Муса пристроил младших братьев в своём санджаке на хорошие места, хотя, будучи султанзаде, они имели шанс получить куда более высокие должности в столице, но отказались от этой возможности.

В отличие от них, дети Гевхерхан, наоборот, рвались из провинции в столицу. По нечётким воспоминаниям самой Хюррем и судя по письмам сестры, её дочь Фюлане была очень похожа на их валиде, Хюма Шах Султан, хотя больше внешне, чем характером. Сын же, Искандер, был похож на своих родителей спокойным нравом и рассудительностью, но вместе с тем обладал честолюбием, оттого желал получить должность при дворе султана.

В полученном письме Хюррем узнала о благоприятном положении дел в санджаке у Мусы, хотя Гевхерхан сообщила, что он в последние недели нездоров, и они опасаются за него. Младшие братья в порядке, Абдулбаки вскоре женится. Но, самое главное, Гевхерхан предупредила о том, что из-за желаний своих детей увидеть столицу и, по возможности, пристроиться там, вскоре приедет вместе с ними.

Обрадованная такой новостью, Хюррем Султан, потеряв всякое желание продолжить сон, оделась и спустилась в главный холл, где отдала слугам распоряжение подготовить комнаты для ожидаемых гостей.

За завтраком вместе с детьми она была искренне счастлива, но когда из Топкапы пришло краткое послание от мужа о том, что из-за с ситуации в Анатолии у него возникли проблемы, решая которые, он задержится допоздна, растеряла всю радость. Мысли о том, что происходит нечто плохое и опасное для Альказа-паши, снова завладели её разумом.

Эти мысли разбередили в ней тревогу. Из-за неё она и приняла решение наведаться в Топкапы, в котором так давно не бывала, чтобы попытаться выяснить хоть что-то. Конечно, на мужскую половину дворца её не пустят, да и паши и беи не стали бы с ней беседовать о государственных делах, так что ей оставалось обратиться к единственному человеку, который был ей доступен и к тому же осведомлён о происходящем в государстве, если судить по слухам.

Остановившись возле распахнутых дверей гарема, Хюррем Султан любопытно огляделась. Когда-то она боролась за право властвовать здесь, но, обретя семью с любимым человеком, сменила приоритеты и отказалась от своих притязаний. Теперь в этом гареме жили люди, которых, в большинстве своём, султанша не знала. Она чувствовала себя так, словно оказалась совершенно в другом времени или даже в другой эпохе. Впрочем, так оно и было. Теперь здесь правил другой султан и жила здесь уже его семья, ей неизвестная.

Наложницы заинтересованно поглядывали на незнакомую им султаншу, но Мирше-хатун, которая заметно состарилась с течением лет, узнала её и, постукивая тростью, подошла с изумлённой улыбкой.

— Хюррем Султан, добро пожаловать, — поклонилась она. — Аллах мне свидетель, я и не надеялась ещё раз увидеть вас в этих стенах.

— Здравствуй, Мирше-хатун, — кивнула темноволосой головой она. Счастливый брак и материнство смягчили её взгляд, но самоуверенность с оттенком надменности не исчезла. Она сочилась из холодной улыбки султанши. — Как здесь идут дела?

— Нам не на что жаловаться. Всё идёт своим чередом.

— Хафса Султан, я слышала, теперь всем здесь заправляет и даже в покоях Валиде Султан обосновалась.

Судя по выражению лица Мирше-хатун, она явно была не рада такому положению вещей.

— Да уж, со смертью моей госпожи Дэфне Султан, да покоится она с миром, порядки сменились. Хафса Султан, простит меня Аллах за такие слова, быстро оплела всё здесь своими щупальцами и заняла значимое место в сердце нашего повелителя. Уж не знаю, как ей это удалось, но он к ней прислушивается и чтит, даровал власть в гареме и покои матери, не успели они опустеть с её смертью.

— Видно, умная женщина, — ухмыльнулась Хюррем Султан. — Я слышала, она мнит себя второй Михримах Султан?

— Хафсе Султан нравится сравнивать себя с покойной госпожой и напоминать о своём родстве с ней, — с толикой недовольства проговорила хазнедар, вопреки стараниям быть невозмутимой. — Это так.

— Для меня Валиде Хюррем Султан более достойный пример для подражания. Впрочем, неудивительно, ведь покойная матушка назвала меня в её присутствии в её же честь. Я чувствую особую связь с покойной султаншей, но ставить себя в сравнение с ней не берусь. Возможно ли?

