— Да, сэр.

— Ну, поехали, — сказал Вермильон хлопая Шакала по лбу.

От несильного хлопка Шакал ушёл в глубокий сон или кому. Как назвать состояние когда погружаешься в собственное сознание? Шакал не знал, но впереди его ждало новое испытание.

Шакал медленно погружался на дно. Если бы он когда-то плавал в море или океане, то ему бы казалось, что он плавает. Но он не знал, что значит плавать и поэтому он медленно падал. Падал на город. С высоты город Торент походил на поле с рассыпанными по нему коробочками.

Шакал закончил своё падение на крыше трёхэтажного деревянного дома. И начал изучать окружение и самого себя. Он всегда ставил сбор информации в приоритетные цели. Оглядев свои руки и помяв грудь, он понял, что находится в теле обнажённой Ванессы.

— Какое прилипчивое, не долго в нём пробыл, а уже, — пробухтел Шакал.

Всё происходящее вокруг напоминало Шакалу виртуальную реальность. Будто он находится в виртуально-интерактивной игре. Они с Лаптем когда-то изучали этот аспект человеческих увлечений, чтобы лучше понимать людей. Шакал попытался применить в этом мире те же самые правила, что и в виртуальности. И он почувствовал, что получается. Нет, перед ним не загорелось окно настройки персонажей, но он почувствовал, что может менять своё тело так, как ему заблагорассудится. Тело Ванессы ему не подходило, оно было слишком чувственным. Прикосновения к её коже давали странные ощущения, а прикосновения к чувствительным местам и половому органу — вообще давали настоящий взрыв ощущений, заставляющий терять контроль.

Немного покопавшись в себе, он превратил себя в худощавого высокого мужчину, лет 35, с пустым лицом манекена. Походил взад, вперёд, привыкая к новому телу, а потом уменьшил половой орган до минимального. Он бы убрал его вообще, чтобы не мешался, но почему-то этого сделать не получилось. Мир в котором он очутился, яростно против этого бастовал: «Пусть будет маленький, но только пусть будет,» — казалось, послышалось ему. Его аж чуть в реальность не выбросило.

Потом он приступил к лицу, нужно было что-то такое, что будет вызывать доверие у молодой девушки. Что-то плавало у него в голове, но никак не всплывало. Он отметил новые для себя ощущения. Раньше его мысли не были такими мутными и медленными. Наконец-то он принял решение и скопировал образ Киану Чарльза Ривза. Фильм «Матрица» был одним из немногий фильмов, который его заставил посмотреть Лапоть. Шакал больше предпочтение отдавал музыке, но фильм про злобных роботов, поработивших человечество не оставил Шакала равнодушным. В общем, какое-то время они долго ржали над этой идеей. А потом взяли и написали людям по этому фильму историю. Ну и костюмчик Шакал с молодого Киано передрал, уж больно он подходил под ситуацию.

Закончив с телом, он проверил свои боевые способности. Поскольку здесь действую те же правила, что и в виртуальности, то он просто решил их повторить. Он вытянул перед собой руку и попытался создать в ней пистолет. Ничего не получилось.

— Хм-м-м, наверно, эта опция недоступна. А если, — Шакал приложил новое мысленное усилие и рука стала покрываться хитиновой бронёй, — Нет, мне нужно что-то, что будет поражать на расстоянии.

Хитин перестал расти и исчез, зато на пальцах стали появляться острые, крючковатые когти. А потом и пальцы стали вытягиваться и переплетаться, пока не получился грозный хлыст. Он ударил хлыстом по крыше деревянного дома на котором стоял. От удара крыша проломилась, а хлыст ушёл глубоко в дом, ломая полы и потолки внутри.

Шакал остался доволен своим оружием. Превратив хлыст обратно в руку, он подошёл к краю дома и спрыгнул с крыши. Падение его было медленное, как будто в воде.

Вокруг него ходили люди, но вместо рта и глаз у них на лице были три чёрные дыры. Как только Шакал попробовал приблизиться к ним, они шипели и убегали. Но его это не смущало. У него была миссия и были инструменты для её исполнения. В понимании машинного разума — это делало жизнь чудесной и приятной.

