Смотря на мать, Эсма Султан почувствовала, как, несмотря на все обиды, в груди затеплилась любовь к ней. Но любовь с горьким привкусом. Стена между ними никуда не делась и не денется. Стена из различий и рождённого ими непонимания.

— Да, я скучаю, — призналась девушка, грустно улыбнувшись. К сожалению, не только по отцу и брату, но и по Серхату. И её тоска по нему была даже сильнее, что пугало. Султанша содрогалась от ужаса, представляя, что больше никогда его не увидит. Вдруг, его убьют? Её съедала изнутри не только тоска, но и беспокойство за любимого мужчину, который о том, что он любимый, даже не подозревал. — Помните, отец подарил на прощание? — спросила Эсма Султан, подняв левую руку и показав большое золотое кольцо с рубином, сверкнувшее в утреннем свете. — Порой я смотрю на него и думаю об отце, о Мураде, о… Обо всех, кто отправился на войну, — она вовремя оборвала себя, едва не упомянув Серхата.

Филиз Султан с тенью улыбки слушала её и хотела было что-то сказать, но раздался стук в двери. Айше-хатун, стоявшая рядом, отворила их и впустила в покои Идриса-агу. В его руках был позолоченный футляр для писем.

— Султанши, — поклонился он. — Пришло письмо от падишаха.

— Письмо? — взволнованно переспросила Филиз Султан, словно не веря своим ушам. Конечно, перед отъездом повелитель проводил ночи с ней, отстранив от себя Эмине, но она прекрасно понимала, что делал он это в наказание для последней. Но всё равно надеялась, что Баязид не забыл её. Похоже, она надеялась не зря. — Давай скорее!

Растерявшись, Идрис-ага перевёл взгляд на севшую в постели Эсму Султан, которая расцвела, услышав о письме от повелителя.

— Оно не для вас, султанша, а для Эсмы Султан.

Лицо помрачневшей Филиз Султан исказила печальная улыбка, полная горечи. Заметив это, Эсма Султан виновато покраснела, хотя и понимала, что её вины здесь нет. Впрочем, причина для расстройства была и у неё. Девушке больно было наблюдать за тем, как рушатся отношения родителей из-за Эмине Султан и как от этого страдает мать.

─ Благодарю, Идрис-ага, ─ воскликнула Эсма Султан, забрав письмо. ─ Можете идти.

Когда двери за ушедшим евнухом закрылись, Филиз Султан с толикой интереса покосилась на письмо, что развернула дочь, и с замиранием сердца ждала, когда та начнёт читать его. Ей так хотелось узнать, что с Баязидом и Мурадом, как они там, всё ли с ними в порядке.

─ «Моя Эсма, госпожа, с чьей красотой не сравнится даже самая прекрасная из роз, когда-либо цветущая в этом мире», ─ светясь от радости, прочла Эсма Султан и с улыбкой взглянула на мать, но осеклась, различив боль в её взгляде. ─ Валиде? Что такое?

Та выдавила улыбку и покачала темноволосой головой, мол всё в порядке, но боль не покинула её глаз. Когда-то Баязид и ей писал такие письма, полные любви, а сейчас… Потеряла ли она его навсегда или же у неё ещё была возможность всё вернуть, исправить, изменить? Султанша боялась, что она попросту не желает признавать своего поражения, до сих пор на что-то надеясь. С тех пор, как Эмине вошла в их жизни годы назад, ещё в Амасье, она потеряла покой и больше никогда не испытывала прежнего счастья. Неужели эта женщина растоптала её ещё тогда, когда казалось, что она ─ всего лишь мимолётное увлечение, от которого со временем не останется и следа?

Филиз Султан не желала записывать себя в проигравшие. Что бы ни было, она ─ первая жена, которая большую часть жизни была рядом с повелителем ─ и в горе, и в радости. Она всегда была его опорой и поддержкой. Она родила ему первого наследника и единственную дочь едва ли не ценой своей жизни. И верила, что всё это не может перечеркнуть какая-то другая женщина.

Услышав голос дочери, продолжившей читать письмо, султанша прислушалась и тепло улыбнулась. Повелитель писал, что с ним и с шехзаде Мурадом всё хорошо, они всё ещё не встретились с врагом, но встреча близка. Спрашивал, всё ли спокойно в гареме, и о том, как поживают его дети.