Мирше-хатун понимающе кивнула седовласой головой.

— Раз уж заговорили о Хафсе Султан. Она в своих покоях?

— Да, султанша. Хотите встретиться с ней?

— Любопытно на неё поглядеть, — ухмыльнулась Хюррем Султан и, обойдя поклонившуюся ей хазнедар, направилась к лестнице.

Когда она подошла к дверям покоев Валиде Султан, они распахнулись и выпустили в коридор евнуха, который напрягся, увидев Хюррем Султан. Видимо, он её не знал, так как непонимающе нахмурился.

— Могу узнать, кто вы, хатун? И что вы здесь делаете?

— Опомнись, ага, — возмутилась Саасхан-калфа, встав рядом с госпожой. — Перед тобой Хюррем Султан Хазретлери.

На лице евнуха понимания так и не появилось.

— Хюррем Султан?

— Племянница покойного султана Орхана и супруга визиря Альказа-паши, — надменно произнесла султанша, оскорблённая тем, что её не признали. Годы обособленного от Топкапы существования не прошли напрасно. — Если ещё раз проявишь подобное неуважение к члену правящей династии, лишишься головы. С дороги!

— Если позволите, я сообщу Хафсе Султан о том, что… — стушевавшись, залепетал евнух, но был проигнорирован.

Хюррем Султан, раздражённо нахмурившись, обошла его и без стука вошла в покои Валиде Султан. Саасхан-калфа, оставшаяся в коридоре, насмешливо посмотрела на растерянного евнуха.

Изумлённо повернувшись к неожиданно открывшимся без намёка на стук дверям, Хафса Султан поглядела на бесцеремонного нарушителя её покоя. Точнее, нарушительницу. Недоумевая, султанша медленно отставила кубок с лечебным отваром, призванным избавить её от тошноты, на столик. Женщина средних лет, бесспорно, красивая, была обладательницей смуглой кожи, тёмно-карих глаз и тёмных волос. Было в ней что-то, неуловимо близкое с султаном Баязидом.

— Позвольте узнать, кто вы? — с холодной вежливостью спросила Хафса Султан.

— И вы туда же? — ухмыльнулась женщина, любопытно оглядывая покои. — Я — Хюррем Султан, дочь Хюма Шах Султан, племянница покойного султана Орхана и супруга Альказа-паши. Эти-то имена вам известны, надеюсь?

Хафса Султан оценивающе прищурилась. Да, она слышала о Хюррем Султан и знала её только по слухам. В реальности же она производила впечатление самоуверенной и несколько наглой особы, что подтверждало те самые слухи о ней.

— Известны. Рада знакомству с вами. Чем обязана?

Не спеша с ответом, Хюррем Султан уверенно прошла к тахте и опустилась на неё с печальной улыбкой.

— Когда-то здесь жила моя покойная валиде. Я часто проводила время в этих стенах… Но с тех пор многое изменилось.

— Вы правы, — чопорно кивнула Хафса Султан, которую новое знакомство с каждым мгновением всё больше тяготило. Что этой женщине могло понадобиться от неё? Жена Альказа-паши, против которого она плела интриги, вероятно, пришла что-то пронюхать относительно ситуации в Анатолии. Паша не мог не поделиться с супругой этой проблемой, если верить слухам об их неземной любви. — Теперь правит другой падишах, а в его гареме, как и в этих покоях, живут другие люди. Время течёт как река.

— К сожалению. На мой взгляд, этот гарем никогда более не увидит такой сильной и мудрой управляющей, какой была моя валиде.

Оскорбившись, но внешне оставшись невозмутимой, Хафса Султан на такое замечание натянуто улыбнулась. Хюррем Султан ответила ей надменной полуулыбкой.

— Как знать… Незаменимых людей не бывает, как говорится. И всё же, султанша, зачем вы пожаловали ко мне?

— Известно, что вы всячески стремитесь участвовать в политических делах, — заговорила Хюррем Султан, и в её голосе чувствовался оттенок насмешливости. — Полагаю, вам известно о ситуации в Анатолии. Мой супруг Альказ-паша в качестве регента престола призван защищать наше государство на время военного похода и отсутствия повелителя, поэтому решение этой проблемы легло на его плечи. Мне любопытно, что именно происходит. Вам что-нибудь известно?