Квентин сделал шаг в сторону.

И только теперь мы увидели, что у его ног, почти касаясь волшебного света кончиком хвоста, сидит кошка.

После такого я уже не смогла остаться в стороне.

Подбежала к мужу.

— Я её знаю! — и уже чувствуя, наконец-то чувствуя, как разжимается железный обруч на горле. Тот самый, что не давал раньше и слова вымолвить о встречах с этим странным магическим существом. — Это она! Она помогала… в первый раз мне попасть сюда, на пепелище. Чтобы мы получили семечко. И много раз ещё…

Кошка нетерпеливо повела хвостом и дёрнула ухом.

— Но я тоже видел это животное! — удивлённо проговорил муж. — Если подумать… да, в ту ночь, когда погибли родители. Я не обратил на неё особого внимания, думал — в моё отсутствие завели, мышей ловить.

Аквамариновые глаза презрительно сощурились, кошка фыркнула, всем своим видом показывая, что думает о подобной низменной версии. Теперь я узнала — это она следила за нами весь день, окружённая магией невидимости.

— Значит, она уже являлась тебе. И явно имеет какое-то отношение к магии пепелища. М-да уж… Знал бы, ни за что не позволил бы тебе, Элис, доверять такому подозрительному существу и лезть куда попало очертя голову.

Я вздохнула. Вот и ответ. Почему она запретила о себе рассказывать. Мужчины! Им лишь бы не пускать и командовать. Мы с кошкой понимающе переглянулись.

И всё-таки в его словах был резон, я не могла не признать.

— Ты зачем сюда привела посторонних? — обратилась я к кошке.

— Думаешь, она ответит? — с сомнением покосился на меня Дорн.

— Раньше же отвечала, — пожала плечами я.

Низкий, мягкий, вибрирующий голос магического животного раздался у меня в голове. И я уверена была, его слышу не только я.

«Омеус сомбриа. Таво рилико мир-аман сун. Авертис эсте. Илаварди дармэ!»

Как же сильно я пожалела, что не взяла с собой тот словарик эллерийского, который составляли граф и графиня Винтерстоун! Как бы он сейчас пригодился! Разве что догадываться… «Тедервин тирмэ», когда-то сказала мне она. «Найди Пепельную розу». Теперь вот — «дармэ». Она снова от нас чего-то хочет?

— «Надоело ждать. Вы слишком долго думали. Я подтолкнула к действиям. Пора открыть портал!»

Ах, как я могла забыть — у меня же есть теперь свой собственный ходячий словарь! Чёткий, спокойный перевод Дорна отразился от камней звучным эхом.

— Ого! У тебя дома в подвале целый портал? И неужели ни разу не открыл? Нет, брат, в тебе точно умерла жилка авантюризма, присущая нашему роду.

И прежде, чем кто-то успел его остановить, Квентин сделал шаг вперёд.

Сначала вытянутая рука, а потом и сам он просто исчезли в распахнутом зеве арки. Голубой свет вспыхнул ярче, теперь он нестерпимо резал глаза.

Кошка, глянув насмешливо и свысока, одним прыжком скрылась там же.

Мне нечасто доводилось слышать, чтобы муж при мне ругался нецензурными словами, но сейчас был именно тот момент.

Он обернулся резко и схватил меня за плечи.

— Поклянись немедленно, что не пойдёшь за мной! Ну же! Клянись!

Едва дождавшись моего кивка, он бросил короткое «Люблю» и быстрым шагом направился к арке.

Взбежал по ступеням.

Исчез.

Наступила оглушающая тишина.

Я стала ждать.

После минутного ожидания поняла, что вот-вот разорвётся сердце.

Поэтому медленно разжала скрещенные за спиной пальцы, и не чувствуя под собой ног двинулась вперёд — туда, где призывно манила магическим светом арка.

В магическое сияние я окунулась, словно в ледяную воду нырнула.

Перехватило дыхание. По коже будто иней разбежался колкими льдинками, как узор на морозном окне. Стало страшно, когда не смогла вдохнуть. Когда холод коснулся сердца.

Но я упрямо двигалась вперёд. Потому что знала — двое на моих глазах прошли той же дорогой. А значит, я обязана справиться тоже.

Крепко зажмурившись, я делала шаг за шагом… пока нога не провалилась в пустоту.

А лишь только открыла глаза — чуть не ослепла от яркого света, которым истекало небо над головой.

