С плеч словно целый груз свалился: так приятно было наконец-то поговорить с кем-то о своих страхах и получить слова поддержки.
Мне стоило чаще так делать.
На лестничной площадке послышались шаги и громкие голоса: парни все-таки приехали. На каком этапе путешествия они успели встретиться, я не знал, но понимал, что скоро они все нам расскажут.
– Пойду за тряпкой, – закатила глаза Софи, предвещая то, сколько луж сольют с себя наши вымокшие друзья.
Я только рассмеялся в чашку с чаем.
========== Глава пятая ==========
Мне нравилось работать учителем, но конференции и съезды, на которые меня время от времени отправлял Дженкинс, чтобы я повышал квалификацию («Нельзя прекращать учиться», – каждый раз провозглашал он, и мне стоило всех сил, чтобы не закатить глаза), сильно выматывали.
Радовало только то, что Томлинсон всегда соглашался ездить со мной – парень любил заниматься фигней в обществе друзей, а потому с радостью составлял мне компанию на конференциях. Он регистрировался как гость и ходил со мной везде, а потом устраивал целые стенд-апы шепотом мне на ухо, когда с докладом выступал какой-нибудь особенно отвратительный рассказчик.
Только Луи и не давал мне уснуть. Если это не определяет лучшего друга, то что тогда?
Такие конференции, как правило, проводились в выходные, и это было еще одной причиной их ненавидеть – какой человек в своем уме вообще хотел работать в выходные? Я мог выдать тысячу вариантов того, что бы я делал с большим удовольствием в субботу и воскресенье.
Девяносто девять процентов вариантов будут связаны с Кейт, которая сейчас не отвечала на сообщения.
– Перестань уже пялиться в телефон, – закатил глаза Луи. Мы сидели в столовой университета, где проводилась конференция. Мы провели последние два часа за докладами о методике преподавания истории в век политической корректности. Большинство докладчиков говорили абсолютно очевидные вещи, и мне хотелось не слишком корректно бросить в них ботинком. Я был на пределе.
– Кейт не отвечает, – ответил я так, словно это объясняло все на свете. Для меня так и было.
– Викки тоже, и что?
– Почему они не отвечают?
– Развлекаются, – пожал плечами Томлинсон, которого, казалось, вообще было невозможно вывести из себя. Пока что это удалось только Викки Смайл, которая ухитрилась обыграть его в конкурсе на выпивание. – Забыли про телефоны. Большое дело.
Может, то, что он говорил, и было правдой, но только в отношении Смайл: Лоуренс телефон от себя не отпускала ни на минуту, и на все сообщения всегда отвечала со скоростью света. Меня напрягало то, что происходило сейчас.
Томлинсон видел, что не убедил меня, но продолжать разговор не стал: только закатил глаза и продолжил есть свой сэндвич.
Я написал Кейт еще одно сообщение, спрашивая, все ли у нее в порядке.
***
Если днем у меня был Луи, чтобы меня развлекать, и до безумия скучные докладчики, чтобы усыплять, то вот ночью было сложнее: Томлинсон уснул, и мне было нечем заняться.
Сон не шел – я не мог перестать думать, почему Кейт мне не отвечала. Я написал уже с десяток сообщений и несколько раз пытался позвонить.
Ничего.
Она всегда говорила мне, если у нее были какие-то планы. Предупреждала, если не будет на связи даже десять минут.
Что-то случилось. Я точно знал, что что-то случилось.
Я никогда не был склонен к драматизации происходящего, но в ту ночь что-то замкнуло и переклинило. Я лежал до трех ночи, смотрел в потолок и перебирал в голове варианты того, что могло пойти не так.
Кейт заболела? Вряд ли. Если бы это было так, она бы ответила хотя бы на сообщения. Она бы наверняка разнервничалась, что могла заразить меня, и написала бы мне, чтобы спросить, как я себя чувствовал.
А что, если с ними со Смайл что-то случилось? Попали в аварию, не приведи господь? Тоже вряд ли. Новости распространяются быстро. До школы бы уже дошли сведения. Учителя бы начали сплетничать. Я бы знал.