─ “… Передай моё почтение матери”, ─ прочитав, вновь улыбнулась Эсма Султан и довольно посмотрела на растерявшуюся мать. ─ Вот видите, валиде? Отец и о вас не забыл. Всем ли он передаёт своё почтение? Сомневаюсь, что…

─ Больше ничего обо мне не написал? ─ взволнованным голосом перебила её мать.

Поджав губы, девушка посмотрела на неё с сожалением. Филиз Султан огорчённо нахмурилась.

Дочитав письмо, Эсма Султан, радостная и посвежевшая, положила его рядом с собой и вздохнула. К сожалению, о Серхате в письме не было ни слова, но это и не удивительно. К чему повелителю о нём писать? Но девушка надеялась, что и с ним всё хорошо.

─ О чём задумалась? ─ голос матери вырвал её из грёз о любимом.

Вздрогнув, Эсма Султан против воли выдала себя, покраснев от смущения. Проницательно взглянув на неё, Филиз Султан будто закрылась в себе, и из заботливой матери вновь превратилась в вечно недовольную.

─ Как вижу, мысли о Серхате Бее никуда не делись…

─ Валиде, что вы? ─ испугавшись, залепетала в своё оправдание девушка.

─ Ума не приложу, в кого ты такая уродилась? ─ негодующе процедила Филиз Султан, поднявшись с кровати.

Слово “такая” прозвучало как оскорбление, и Эсма Султан тут же поникла, растеряв только что поднявшееся от отцовского письма настроение.

─ Какая “такая”?

Тёмно-серые глаза матери коснулись её с осуждением и недовольством.

─ Легкомысленная, ─ холодно ответила она.

─ Любовь рождается не из легкомыслия. Причём здесь это? Хотя я не отрицаю, что в отличие от вас, умею чувствовать и не боюсь своих желаний. Ведь это вы называете легкомыслием?

Не ожидав подобных слов от дочери, Филиз Султан ошеломлённо выдохнула.

─ О какой любви ты говоришь? Что за вздор? Ты ничего об этом не знаешь…

─ А вы, валиде? Что вы об этом знаете? ─ разозлившись от обиды, воскликнула Эсма Султан и запоздало поняла, что именно сказала. Она ударила по одному из самых больных мест матери, что было низко и подло. Чувство вины овладело ею, когда девушка увидела, как осунулась мать и как в её взгляде снова поселилась боль.

─ Возможно, сейчас в это трудно поверить, но твой отец любил и меня, ─ с горечью проговорила Филиз Султан. ─ Я знаю, что такое любовь. Ведь из-за неё в моей жизни когда-то было столько счастья, а сейчас столько горя. И, поверь мне, всё, что ты сейчас чувствуешь, это ─ не любовь. Возможно, влюблённость, но она пройдёт, как снег тает с приходом весны. Поэтому не совершай глупостей из-за этой влюблённости. Придёт время жалеть о совершённом, но будет слишком поздно для того, чтобы что-то изменить. Вот почему я хочу, чтобы ты вышла замуж. Я хочу помочь. Спасти тебя от ошибок.

─ Такая помощь мне не нужна! ─ обиженно отозвалась Эсма Султан. ─ Хотите помочь? Помогите мне выйти замуж за него. Валиде, не заставляйте меня страдать, ведь я умру, если выйду за другого!

─ Повелитель вернётся и решит, чьей женой ты станешь, ─ отрезала она. ─ О твоих… чувствах к Серхату Бею я умолчу с тем, чтобы спасти тебя от позора.

─ От какого позора? ─ непонимающе спросила девушка, и в её глазах заблестели слёзы. Почему мать просто не может понять её? ─ По-вашему, быть влюблённой ─ это позор?

─ Нет, позор ─ это, являясь дочерью повелителя мира, быть влюблённой в недостойного раба, ─ процедила Филиз Султан и, развернувшись, покинула покои. Айше-хатун с сожалением посмотрела на плачущую Эсму Султан и отправилась следом за своей госпожой.

Топкапы. Покои Валиде Султан.

Наступил новый день, и Хафса Султан чувствовала себя получше. Видимо, травяные отвары, прописанные лекаршей, всё-таки возымели действие. Несмотря на это, лёгкая тошнота и отсутствие аппетита не исчезли, но на них было легко не обращать внимания.

Султанша и без того являлась обладательницей стройной фигуры, а теперь и вовсе исхудала, став ещё в большей степени походить на ребёнка. Черты её лица заострились, утратив свою миловидность, и этим придали ему резкости. Облачённая в пышное чёрное платье с длинными узкими рукавами, Хафса Султан после довольно скудного завтрака разбиралась с делами гарема вместе с Мирше-хатун.