

Удручённо вздохнув, Элмаз-хатун бесшумно покинула покои, а Эмине Султан печально улыбнулась, когда её дочь пошевелилась во сне.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Уже облачённая в ночную сорочку, Хафса Султан с помощью служанки надела поверх неё шёлковый халат и, опираясь на руку той, с трудом опустилась на софу, стоящую перед горящим камином. Султанша находилась на последних сроках беременности и с долей беспокойства ждала родов. Впрочем, её положение не мешало ей по-прежнему вести свои многочисленные дела.

─ Пусть войдёт, ─ велела она служанке, которая тут же поспешила к дверям.

Получив позволение, в покои вошёл Идрис-ага, который, приблизившись к своей госпоже, поклонился.

─ Султанша. Вы хотели меня видеть? Что-то случилось? Час-то поздний…

─ От повелителя пришло послание. Он сообщает, что прибудет утром. Хорошо, что мы начали подготовки к его возвращению заранее. Идрис, проследи, чтобы не было никаких проблем. Мирше-хатун я поручила устроить праздник в гареме, но на тебе выбор наложниц, которые будут танцевать для повелителя. Ты знаешь, кто должен быть среди них.

─ Бельгин, ─ кивнул Идрис-ага. ─ А если ей не удастся получить фиолетовый платок? Госпожа, известно, что на протяжении всего военного похода Эмине Султан получала от повелителя письма, полные любви. Что, если повелитель пожелает позвать её? Это вполне вероятно.