В ближайшие пару дней Джесс превратилась в тень, скользила неслышно, старалась не попадаться на глаза ликанам. Нужно было подождать пока улягутся страсти, чтобы действовать дальше. Она узнавала их уже по голосам и училась различать шаги. Особенно её интересовало перемещение Дэвида и Кэтрин.

Улучив следующий удобный момент, Джесс прокралась в библиотеку, заранее зная, что Кэтрин куда-то укатила и Дэвид был там один. Он стоял спиной, перебирая корешки книг.

– Привет, – Джесс с легкостью опустилась на софу под окном. – Хотела у тебя ещё немного порасспрашивать о ликанах. Можешь уделить мне время?

– Начинай, – оставив книги, Дэвид подошел ближе, облокотившись о стол. Вот только взгляд у него был какой-то настороженный, словно он ожидал от неё очередного выпада, грозившего ему очередными неприятностями.

– Когда ты узнал, что ты ликан, Дэвид? – она задала вопрос очень естественно и спокойно, словно они часто беседовали об этом долгими зимними вечерами, ничего не скрывая друг от друга.

– Рано. Как только начал понимать, что со мной что-то не так. Не помню уже точно, мне было лет пять, может меньше. И с тех пор как мне сказали, что я особенный мальчик – меня стали обучать жить скрываясь, учили что значит быть ликаном.

– И кто тебе первым сказал об этом? Мать или отец? Просто мне хочется побольше узнать, что значит быть матерью альфы и что такое сам альфа.

Дэвид нахмурился, будто даже внутренне сжавшись, отчего его лицо исказилось страданием или каким-то неприятным воспоминанием. Он долго молчал, прежде чем ответить. Потом усевшись рядом с ней, он заговорил:

– Я вырос в семье ликанов, но они не были мне родными. Моя родная мать умерла при родах, потому что её перед этим зверски избил мой отец. Роды были преждевременными, и мать умерла от потери крови. А я выжил. Дети альфа очень выносливы. Я даже ни разу в жизни не болел. Меня вырастили Эндрю и Хло, вот они мне и рассказали кто я и что это всё значит.

– А обращение … это начинается с рождения? – почему-то прошептала Джесс, не сводя своего взгляда с его задумчивого профиля.

– Нет, лет до четырнадцати ликаны растут как обычные дети. А во время переходного возраста, организм начинает меняться, просыпаются заложенные в нас природой мутации и … происходит первой обращение. Это не больно, если ты об этом. Мозг в этот момент трансформируется тоже, отключая болевые рецепторы.

– А твой родной отец, он ведь тоже альфа?

– Да, он был альфой в нашей стае, но когда я понял, что достаточно силён – я убил его! – резко отрезал Дэвид, так что Джесс даже подалась назад.

– По…чему? – прошелестел её тихий испуганный голос.

– Потому что он был тварью, на которую я не хочу быть похожим! Давай следующий вопрос, это тема, на которую я не хочу говорить!

– Тогда расскажи мне о связи. Я пытаюсь себе это представить и не знаю, как можно держать в себе такое количество ликанов, – она снова посмотрела на него и их глаза встретились.

– Представь себе мать, – проговорил Дэвид, – Ведь сколько бы ни было у неё детей – она будет держать в своей душе каждого. Связь между альфой и ликаном его стаи не похожа ни на какую другую. Даже связь, которая возникает между двумя влюбленными и та далека от этого. Это очень сильный первородный контакт, ментальную силу, которого сложно измерить. Я могу ощущать даже вкус пищи, которую едят, видеть то, что видят они. Со мной сливаются все их органы чувств, их воспоминания и мысли. В таком состоянии – я могу полностью управлять контролируемым ликаном.

– То есть, если кто-то кого ты контролируешь, будет заниматься любовью – ты это тоже почувствуешь?

– Ну да, – усмехнулся Дэвид, – Во всей красе. Поэтому ты понимаешь, почему я не держу их всех под своим контролем.

– Наверное, это потому что ты такой, другие возможно только и делают, что отслеживают каждый шаг своих соплеменников.

– Не думаю. Это очень не просто, и сильно выматывает. Абсолютный контроль применяется лишь как наказание или к тому, к кому пропало доверие. А так чтобы связаться с кем-то из моей стаи – я думаю о нём, мы начинаем чувствовать мысленный контакт и я сообщаю ему нужную мне информацию.