А может, Смайл повела ее в какое-нибудь подозрительное местечко, и там что-нибудь случилось? Какие-нибудь парни не поняли слово «нет»? Викки повздорила с торговцами травки? Смайл была лучшей подругой моей девушки, но я все равно ей не доверял. Мне казалось, что, если Кейт и попадет в передрягу, то из-за нее.
Но и этот вариант казался мне сомнительным: если бы Лоуренс шла в какой-нибудь клуб или типа того, она бы тоже мне написала. Она ненавидела вечеринки, переодевания и макияж. Викки бы заставила ее все это делать, и Кейт бы обязательно жаловалась мне. Я ее знал.
Мысли раз за разом возвращались к одной и той же страшной идее: что, если она, наконец, передумала? Что, если все-таки поняла, что мы с ней – плохая идея? У нас большая разница в возрасте, наш роман может значительно испортить ей жизнь в школе.
Что, если мой отъезд помог ей взглянуть на все происходящее со стороны и усомниться?
Что, если в момент ее сомнений какой-нибудь Фрэнк позвал ее на вечеринку, и Кейт решила дать ему шанс, чтобы посмотреть, понравится ли ей быть с ровесниками?
Тогда бы она точно не стала мне писать. И на звонки бы отвечать не стала.
В три часа ночи все мысли становятся страшнее и убедительнее. Даже маленькие промахи начинают казаться катастрофами. В три часа той ночи моя теория казалась мне самой убедительной на свете.
Я взял свой мобильник с прикроватной тумбочки, открыл «Инстаграм» и нашел страничку Фрэнка.
Парень был на какой-то вечеринке и выкладывал оттуда истории: народу было много, все пьяные и радостные. Фрэнк не писал, с кем он конкретно, но мое сердце все равно кольнуло.
Кейт наверняка там.
***
К утру понедельника у меня не осталось ни толики нервов. Я провел все воскресенье, проверяя «Инстаграм» и «Фейсбук» Фрэнка – он явно провел день после вечеринки с девушкой, хотя и не показывал, с какой именно.
Это ведь не могла быть Кейт. Она не такая.
А что, если именно такая? – нашептывал мне чертенок на плече. Совсем как в мультиках.
В конце концов, меня уже бросали. Обманывали. Мне изменяли. Почему я решил, что эти отношения будут другими?
Может, я просто был таким человеком: меня все хотели использовать, и я всегда верил, что в «этот раз будет по-другому».
Или Кейт все-таки не такая. Может, она все-таки и правда передумала. Поняла, во что ввязалась.
Она до сих пор со мной не связалась, и я с трудом дожил до того последнего урока, который я вел в ее классе. Я несколько раз почти сорвался на учеников помладше, и каждый раз мысленно отчитывал себя: я не такой учитель. Я не срываюсь на школьников просто потому, что у меня плохое настроение.
Господи, я так давно не был в таком ужасном настроении.
Я думал, надеялся, молился, что, когда Кейт придет на урок истории, для меня все изменится. Что я увижу ее лицо и пойму, каким идиотом был: она не могла провести выходные с другим парнем, потому что она любит меня. Она мне это говорила. Много раз.
Ничего из этого не случилось. Она зашла в кабинет и поздоровалась со мной намного громче, чем обычно. Ее голос дрогнул, а, когда наши взгляды встретились, она выглядела напуганной и виноватой.
Я все больше верил в свою правоту.
Урок прошел словно в тумане. Я объяснял новую тему, особых проблем это не доставляло, потому что я уже привык читать одни и те же лекции раз за разом. Это не углубленная история, лишь основные факты. Я мог делать это на автомате.
Я постоянно бросал взгляд на последнюю парту, за которой Лоуренс сегодня сидела одна. Смайл не пришла, и мне было наплевать, куда она делась. Наверняка перепила на той же вечеринке, на которой была Лоуренс, и теперь приходила в себя.
Прозвенел звонок, и я выдохнул с облегчением. Последний урок. Можно уехать домой и забыть обо всем этом. Но сначала нужно разобраться.
Почему Лоуренс до сих пор не подала никаких признаков жизни? Почему не попыталась объяснить, почему не отвечала на мои звонки и сообщения? Это ненормально.