Шакал посмотрел на табличку висевшую на доме. Та гласила: «Улица Роз, 18». Он посмотрел на улицу Роз. Вся улица стояла на холме, посередине улицы был открытый канализационный желоб, куда после дождя стекались нечистоты со всей улицы. И куда местные жители сливали помои. Желоб чистился естественным образом каждый раз после дождя, ну или когда в более благоустроенном соседнем районе мощным напором пробивали засор. Тогда сильный поток воды вымывал из желоба нечистоты. Но даже так желоб мыли крайне редко, если вообще мыли и розами на улице роз даже и не пахло.

— Похоже я в Торенте, наверно это район трущоб. Нужно добраться до ремесленного района, там где у семьи Ванессы была мастерская, — Шакал поймал себя на том, что начинает говорить сам с собой.

Попытался определить причины этого. Похоже, у него стали появляться некоторые человеческие недостатки, ему был неприятен хмурый и молчащий город, населённый жуткими уродами с дырами на лице.

«Всё это последствия переноса разума в человеческую голову, я становлюсь больше человеком чем машиной. Интересно, а у меня выработается полноценная воля?» — размышлял Шакал.

— Уходи, ты здесь чужой, — прервал его размышления жуткий шипящий голос.

Шакал обернулся. В метре над землёй парила странная сущность, состоящая из тёмной дымки. Вместо лица у неё была белая фарфоровая маска с подкрашенными красным губами.

— Кто ты? — задал он вопрос.

— Уходи, тебе здесь не место, — продолжала гнуть своё сущность.

— уХОди-и-и ТИздеСЬ чуЖОй, ти не ИЗ НА’АВИ, — гнусавым голосом, ломая слова передразнил сущность Шакал, — Я ищу Ванессу.

— Она теперь принадлежит нам.

Рядом с сущностью возникло ещё две.

— Отведите меня к ней.

— Уходи, а то умрёшь, — одна из сущностей быстро ринулась к Шакалу и прошла его насквозь.

На мгновение перед Шакалом возникло видение, как толпа людей набрасываются на него, срывает с него одежду и бьёт камнями и палками. У кого-то в толпе находится нож. Шакалу вспарывают брюхо, а потом толпа радостно вытаскивает из него внутренние органы и разматывает кишки. После видения пришла сильная боль.

Но машинный разум не боялся не смерти, не боли. По долгу своей службы, ещё там на Земле, он хорошо изучил, что такое боль. И теперь скорее осознавал боль, чем испытывал её. Ближайшая аналогия — это горящая красная лампочка. Пока она горит — тебе больно. Ты её видишь, ты понимаешь, но не ощущаешь — так Шакал чувствовал боль. Гораздо эффективнее против него были бы атаки приятными ощущениями, которые он ещё не успел ощутить, из-за них он терял контроль. Но сущности этого не знали.

Быстро обернувшись на атаковавшую его сущность, он выстрелил своим хлыстом-рукой и поразил аккурат белую маску. Чёрное клубящееся тело быстро развеялось, а на булыжник улицы посыпался битый фарфор.

— Понятно, вы не самостоятельные сущности, а всего лишь образы.

Но сущности потеряв одну из товарок завизжали дурным голосом.

— Ты за это заплатишь, — прошипела одна из сущностей.

— А какой валютой вас устроит? — подколол Шакал.

Сущности на шутку не отреагировали, похоже, чувство юмора выше их понимания. Они снова завизжали, но на этот раз эффект был другой. Из окон домов и подъездов выпрыгивали люди-уроды с дырами вместо глаз и рта, они бежали отовсюду и собирались вокруг Шакала толпой.

— Убейте его, — прошипела сущность.

Толпа ринулась на Шакала, но тот снова превратил руку в хлыст и взмахнул, одним разом перерубая десяток человек. Толпу это не остановило, человеческая волна снова попыталась задавить Шакала. Шакал решил тоже не останавливаться, он махал своим хлыстом словно вертолёт лопастями. Медленно, но верно он перемалывал толпу в фарш. Канализационный желоб наполнился кровью до краёв.

Потом уроды поменяли тактику, они стали подползать к нему из-под низа и запрыгивать сверху.

— Да задрали вы уже, — сказал Шакал и прыгнул на крышу соседнего здания.