Небо.

Над головой.

Высокое чистое небо странно-белого цвета. И нет — оно не было затянуто облаками. Оно было таким же белым, как скорлупа яйца. И крохотный голубоватый кружок солнца на нём на полпути к закату — раза в два меньший, чем солнце в моём мире.

У меня закружилась голова, когда я поняла, что стою на вершине крутого холма. Вокруг не оказалось ни следа арки. Куда меня забросил портал?! А что, если он работает пока с перебоями, и я вообще никогда не найду своих и не смогу вернуться домой?

Паника оказалась преждевременной. Хорошенько оглядев окрестности внизу, я заметила в долине у подножия холма знакомую фигуру в тёмном. Эту стать и этот разворот плеч я узнала бы в любом из миров — по тому, как сладкой болью отозвалось сердце и стало биться быстрее.

А может и не преждевременной.

В паре шагов от Дорна — Квентин. А рядом… несколько фигур в сером обступили непрошенных гостей. Почти сливаются с тенями. В этом мире тени резкие, глубокие, плотные. Всё — будто нарисовано чёткими мазками туши на листе бумаги.

Кое-как нахожу более пологую часть склона и начинаю торопливо спускаться. Ветер рвёт платье, трепет выпавшие из причёски пряди волос. На такой высоте совершенно не слышу, о чём говорят внизу. Но мне ужасно не нравится напряжённая, каменная поза мужа. То, как он сцепил руки за спиной. Будто…

Пытается установить контроль над эмоциями.

Ускоряю бег, рискуя упасть и свернуть шею в незнакомом месте.

На середине пути ветер доносит кусочки фраз. Напрягаю слух, но меня постигает жуткое разочарование — слова на чужом языке. Отчётливо ясен только тон, с которым они произнесены. Настороженная враждебность.

Но потом что-то происходит. Медленно, одно за другим, словно отдельные мазки ложатся в картину, слова начинают обретать смысл. Сплетаться нотами в единую мелодию.

Я узнаю тот внутренний холодок, тот странный трепет, который проносится по коже в этот момент. Точно так же я чувствовала себя, когда погружалась в магию портала.

И я могу ошибаться, но кажется… в момент прохождения портал дал какое-то особое родство с Замком пепельной розы его хозяйке. Как будто маленькая частица его магии теперь была во мне. И я сама поделилась какой-то частицей себя за проход.

Их человек десять, может больше. Непривычные одеяния, похожие на плащи, полностью скрывают тело, оставляя только прорези для рук. Низко надвинутые капюшоны, лиц не видно. Окружают полукругом двоих — Дорна и Квентина.

Я уже преодолела две трети пути. Осталась одна треть, а ноги уже не идут. Хочется стать птицей и слететь вниз, не разбирая дороги, ломая крылья.

Обрывки разговора доносит ледяной, кусающий лицо ветер:

— Кто вы? — роняет суровый бас кого-то из незнакомцев. — Назовите имя.

Дорн молчит. Он всегда обдумывает каждый шаг, прежде чем что-то сделать. Сколько же я настрадалась из-за этой черты его характера. Как же я счастлива сейчас, что он такой. Нельзя! Ни в коем случае нельзя называть им своё имя! Он ведь должен увидеть! Должен понять то, что поняла только что я!.. Ведь всё так очевидно…

Слышу, как встревает Квентин:

— Мы…

Дорн кладёт ему руку на плечо.

— Подожди, дай я буду говорить с ними!..

Тот дёргает плечом пренебрежительно, стряхивает руку.

— Может, хватит уже мне указывать? — огрызается Квентин. Делает шаг вперёд. Протягивает открытые ладони примирительным жестом, показывая, что в них нет оружия… но люди в сером, замершие каменными истуканами, источают столь неприкрытую враждебность, что у меня сердце стынет. Как этот дурак не замечает?! Или думает, природное обаяние, которое так отлично действует на женщин, сработает и здесь?

— Я пришёл к вам с дружескими намерениями! Надеюсь, история сохранит моё имя как имя первооткрывателя этого мира! Я — Квентин Морриган…

Они его даже не дослушали.

Двое в серых хламидах подняли белеющие в тенях ладони на уровень груди. Сгустки голубого пламени вспыхнули прямо в воздухе и оформились в шары. Мгновение — и эти шары ринулись к Квентину по изящной дуге, оставляя за собой искристый хвост.