– И не нужно никакой мобильной связи и интернета! – восторженно заметила Джесс, закусив губу, потому что собиралась спросить кое-что щепетильное.

– И ты можешь сейчас почувствовать, что делает Ник? – осторожно спросила она.

– Нет, Джесс, на эту тему я тоже не буду с тобой разговаривать, – Дэвид снова напрягся. – Никаких больше вопросов об этом парне. Ясно?

– Предельно. Тогда поговорим обо мне. Вот скажи мне Дэвид. Объясни мне глупой и непутёвой, что будет – если я вдруг влюблюсь в тебя? …А? Я буду жить с тобой бок о бок, видеть тебя каждый день, общаться и возможно, что эти самые гормоны, о которых ты прочитал мне целую лекцию – возьмут своё и взыграют? А что, я ведь тоже живой человек. Скажи мне Дэвид, что ты тогда будешь со мной делать? Ты знаешь, как больно любить человека безответно? Тихо гаснуть, желая умереть, но напоследок хотя бы прикоснуться к отпечатку следа своего любимого? От этого чувства нет спасения, оно затягивает, как морская пучина и тянет ко дну.

Он сидел, удивленно глядя на девушку, и растеряно хлопал глазами. Потому что это видно в голову ему ещё не приходило.

– Неужели ты заставишь меня страдать, Дэвид? – с трепетом прошептала Джесс, подавшись к нему так близко, что их губы чуть не соприкоснулись. Он почувствовал запах её карамельной помады, тепло её кожи и … что-то ещё.

– Ты не сможешь защититься от этого. …И я не смогу, – выдохнула девушка.

Возможно, дело было и в гормонах. Только когда она его снова поцеловала – он ответил, но уже не так сдержанно как в первый раз. И на секунду Джесс даже испугалась этой вспыхнувшей нежданной страсти. Что-то такое пронеслось между ними, и может быть, даже и разгорелось бы, если бы в этот момент не хлопнули двери.

– Кэтрин …, – с болью прошептал Дэвид, оттолкнув от себя Джесс. – Ты специально это делаешь, Джесс!?

– Откуда я могла знать, что она зайдет, – почти натурально обижаясь, пролепетала Джесс. – Я не хотела, но … иначе не получается, – и она выпорхнула из библиотеки, словно у неё между лопаток трепыхались два маленьких ангельских крылышка.

По комнате летали вещи. Кэтрин метнула яростный взгляд на остановившегося в дверях Дэвида.

– А это что было такое? Боишься обидеть свою игрушку? Или это входит в обучение о жизни ликанов?! Я видела, Дэвид! Это ты целовал её!!! Ненавижу её! Пусть она уберется! Что ты на меня так смотришь?!

– Кэт, я не хочу каждый раз оправдываться перед тобой, после каждого общения с Джесс! Я тебя люблю, а не её!

– А в библиотеке? – метала искры разгневанная девушка.

Раздосадованный Дэвид, с силой ударил кулаком о дверной косяк.

– Моё тело … так на неё реагирует, – вымучено выдавил он. – Я не знаю, что это. Возможно, потому что она носитель гена. Когда она … прикасается ко мне, я словно чувству, что она … моя. Но это никак не связано с любовью, Кэтрин! Ради тебя я готов пожертвовать жизнью, моё сердце принадлежит тебе, ты занимаешь все мои мысли.

– Тогда откажись от неё.

– Кэтрин, – Дэвид нахмурившись, предупреждающе взглянул на свою воинственно настроенную возлюбленную.

– Неужели ты настолько слаб, что не сможешь обойтись без этой преемственности?

– Дело не в этом. …Я хочу иметь ребёнка, Кэт. Я хочу воспитать сына. А его мне может дать только она.

– Значит, твоя любовь не настолько безгранична, Дэвид! – с горечью заявила Кэтрин, демонстративно отвернувшись.

Джесс прекрасно понимала, что играет грязно, что её поведение недостойно, и в другой бы ситуации она ни за что бы не стала разрушать чужие отношения, но в данный момент, она просто не видела другого выхода. Она лишь успокаивала себя тем, что когда она исчезнет из их жизни – они снова помирятся. А сейчас, ей во что бы то ни стало – нужно было достать Кэтрин.