Оставался открытым другой вопрос.

Каким образом, в таком случае, сам Дорн понял, что говорят на эллерийском? Да ещё и «разобрал отдельные слова». Но как задать этот вопрос в форме утверждения, я так и не смогла придумать. Оставалось надеяться, что он когда-нибудь сам расскажет. Правда, вероятность этого была равна нулю.

— Раз там эхо прошлого… вот было бы здорово, если бы оно дало нам ключ к пониманию настоящего, — вздохнула я и коснулась виска. Усталость и нервное перенапряжение давали о себе знать. Я поняла, что валюсь с ног.

— В любом случае, отложим поиск этого ключа до утра. Вы сейчас уснёте стоя.

Я смущённо улыбнулась.

— Простите, Ваше сиятельство. У меня сегодня было очень волнительное свидание. Наверное, в этом всё дело.

Он ничего не ответил на мою шутку. Снова повисло неловкое, напряжённое молчание. Что ж… Наверное, я совсем не умею шутить.

— Утром пришлю кого-нибудь укрепить потолок, — невпопад ответил герцог. — А пока идёмте.

Я послушно поковыляла за ним по едва освещённым коридорам, кляня про себя каблуки. Дорн больше не делал попыток подать мне руку или хотя бы предложить локоть, чтобы опереться. Держал приличную дистанцию.

В гробовом молчании мы дошли до поворота к лестнице на этаж, где располагались мои покои. Всё это время я довольствовалась видом широкой спины прямо перед моими глазами. Не то, чтобы вид был плохой… но как-то становилось совсем грустно. И я уже вовсю предвкушала, что смогу как следует настрадаться в обнимку с подушкой у себя в комнате, когда мне больше не нужно будет «держать лицо». На это уходили последние силы, и поэтому каждая лишняя минута рядом с Дорном была мучительной. Я мечтала скорее пожелать ему спокойной ночи и распрощаться.

Но моим чудесным планам не суждено было сбыться.

— Стойте! — повелительно бросил муж, едва я сделала попытку свернуть. Я удивлённо посмотрела на него, и он продолжил. Как всегда ровным и невозмутимым тоном. — Я пришёл к выводу, что пока в Тедервин творится что-то странное, вам опасно быть одной. Я всё ещё не доверяю Замку пепельной розы и считаю его способным на любое коварство.

— И вы решили…

— И я решил, что в оставшиеся до отъезда несколько дней не спущу глаз со своей жены. Тем более учитывая её крайнюю степень непокорности и склонность к безумным авантюрам.

Я уставилась на него почти в ужасе.

— Только не говорите мне, что…

— Да. Ночуете со мной. Сегодня — и в каждую последующую ночь.

Он твёрдо завершил свою речь и кивком приказал идти вперёд — в сторону, где располагались его собственные покои. Я с обречённостью поняла, что возражения, увы, не принимаются.

За дверью, куда меня услужливо пропустили первой, оказалось темно — хоть глаз выколи. Через пару мгновений Дорн зажёг свечи… и сказать, что я удивилась, значит ничего не сказать.

Это помещение никак не было похоже на покои герцога, хозяина столь величественного поместья!

Небольшая комната, одно окно, завешенное тёмными плотными шторами. Под ним — письменный стол, заваленный книгами, свитками и кубками. Пара бутылок, блюдо с фруктами и хлебом, а также старинный витой канделябр довершали царивший на нём хаос. По левой стене — платяной и книжный шкафы тёмного дерева. А главное, никакой кровати! Вместо неё — узкий диван с округлой спинкой и плюшевой обивкой приятного бордового цвета. На диван были небрежно брошены подушка и коричневый плед с длинными кистями, угол которого свисал до самого пола. В правой стене — камин, на полу перед которым шкура какой-то хищной дикой кошки, очень мягкая на вид.

Вот и вся обстановка!

И всё вместе производило впечатление, будто Его сиятельство очень редко и очень неохотно пускал сюда горничных. Эдакая «берлога» закоренелого холостяка.

— Вы молчите, — констатировал Дорн, присаживаясь на корточки перед камином, чтобы развести огонь. Тот немедленно отозвался радостным потрескиванием.

— Я просто удивлена, насколько эти ваши покои отличаются от тех, что в столице.

Муж иронично хмыкнул. Я поспешно добавила:

— Должна признаться, здесь мне нравится намного больше!

Дорн бросил на меня недоверчивый взгляд через плечо. Но это была чистая правда. В тех, напыщенных, мне всегда было несколько не по себе. Наверное, потому, что они невольно напоминали мне, что я ему не ровня.

Здесь мне бы хотелось остаться.

Правда, осознание этого нисколько не снижало нервозность, а скорее наоборот. В огромной комнате было бы проще держаться подальше. В такой — практически нереально. В этом месте, насквозь пропитанном им — его присутствием, его запахом… меня ждёт нескончаемая пытка, поняла я со всей очевидностью. А потом до меня дошла ещё одна деталь.

Я сложила руки на груди и решительно повернулась к Дорну.

— Предлагаю вам всё же отменить своё сумасбродное решение. На таком узком диване мы просто не поместимся!

Он медленно поднялся с пола, отряхнул колени и обернулся ко мне. В глазах его плясали маленькие дьяволята.

— У меня есть пара идей, как мы могли бы на нём уместиться… но так и быть, не стану озвучивать. На этом диване будете спать вы, Элис! Я отлично расположусь у камина. Там теплее, знаете ли.

Я опешила.

— Его сиятельство герцог Морриган собирается спать на коврике у камина?

— Я вас попрошу! Это не «коврик», а шкура карнасского горного кота. Собственноручно добытая, между прочим!

То, что он действительно собирается спать у камина, Дорн оспаривать не собирался, судя по всему.

— Но я не взяла ночную рубашку! Отпустите меня хотя бы на пару минут, чтобы…

— И не подумаю! А раз уж вы так настойчиво порываетесь сбежать…

Дорн подошёл к двери, повернул ключ пару раз, а потом просто взял — и положил его высоко на шкаф. Для этого ему не понадобилось прикладывать больших усилий. А вот я бы даже не допрыгнула при всём желании.

Я ахнула от подобной наглости.

— Да как вы…

— Учтите, если вздумаете двигать ночью мебель, чтобы добраться, я услышу. И вот ещё что!

Дорн двинулся ко мне, я попятилась — очень уж решительный был у него вид. А потом взял меня за плечи и резко развернул к себе спиной. От неожиданности я растерялась — разве не он заявил мне прямо, что больше не намерен приближаться ко мне на расстояние поцелуя?

Несколько бесконечных мгновений мы стояли неподвижно, и я слышала только шум крови в ушах.

А потом почувствовала его пальцы у себя в волосах.

Одну за другой он осторожно вытаскивал шпильки. Причёска рассыпалась. Локоны, которые теперь были никакими не «игривыми», а очень даже «растрёпанными», упали на плечи. Сбитая с толку, я прерывисто дышала и ждала, что будет дальше.

А дальше мой невозможный муж оставил меня так же бесцеремонно, как взял в плен своих сильных рук. Подошёл к огню и швырнул мои шпильки в камин.

— Да вы… вы… просто-напросто тиран! Деспот! Самодур!!! — возмутилась я.

Он невозмутимо пожал плечами. Глаза сверкнули сталью.

— Всего лишь небольшая предосторожность. На случай, если вы решите за неимением ключа воспользоваться отмычкой. Как я уже сказал — больше никакой самодеятельности! По вашей милости проснулся Замок пепельной розы, когда вы нарушили мой прямой приказ и сунулись в подвалы. Теперь обнаружили какие-то голоса в Древе. Что дальше? Провалитесь в какой-нибудь портал в иномирье? Нет уж. Хотя заварили эту кашу вы, расхлёбывать её будем вместе. Так что я должен быть уверен, что…

От строгости его тона и обидности слов я окончательно «поплыла». Это был слишком долгий и нервный день. Слёзы выступили сами собой.

Дорн осёкся. Посмотрел на меня каким-то странным взглядом.

— Так жалко шпилек?

Я отвернулась и сердито шмыгнула носом.

— Да!

Молчание. И снова шаги в мою сторону. Да шёл бы он уже спать, этот герцог! На свой герцогский коврик. И оставил меня в покое. Не дал мою собственную подушку обреветь, придётся его. Но для этого надо же дождаться сначала, пока уснёт!